В тот чудесный вечер, когда я сдала все экзамены, Вильфрид окинул взглядом студентов Эренфеста, собравшихся в столовой, а затем мрачным тоном произнёс:

— Сегодня, после многих жертв, Розмайн сдала все экзамены.

— Дорогой брат, что ты имеешь в виду под «после многих жертв»?

— Я имею в виду, что было бы лучше, если бы ты сдавала экзамены помедленнее.

Многие девочки, которые отчаянно учились, закивали, соглашаясь со словами Вильфрида. Некоторые из них, ещё не успевшие сдать теорию, начали сетовать на то, что так и не успели достичь цели, к которой так стремились.

— Ещё немного… Если бы у меня было ещё немного времени, чтобы я успела сдать все экзамены… Теперь я не смогу сопровождать госпожу Розмайн в библиотеку для снятия мерок со Шварца и Вайса… — унывала Лизелетта.

— Лизелетта, стоит ли из-за этого так переживать? — спросила я. — Это всего лишь снятие мерок.

— Госпожа Розмайн, вы потратили столько времени и усилий, чтобы попасть в библиотеку. Что бы вы почувствовали, если бы вы пришли туда завтра, а она оказалась закрыта? — спросила меня Лизелетта.

«Даже думать не хочу, что библиотека может оказаться закрытой теперь, когда я сдала все экзамены!»

Только после того, как я поставила себя на место Лизелетты, я смогла понять, в какой ужасной ситуации она оказалась. От одной лишь мысли, что библиотека может оказаться закрыта, у меня сердце готово было остановиться. Сочувствуя впавшим в уныние девочкам, я сказала:

— Дата пока не определена, поскольку мне ещё нужно обговорить снятие мерок с учителем Хиршурой. Пусть я и собираюсь пойти завтра в библиотеку, но не собираюсь проводить измерения. Если вы успеете сдать экзамены к тому дню, на который будет запланировано снятие мерок, то я разрешу вам сопровождать меня.

После моих слов девочки вздохнули с облегчением. А вот Вильфрид нахмурился и покачал головой.

— Меня не волнует снятие мерок. После того, как Розмайн засядет в библиотеке, её оттуда будет уже не вытащить, а потому нам нужно кое-что должным образом обсудить прямо сейчас.

«А-а? Что такое нам нужно обсудить?» — непонимающе задумалась я.

— Ты сдала все экзамены, а значит, начинается пора общения. Поэтому я хочу знать, какие тенденции Эренфеста ты намерена распространить и в каком объёме? Как следует отвечать на те вопросы, что непременно будут часто задавать?

— В последнее время нам задают много вопросов, на которые сложно ответить. Если бы мы знали, что следует говорить, это бы очень помогло, — с энтузиазмом поддержал его один из служащих-учеников.

Насколько я поняла, служащие-ученики активно обмениваются информацией с другими герцогствами, и в последнее время их просто засы́пали вопросами.

— Я бы хотел спросить тех, кто уже взаимодействовал с другими герцогствами, — обратился к студентам Вильфрид. — Какие вопросы вам задавали, и как вы на них отвечали? Исходя из этой информации, можно будет решить, как поступать дальше. С этого момента общение с другими герцогствами начинается и для нас, первокурсников.

Один за другим все принялись отвечать. При этом было заметно, что работа «комитета по повышению успеваемости» принесла плоды. Студенты делились своим опытом независимо от фракций. Некоторые старшекурсники успели посетить чаепития в день земли, а также активно обменивались информацией во время занятий. Как и следовало ожидать, самой обсуждаемой темой был секрет повышения успеваемости студентов Эренфеста. Помимо слухов о том, что все первокурсники сдали экзамены по теории с первого раза, многие обсуждали, закончат ли кандидаты в аубы из Эренфеста учебный год в числе отличников.

Мне было интересно услышать, к чему же привело моё стремление сдать все экзамены как можно скорее, но тут служащие-ученики переглянулись.

— Нас действительно часто спрашивают об улучшении успеваемости, но… Наш ответ на это уже определён, — неуверенно пояснил один из них. — Хартмут велел нам говорить, что рост наших оценок — это заслуга святой Эренфеста, и что в следующем году результаты будут ещё более удивительными.

— Это ты сказала Хартмуту дать им такие указания? — скрестив руки на груди и нахмурившись, спросил меня Вильфрид.

Поспешив заверить, что это ложное обвинение, я бросила взгляд на преступника и ответила:

— Я не давала ему таких приказов. Это его инициатива.

— Но разве предложенный мной ответ не верен? — с лёгкой улыбкой спросил Хартмут. — Пока мы привлекли внимание только нашими результатами за теоретические экзамены, а потому достаточно и такого уклончивого ответа. Но подумайте, как удивятся в дворянской академии в следующем году, когда те, кто изучат «метод сжатия Розмайн», увеличат свою магическую силу. Я ожидаю, что это значительно улучшит мнение об Эренфесте.

Другими словами, Хартмут предсказывал, что этот год для Эренфеста — только начало, и следующий год будет ещё более хлопотным. Честно говоря, я даже думать об этом не хотела. Но если не разобраться со всем до того, как я отправлюсь в библиотеку, то мы только усложним себе задачу в будущем.

— Такой ответ на вопрос об улучшении оценок допустим, но, пожалуйста, продолжайте скрывать информацию, касающуюся проводимого в детской комнате обучения, а также существование книжек с картинками, каруты и игральных карт, — ответила я. — На данный момент я хочу, чтобы наше герцогство сохраняло преимущество перед другими хотя бы в плане оценок.

— Как пожелаете.

— С улучшением оценок разобрались, — сказал Вильфрид, кивнув. — Что-нибудь ещё?

— Меня спрашивали об униша́ме, — ответила одна из девочек. — Они хотели знать, как он делает волосы такими блестящими, где продается и как изготавливается.

Я впервые слышала об этом, но, похоже, что затея, когда я предложила всем девочкам прийти на церемонию продвижения с блестящими после униша́ма волосами, в итоге окупилась.

— И как ты отвечала? — поинтересовалась я.

— Я отвечала, что просто одолжила униша́м, а потому не знаю подробностей. Я сказала только, что он становится всё более популярным в Эренфесте.

— Для униша́ма это хороший ответ.

В дворянской академии не было магазинов или обычных горожан. Поэтому припасы для проживающих здесь людей главным образом доставлялись из их родных герцогств. Студенты собирали здесь лишь информацию о новых тенденциях, а настоящие переговоры и заключение торговых сделок проходили уже во время собрания герцогов. При желании что-то продать, можно было разрекламировать товар в дворянской академии, но также можно было сохранить товары в тайне.

— Я разрешаю приносить униша́м, украшения для волос и фунтовые кексы на чаепития, — продолжила я. — Вы можете смело их обсуждать. Скажите, что их популярность в Эренфесте растёт, но не упоминайте названия магазинов, в которых они продаются. Если методы производства украдут или заполучат ещё каким-либо способом прежде, чем будут заключены торговые соглашения во время собрания герцогов, то стоимость этих продуктов сразу же упадёт. Поэтому постарайтесь увеличить цену, демонстрируя остальным лишь сами продукты, но придерживая подробности.

Все студенты понимающе кивнули. Возможно, благодаря тому, что в последнее время им приходилось думать о том, как заработать деньги самостоятельно, студенты начали лучше понимать ценность информации и то, как эта ценность может измениться с течением времени.

— А меня сегодня спросили о ездовых зверях закрытого типа. Похоже, многие рыцари-ученики видели, как вы, госпожа Розмайн, и учитель Хиршура пролетали на них над дворянской академией.

— Учитель Хиршура сделала себе ездового зверя в виде шмила во время моего практического занятия, — принялась объяснять я.

Я рассказала, что тогда проходила практику по созданию ездового зверя, а также, что несколько учителей пришли, чтобы проверить правдивость слухов о моём нападении на Фрауле́рм на ездовом звере в форме грюна.

— В результате слухи не подтвердились. Так что теперь, имея свидетельства нескольких учителей, можно будет легко противодействовать подобным дурным слухам.

— Между прочим, некоторые первокурсники пытаются сделать себе ездовых зверей закрытого типа, — сказала Лизелетта, а затем с широкой улыбкой добавила, что многие из них решили сделать шмилов.

— Шмилы действительно могут стать популярными. Они весьма милые, — заметила я.

— Преимущество вашего ездового зверя в том, что для его использования не требуется переодеваться. Конечно, это может оказаться сложно, потому что я уже привыкла к форме своего ездового зверя, но не следует ли мне сменить его форму на закрытый тип? — спросила Брюнхильда, желая оставаться на пике модных тенденций.

— Вы можете увеличить ездового зверя, чтобы взять с собой багаж. Правда, это потребует больше магической силы. Он также удобен тем, что защищает от ветра и дождя, — указала я на достоинства своего ездового зверя. — Однако, по словам моих рыцарей сопровождения, ездовой зверь закрытого типа не подходит для рыцарей-учеников, поскольку тем требуется использовать оружие.

После моего последнего замечания Юдит загрустила. Похоже, она тоже хотела себе ездового зверя закрытого типа.

— Также хочу сказать тем, кто планирует создать ездового зверя закрытого типа. Вместо того, чтобы выбирать стройных животных, вроде лошадей, лучше выбрать округлых, поскольку они будут смотреться симпатичнее… Эм-м… То есть я хотела сказать, что внутри таких больше места, — изо всех сил расхваливала я закрытый тип ездовых зверей, надеясь, что он сможет распространиться.

С моей точки зрения, было бы неплохо, если бы количество миленьких ездовых зверей увеличилось.

— Хотя о сдаче экзаменов в первый же день слухи и ходят, но мало кто говорит о том, что учителя музыки пригласилили госпожу Розмайн на чаепитие, — отметил один из старшекурсников.

— Даже если студентов Эренфеста редко приглашают на что-то подобное, само по себе чаепитие с учителями, похоже, не считается чем-то особенным, так? — предположил другой.

Я перевела взгляд на Брюнхильду и спросила:

— Брюнхильда, ты уже согласовала дату чаепития?

— Сегодня я сдала последний практический экзамен, так что смогу обсудить этот вопрос с Рихардой и определиться, на какой день лучше назначить чаепитие. Мы как ваши слуги займёмся необходимой подготовкой, а вы, пожалуйста, запомните информацию об учителях, — ответила она.

По словам Брюнхильды, следовало заранее узнать о тех, кто будет присутствовать на чаепитии.

— Хорошо. Кроме того, есть ещё кое-что, о чём я хотела бы всех вас попросить. Пожалуйста, узнайте, насколько громкой была слава господина Фердинанда, когда он учился в дворянской академии, и какие легенды о нём ходили.

— О господине Фердинанде? — послышались удивлённые возгласы.

— Судя по тому, что я слышала, он отметился в дворянской академии многими свершениями. Если вы порасспрашиваете о нём на чаепитиях, то, думаю, найдётся немало тех, кому он нравился, и тех, кому не нравился. Я хочу, чтобы вы узнали подробности.

Фердинанд сам говорил мне, что не обладал приятным характером. Да, у него была и хорошая сторона. Но проявлял он заботу и стремление защищать, порой чрезмерные, лишь по отношению к тем людям, которых считал ценными. В основном же он говорил холодно и резко. Я полагала, что найдётся немало людей, на которых он не произвёл хорошего впечатления.

«Тем не менее, он умеет элегантно улыбаться и обмениваться саркастичными колкостями, так что, полагаю, должна быть и немалая доля тех, кому он нравился…» — отметила я для себя.

— Господин Фердинанд приложил руку к тем новым песням, что сейчас популярны в Эренфесте, а потому было бы хорошо, если бы вы смогли собрать какую-то информацию до того времени, когда мне предстоит отправиться на чаепитие с учителями музыки, — попросила я.

— Как пожелаете, — ответили служащие-ученики.

Они выглядели весьма заинтересованными. Такая реакция резко контрастировала с настроем рыцарей-учеников, которые вообще не казались мотивированными.

— Рыцарям-ученикам также следует разузнать о легендах, оставленным после себя господином Фердинандом. Насколько я знаю, он никогда не проигрывал в диттерах по краже сокровищ. Поскольку мы, кандидаты в аубы, в этом году поступили в академию, к диттеру Эренфеста будет особое внимание. Прошу вас быть осмотрительными и хорошо тренироваться.

— От Лампрехта я слышал, что полученная тогда Эренфестом слава оказалась вре́менной, — ответил мне Корнелиус. — Не говоря уже о том, что с тех пор ситуация изменилась, и сейчас диттеры проводятся главным образом на скорость.

От столь безучастного ответа Корнелиуса я нахмурилась. Кража сокровищ была состязанием между рыцарями разных герцогств, в котором требовалось умело использовать собственных бойцов. Однако в случае простого соревнования на скорость много думать уже не требовалось. Такой диттер виделся мне достаточно простым, чтобы у Эренфеста был шанс на победу.

— Даже в этом случае, если вы изучите своего противника, разве это не позволит вам найти способы справиться с ним быстрее? — спросила я. — Полагаю, учителя могут создать для сражений не так уж много различных видов магических зверей?

— Их гораздо больше, чем вы думаете… — ответил Корнелиус.

— Учитель Руфен, вероятно, говорит, что победа может быть достигнута благодаря одной лишь только смелости, или утверждает, что вы легко победите противника, если просто будете атаковать все разом. Но, надеюсь, вы ведь не воспринимаете такие предложения всерьёз? Атаковать всеми имеющимися силами было бы серьёзной ошибкой.

От моих слов рыцари-ученики удивлённо переглянулись. И такая реакция удивила уже меня. Я не могла не задаться вопросом: «Они что, действительно собирались атаковать подобным образом?»

— Разве не очевидно, что нужно запомнить слабости каждого магического зверя и тактику сражения против него? Тогда вы сможете справиться с любым зверем, которого могут создать учителя. Кроме того, у вас ведь есть разделение на роли, чтобы одни атаковали, а другие сдерживали противника, верно? Вы ведь регулярно меняетесь, чтобы убедиться, что каждый исполняет именно ту роль, которая ему лучше всего подходит? — уточнила я.

— Эм-м... Нет… Мы… — замялись рыцари-ученики.

— Вместо того, чтобы атаковать всем разом, необходимо, чтобы по крайней мере один человек оставался позади и наблюдал за ходом битвы. Помимо этого, нужно, чтобы несколько человек оставались в резерве, чтобы они могли сменить основных бойцов, когда тем понадобится время на восстановление. Вы ведь понимаете, что без этого у вас возникнут проблемы?

После моих слов Трауготт недовольно скривился и сказал:

— Госпожа Розмайн, вы — кандидат в аубы, а потому, полагаю, плохо осведомлены о том, как сражаются рыцари-ученики. У нас нет долгих сражений, где бойцам требовалось бы восстанавливать силы. Поэтому независимо от того, какого магического зверя нам дадут, нам требуется лишь обрушить на него всю нашу мощь. Если бы у нас нашлось время, чтобы изучить слабости магических зверей, нам лучше было бы потратить его на тренировки, чтобы стать сильнее.

Ангелика, которая не была склонна что-то исследовать и запоминать, согласно кивнула.

— Рыцарскому ордену приходится сражаться с Повелителем зимы в затяжной битве, которая может длиться несколько дней. Даже если вы обрушите на него всю вашу мощь, то не сможете победить одной атакой. Никто не сможет сражаться несколько дней без отдыха. И никто не может предсказать, какой магический зверь станет Повелителем зимы. Ни один рыцарь никогда не воспользуется такими отговорками, чтобы уклониться от изучения слабостей противника.

Пусть рыцари-ученики и не могли участвовать в покорении Повелителя зимы, но они хотя бы должны были слышать о том, насколько это тяжело. Не ожидавшие того, что я знаю подобные вещи, рыцари-ученики поражённо таращились на меня.

— Каждый год руководство рыцарского ордена планирует, каким способом можно будет победить Повелителя зимы как можно скорее, исследуя слабые места магических зверей и проводя тренировки, чтобы рыцари могли справиться с любым зверем, с каким бы ни столкнулись, — объяснила я. — Даже здесь, в дворянской академии, есть смысл искать способы как можно быстрее победить могучего противника. Четко распределяйте роли и тренируйтесь вдумчиво.

Посмотрев на скучающую Ангелику, которой не хотелось о чём-либо думать, я горько улыбнулась, а затем перевела взгляд на Корнелиуса.

— Против каких именно магических зверей вы сражаетесь во время диттеров? Как вы их побеждаете? Сколько времени на это требуется? — спросила я. — На основании сражений всех герцогств за год можно получить информацию о более чем двадцати магических зверях. Если накапливать информацию в течение нескольких лет, то некоторые герцогства встретятся с магическими зверями, которые уже были. Благодаря этому мы сможем больше узнать о слабостях зверей и о том, как с ними лучше всего бороться. Разве рыцари-ученики не записывают эту информацию?

— Главным образом она передается только из уст в уста. Мы ничего не записываем, — ответил Корнелиус.

Оказалось, студенты делились опытом лишь во время разговоров на тренировках и никто не вёл никаких записей.

«Невероятно…»

— В таком случае, пожалуйста, начинайте всё записывать с этого года, — распорядилась я. — Прошу, запишите всех магических зверей, использованных в диттере ранее, которых сможете вспомнить, а также их слабости. Книги для того и существуют, чтобы накапливать и передавать информацию. Если вы запишите всё, что я прошу, и оставите эти записи для тех, кто вас сменит, то Эренфест с каждым годом будет становиться всё сильнее.

Мои слова привлекли больше внимания не рыцарей, а слуг-учеников.

— Если вы хотите, чтобы рыцари-ученики записывали такую ​​информацию, то позвольте нам, слугам, записывать и делиться информацией, которая крайне необходима для проведения чаепитий. Например, какой чай и сладости предпочитают учителя. Тогда мы сможем узнать то, что нужно, не исследуя всё заново, когда подробности окажутся забыты.

— Наша работа как раз заключается в том, чтобы записывать информацию, — сказал один из служащих-учеников. — Поэтому нам также следует записывать всё, что ранее передавалось между служащими-учениками устно.

Оказалось, что даже у служащих-учеников было много того, что передавали лишь из уст в уста. В итоге все согласились записать то, что знали, и поделиться этим с остальными.

— Раз так, то давайте поставим книжный стеллаж в общем зале, чтобы каждый мог просматривать материалы, созданные другими, — предложила я.

— Госпожа Розмайн, вы планируете превратить общежитие в библиотеку? — робко спросила Филина.

Я улыбнулась ей и кивнула.

— В любом случае нам понадобятся книжные стеллажи, не так ли? Мы не можем показывать наши записи другим герцогствам. Кроме того, есть материалы, которыми я бы хотела поделиться со всеми студентами Эренфеста, — сказала я, уже начав планировать, как создам в общем зале книжный уголок.

Видя меня такой, Вильфрид опустил плечи, а затем спросил:

— Пока мы здесь, Розмайн… Не могла бы ты дать совет и мне?

— В чём?

— Касательно чаепития с Дитлиндой. Поскольку она отказала тебе в участии, мне нужно составить собственные планы о мерах противодействия.

Судя по тому, каким напряжённым выглядело его лицо, Вильфрид не питал надежд, что чаепитие между двоюродными братьями и сестрой окажется лёгким.

— И Аренсбах, и Фрёбельтак — герцогства, которые сейчас находятся в упадке, верно? У кого-нибудь есть полезная информация о них? Я куплю её, — обратилась я к студентам.

Получив информацию от нескольких служащих-учеников, я убедилась, что Фрёбельтак, оставшийся без поддержки со стороны Эренфеста, нуждался в магической силе как никогда.

— Я полагаю, что Фрёбельтак может попросить вновь начать поддерживать их магической силой, — высказалась я.

— Поддерживать их магической силой? — удивлённо переспросил Вильфрид. — Мы давали магическую силу Фрёбельтаку?

— Верно. В храме мы с господином Фердинандом наполняли малые священные чаши, которые затем отправляли им.

Вильфрид, имевший опыт наполнения центрального региона магической силой, понял всю важность моих слов.

— Но ведь Эренфест не может себе такого позволить… — поражённо пробормотал он.

Как же мне хотелось, чтобы эти слова услышали его родители.

— С Фрёбельтаком нам следует занять выжидательную позицию, — пояснила я. — Если они намекнут, что хотят получать помощь снова, то, пожалуйста, скажи, что Эренфест находится в настолько тяжёлом положении, что кандидатам в аубы приходится лично объезжать центральный регион и наполнять земли своей магической силой.

— А-а?

— Если они будут готовы последовать нашему примеру, то я не возражаю поддержать их магической силой или советом. Но если они начнут высмеивать нас, говоря, что кандидатам в аубы не пристало выполнять работу священников, то я больше никогда не окажу им помощи.

Когда Вильфрид согласно кивнул, я продолжила:

— Что мы знаем об Аренсбахе? Информации о нём мало, потому что ауб Эренфест посоветовал не общаться с дворянами Аренсбаха.

— Мы тоже отказались от активного сбора информации о них, опасаясь вызвать гнев ауба, — ответил служащий-ученик.

Попросив служащих исправить это, я снова посмотрела на Вильфрида.

— Пока что тебе следует не терять бдительности во время общения с Аренсбахом. Какой бы дружелюбной ни казалась Дитлинда, не дай ей себя обмануть. Я ожидаю, что слуга, которого ты возьмешь с собой, тоже будет внимательно следить за происходящим.

Все последователи Вильфрида знали о том, что после событий на охотничьем турнире двухлетней давности Вильфрид лишился гарантий, что он станет следующим аубом. Тот факт, что, несмотря на это, они продолжили служить ему, доказывал их лояльность.

— Каждый из нас готов всеми силам защищать господина Вильфрида, — поклялись они, отчего Вильфрид чуть улыбнулся.

— Госпожа Розмайн… — с дрожащим голосом, но с решительным выражением лица обратился ко мне Родерих. — Почему вы так опасаетесь Аренсбаха?

Вопрос Родериха привлёк к нему всё внимание. Вильфрид и мои последователи выглядели так, словно не могли до конца поверить, почему он решил задать такой вопрос, однако другие дети из бывшей фракции Вероники кивали в знак согласия. Родерих, ощущая на себе множество взглядов, сжал дрожащие руки в кулаки.

— Разве Аренсбах не большое герцогство, и разве госпожа Георгина, первая жена ауба Аренсбаха, не старшая сестра ауба Эренфеста? Я не понимаю, почему вы относитесь к Аренсбаху так настороженно. Не должны ли мы вместо этого установить с ним такие же дружеские отношения, как между вами, господином Вильфридом и госпожой Шарлоттой? Мой отец говорил, что хотел бы, чтобы Эренфест и Аренсбах сотрудничали ради светлого будущего.

Сказав это, Родерих пони́к. Насколько мне было известно, ему, ничего не объяснив, велели отвести Вильфрида к Белой башне во время охотничьего турнира. После случившегося Родериха стали держать подальше от Вильфрида. Должно быть, взрослые, изображая дружелюбие, воспользовались Родерихом, поскольку позиции низших и средних дворян весьма слабы, и в результате он запятнал свою репутацию на всю жизнь. И такую ​​непростительную ошибку он совершил через год после крещения…

«Я бы хотела, чтобы все в общежитии стали одной командой, но, похоже, это будет довольно сложно», — подумала я, принимая во внимание, что некоторые родители могли приказать своим детям передавать им информацию, чтобы получить возможность сблизиться с Аренсбахом. Тем не менее, мне следовало объяснить причины недоверия к Аренсбаху, в противном случае студенты не поймут моей настороженности.

— Родерих, ты, вероятно, не знаешь, поскольку это произошло ещё до твоего крещения, но когда я росла в храме, дворянин из Аренсбаха пытался похитить меня. Просто потому, что я была священницей-ученицей, обладающей большой магической силой. А во время нападения, что произошло зимой два года назад, когда я была отравлена и заснула, преступник воспользовался личными солдатами того же самого дворянина из Аренсбаха.

Младшекурсники, не подозревавшие о таких подробностях, были поражены и испуганно посмотрели на меня.

— Госпожа Розмайн… Я слышал лишь о том, что преступником, причинившим вред госпоже Шарлотте, был виконт Джойсотарк, и даже не подозревал, что вы пережили подобное нападение…

— Кроме того, преступник который похитил Шарлотту, и впоследствие был казнён — это не тот же самый человек, который отравил меня. Я столкнулась с ними обоими, а потому могу сказать наверняка, что это разные люди. Другой преступник всё ещё не пойман. Принимая во внимание произошедшее, можешь ли ты сказать, что тот другой дворянин не имел никакого отношения к Аренсбаху? А учитывая нападение и то, что угроза по-прежнему остаётся, разве не разумно для нас проявлять бдительность?

— Разумно, — признал Родерих.

Учитывая бледный цвет лиц детей, которые кивали в поддержку вопроса Родериха, было ясно, что ранее им не рассказывали достаточно о произошедшем, чтобы они могли самостоятельно прийти к похожим выводам.

— Будь у меня возможность, то я бы тоже хотела поладить с Аренсбахом, в котором есть море. Однако после всего произошедшего ауб Эренфест считает, что сейчас нам следует относиться к Аренсбаху с осторожностью. Трудно представить, чтобы в ближайшем будущем два наши герцогства смогли сотрудничать.

Видимо, моё объяснение оказалось убедительным, поскольку дети бывшей фракции Вероники кивнули и опустили взгляды в пол.

— Есть много того, что невозможно понять, не увидев общей картины, — продолжила я. — Поэтому, Родерих, как служащий-ученик ты должен оттачивать свои навыки, собирая информацию из различных источников. К счастью, в дворянской академии есть много заслуживающих доверия старшекурсников, на помощь которых ты можешь рассчитывать.

После моих слов Родерих медленно поднял голову и удивлённо осмотрелся.

— Получив информацию из разных герцогств, пожалуйста, внимательно изучи её и реши для себя, будут ли отношения с Аренсбахом выгодны, или другие герцогства могут предложить больше.

— Я постараюсь, — ответил мне Родерих, больше не выглядевший столь бледным.

Остальные дети бывшей фракции Вероники молча кивнули.

***

После того, как я объявила о прекращении собрания, все начали расходиться. Однако, когда я уже собиралась вернуться в свою комнату, Вильфрид остановил меня и попросил пройти в небольшую комнату, где мы могли бы поговорить. Пусть я и назвала её «небольшой», но на самом деле её размер был достаточен для того, чтобы вместить всех наших последователей.

— Розмайн, ты слишком мягкая. Тебе следует быть более строгой к студентам из бывшей фракции Вероники, — произнёс Вильфрид.

— Я знаю, что мягкая. Мне часто это говорят. Однако я собираюсь дать им шанс. Точно так же, как тебе, Вильфрид, дали шанс искупить свою вину и стать мудрее.

Вильфрид и его последователи вздрогнули от моего резкого ответа. Я продолжила.

— Что удивительного в том, что маленькие дети, недавно прошедшие церемонию крещения, слепо выполнили приказ своих родителей? Грех, который они совершили, ничем не отличается от твоего, Вильфрид. Ты понимаешь, что они чувствуют, совершив преступление, даже не осознавая этого?

— Но…

— Понимаешь? — надавила я. — Или уже забыл, потому что это случилось два года назад? Возможно, для тебя те события произошли давно, но для меня прошёл лишь сезон. Я отчётливо помню ту скорбь на твоём лице и твои слова, когда ты размышлял над содеянным.

Вильфрид ничего не ответил. Свесив голову, он признал поражение.

— Да, нам не следует безоговорочно доверять детям бывшей фракции Вероники. Однако здесь, в дворянской академии, их родители не имеют большого влияния. Я считаю, что мы должны выслушать этих детей и позволить им сформировать собственное мнение и связи. Разве это не позволит постепенно улучшить наши отношения? Если мы подвергнем остракизму всю бывшую фракцию Вероники, то это не пойдёт на благо Эренфесту… Как бы мрачно это ни звучало, но я готова полностью отказаться от их родителей, но позволить детям перейти в нашу фракцию, чтобы она стала как можно больше.

На мой взгляд, переманить их родителей на нашу сторону было невероятно сложно. Я сомневалась, что взрослые могли легко изменить своё мнение. С другой стороны, детей ещё можно было спасти.

— Проявляя бдительность, переманивать их на нашу сторону, да? Это сложно, — произнёс Вильфрид.

— Да, думаю это будет сложно. Однако долг будущего герцога — воспитывать подчинённых, которые станут поддерживать его и герцогство… Вот только этим должна заниматься не я, потому что у меня нет намерений становиться аубом, — заявила я, ещё раз дав понять Вильфриду и моим последователям, что не планирую себе подобное будущее.

Кажется, некоторые люди слишком уж разошлись у меня за спиной, а потому мне следовало проявить настойчивость в этом вопросе.

— Если не собираешься становиться аубом, тогда чем ты планируешь заниматься? — спросил Вильфрид.

— Поскольку сейчас я глава храма, моей главной задачей является управление храмом и проведение религиозных ритуалов. Когда я достигну совершеннолетия, то покину храм, чтобы выйти замуж. Вероятно, это будет политический брак с каким-нибудь другим герцогством. Если же у меня получится остаться в Эренфесте, то я займусь управлением библиотекой, чтобы помочь следующему герцогу.

— Я не думаю, что управление библиотекой может хоть как-то помочь герцогу… — сказал Вильфрид, опустив плечи.

До меня донёсся смех согласных с его мнением последователей.