Благодаря тому, что я закончила письменные занятия, во второй половине дня у меня появилось свободное время. Проводив первокурсников, направлявшихся в Сокровенный Зал, я вместе с Филиной и Родерихом приступила к изучению материалов курса служащих, воспользовавшись пособием для третьекурсников. Моим эскортом выступала Юдит, которая так же закончила письменные занятия, в то время как другие второкурсники либо готовились к своим курсам, либо отрабатывали практические навыки вместе с Вильфридом.

— Чем вы планируете заниматься, когда закончите со всеми занятиями второго года? — спросила я Филину и Родериха, когда мы сделали перерыв.

— По сравнению с вами, госпожа Розмайн, мне понадобится больше времени, чтобы закончить с практическими занятиями, но как только я закончу, то планирую собирать истории из других герцогств, — сияя глазами цвета молодых листочков, ответила Филина. — Думаю, в этом году я смогу собрать больше, чем в прошлом.

В отличии от прошлого года, Филина теперь лучше понимала, как расспрашивать других. К тому же общение с различными людьми в замке и храме вроде бы помогло ей меньше стесняться в разговорах с незнакомцами.

— Приятно слышать. Буду с нетерпением ждать твоих успехов. А что планируешь делать ты, Родерих?

Когда я спросила, Родерих медленно поднял рыжевато-каштановую голову, отрываясь от учёбы, и, отложив ручку, крепко сцепил руки на столе.

— Госпожа Розмайн, я хотел бы кое о чём с вами поговорить. Это не срочно, но не могли бы вы уделить мне немного времени? — Родерих решительно посмотрел на меня, однако в тёмно-карих глазах читалось напряжение.

Такое же выражение лица было у него, когда он сказал, что хочет посвятить мне имя. Я непроизвольно тоже занервничала. Как ни посмотри, но принять ли мне имя Родериха, сделав его своим последователем, — важное решение в жизни, которое отразится на моём будущем.

— Юная леди, пожалуйста, сперва успокойте своё сердце, — тихо сказала Рихарда.

Когда я обернулась к ней, она нежно улыбнулась мне и продолжила:

— Посвящение имени очень важный шаг. Как для того, кто его посвящает, так и для того, кто принимает. Поэтому, юная леди, вы должны быть спокойны в такой момент.

Должно быть, увидев решительное выражение лица Родериха, Рихарда пришла к тому же выводу, что и я. Когда я кивнула в ответ на её мудрый совет, Родерих медленно покачал головой.

— Я не планирую прямо сейчас посвящать вам имя. Я просто хочу поговорить.

— И о чём же? — наклонив голову, спросила я, не в силах думать ни о чем, кроме посвящения имени.

Родерих, должно быть, заметил моё замешательство, поскольку его глаза начали блуждать.

— О причинах, по которым я решил посвятить вам имя, и всём том, о чём я думал до сих пор… — неуверенно ответил он. — Один из ваших последователей сказал мне, что, если я не поговорю об этом с вами, вы не сможете решить, принимать ли моё имя.

Я невольно перевела взгляд на Юдит и Филину. Юдит на мгновение задумалась, а затем прошептала:

— Это, должно быть, Хартмут.

Похоже, тот снова действовал из тени. Тем не менее, я вовсе не возражала против возможности выслушать Родериха.

— Рихарда, приготовь комнату, — попросила я.

— Как пожелаете, юная леди.

— Было бы лучше поговорить наедине, однако мне нужно, чтобы рядом со мной находились рыцарь сопровождения и слуга. Мне жаль.

— Я понимаю, что поскольку принадлежу к другой фракции, ко мне требуется относиться с настороженностью, — ответил он.

Рихарда отправилась подготавливать комнату, а я опустила взгляд и принялась собирать бумаги, которые изучала. Моё беспокойство, должно быть, передалось и Филине, так как она, тоже принявшись собирать письменные принадлежности, периодически поглядывала то на меня, то на Родериха.

В сопровождении Юдит как моего рыцаря сопровождения и Филины как служащей я направилась в подготовленную Рихардой комнату. Я предложила Родериху присаживаться, и когда мы оказались друг напротив друга, спросила:

— Родерих, так что ты хотел сказать мне?

Родерих опустил глаза и после некоторого колебания посмотрел на Филину, на Юдит, на Рихарду и, наконец, его взгляд остановился на мне.

— Господин Матиас велел мне хорошенько всё обдумать, однако я по-прежнему хочу посвятить своё имя вам, госпожа Розмайн. Конечно, если только вы согласны принять его. Я знаю, что в настоящее время вы не желаете принимать чьё-либо имя. Мне сказали, что предложение моего имени станет для вас лишь бременем.

Я кивнула, ещё больше уверившись, что Родерих говорил именно с Хартмутом.

— Но при этом, госпожа Розмайн, мне также сказали, что я должен попытаться донести до вас причины, по которым хочу посвятить вам имя. Дворянская академия — единственное место, где мы можем поговорить, поэтому… пожалуйста, выслушайте меня.

Родерих говорил тихо, тщательно подбирая слова, чем совершенно отличался от того образа, который сложился у меня, когда мы впервые встретились.

«В то время он казался мне озорным мальчишкой…» — подумала я. Родерих тогда явно дружил с Вильфридом, и я помнила, как в наш первый год в зимней детской комнате они вместе весело бегали и играли. Родерих был одним из тех детей, которые бросали в меня снежки, а ещё, когда я раздавала учебные материалы, он, насколько я помнила, хотел получить каруту и карты, а не книжки с картинками. Вне всяких сомнений, инцидент с Белой башней резко изменил его жизнь.

— Мне очень понравилась первая зима, проведённая в детской комнате, — начал Родерих.

В детской комнате были игры, которые он прежде не видел, при победе в которых детям давали вкусные сладости вне зависимости от их статуса. Там сложилась учебная среда, которая мотивировала всех и позволяла вволю соревноваться друг с другом. К тому же учебные материалы было возможно взять в обмен не только на деньги, но и на новые истории.

— Сначала меня интересовала только карута. Для того чтобы получить вкусные сладости, требовалось выиграть в каруту или в карты, а поскольку карута давалась мне лучше, я хотел практиковаться в ней больше. Поэтому я начал рассказывать вам историю, вот только на середине рассказа сбился и потерял нить повествования. Желая закончить хоть как-нибудь, я стал додумывать по ходу дела.

— Да, довольно забавно было слушать историю, полную невинных детских идей… — чуть улыбнулась я, вспоминая, как его глаза отчаянно блуждали по комнате, пока он додумывал историю.

— Я очень обрадовался, что вам понравилась история, а потому, поддавшись настроению, стал сочинять новую, чтобы одолжить ещё и карты. После этого я решил попросить родителей рассказать мне несколько новых за весну, чтобы одолжить каруту и карты и в следующем году. Тогда я с нетерпением ожидал детской комнаты следующей зимой.

Также Родерих очень ждал осеннего охотничьего турнира, где дети могли собраться и поиграть перед зимней детской комнатой. Именно тогда, когда дети играли вместе, взрослые подначили их отправиться на поиски Белой башни.

— На деревьях имелись пометки, чтобы мы не заблудились, однако мой отец сказал, что только члены герцогской семьи могут войти в Белую башню. Я даже не подозревал, что наше маленькое приключение закончится так… Тогда я радовался, что могу исследовать лес, в который обычно запрещалось входить без разрешения.

Вильфрида, вошедшего в Белую башню, обвинили в совершении преступления, а заодно и подстрекнувших его к этому дворян. Но, в связи с тем, что Вильфрид получил лёгкое наказание, дворяне тоже легко отделались. Тем не менее, жизнь Родериха после тех событий резко изменилась.

— Как к сыну второй жены ко мне с самого начала относились не очень хорошо, — объяснил Родерих. — Однако, поскольку я одного возраста и пола с господином Вильфридом, у меня имелись большие шансы приблизиться к нему. Кажется, в глазах отца это было единственным моим достоинством. В то время, когда я играл с господином Вильфридом, отец был добр ко мне и часто улыбался, но эта улыбка исчезла, как только меня отдалили. Я начал отчаиваться, когда тот начал критиковать меня за каждую неудачу… А ведь именно отец подтолкнул меня к поискам Белой башни.

Отец Родериха хотел иметь возможность примкнуть к любой из фракций, но из-за того, что Родерих запятнал свою репутацию, больше не мог приблизиться к семье герцога. Всё стало ещё хуже, когда начали распространяться слухи о моём методе сжатия магической силы.

— Дома становилось всё невыносимее, и даже в детской комнате, которую я с таким нетерпением ждал, я больше не мог играть с остальными. Из-за этого я чувствовал себя подавленным. В конце концов, я предпочёл проводить время за чтением, чем пытаться играть с другими и терпеть осуждающие взгляды.

О том, как обстояли дела в зимней детской комнате во время моего долгого сна, я слышала только со слов Вильфрида и Шарлотты. Теперь, когда у меня появилась другая точка зрения, я могла понять, что детям из бывшей фракции Вероники приходилось весьма нелегко.

— Однажды один из ваших рыцарей сопровождения показал мне новую книгу, сделанную для детской комнаты, а затем сказал, что вы бы сами показали мне её, если бы не уснули из-за нападения… И там внутри оказалась история, которую я вам рассказал.

Родерих посмотрел куда-то вдаль, и его глаза увлажнились. В то время он чувствовал, что ему больше не место в детской комнате. Моя книга стала для него единственным утешением.

— Я был так счастлив, — твёрдо сказал он, сжав кулаки. — Я перечитывал её снова и снова и скоро понял, что мои бессвязные слова исправили, чтобы сделать из них читаемый рассказ. После этого я стал обращать внимание на то, как написаны фразы в книгах. Теперь я намного лучше их строю, однако они всё ещё несколько неумелы.

Родерих больше не играл со всеми в детской комнате и вместо этого стал читать книжки с картинками по священным текстам или истории о рыцарях, а также пробовал писать новые рассказы на основе тех, которые собрала Филина, и переписывал собственные, чтобы их можно было нормально читать. Вероятно, это оказалось для него совсем непростой задачей, учитывая, что ему недоставало книг, которые он мог бы читать.

— Я думаю, что твои усилия окупились. Рассказы, которые ты передал мне в академии в прошлом году, были написаны хорошо.

— Госпожа Розмайн, вы по достоинству оцениваете усилия всех, независимо от фракции. И вы купили те рассказы, которые я написал в прошлом году. В тот день я осознал, насколько сильно желаю служить вам. Вот только ко мне относятся с подозрением. Я принадлежу к бывшей фракции Вероники, а также совершил непростительную ошибку, нанёсшую вред вашему жениху, господину Вильфриду. Даже когда я достигну совершеннолетия и покину фракцию, мне вряд ли удастся легко добиться доверия. Служить вам — стало для меня несбыточной мечтой. — Родерих отвёл взгляд и посмотрел на свои сцепленные руки. После некоторых колебаний он продолжил. — Я не мог стать вашим последователем, в то время как Филине, низшей дворянке, которая, как и я, собирала истории, это было позволено. Я очень завидовал ей и ненавидел то, что не принадлежу к вашей фракции.

Услышав это, Филина виновато посмотрела в пол.

— Госпожа Розмайн, я думал, что у меня никогда не появится возможности стать вашим последователем, но затем ауб Эренфест показал мне путь — посвятив вам своё имя, я смогу заслужить доверие, — объяснил Родерих, а затем посмотрел мне в глаза. — Если я смогу заслужить ваше доверие, посвятив имя, то я хотел бы это сделать. Как Филина поклялась собирать для вас истории, я тоже готов поклясться, что буду писать их для вас.

Родерих с силой сжал сцепленные руки, отчего кончики его пальцев побелели. С огнём в тёмно-карих глазах он посмотрел на меня:

— Пожалуйста… Госпожа Розмайн, если я смогу написать историю, которая покажется вам достаточно хорошей, чтобы пригласить меня в последователи, то не могли бы вы принять моё имя?

Если бы я могла сама решать, то он бы уже стал моим последователем. Мне нравилось читать те рассказы, которые он принёс. Вот только мою просьбу сделать его последователем отклонили. Если же принятие имени Родериха позволит переубедить моё окружение, то разве не хорошо, если он сможет стать моим последователем?

«Помнится, приёмный отец сказал, что если человек посвятит тебе имя, то ему можно полностью доверять, не так ли?»

— Родерих, я бы хотела принять твоё имя.

— Госпожа Розмайн?! — глаза Родериха расширились от недоверия.

— Родерих, ты уже передал мне то, чего я больше всего желала. Вместе с твоими рассказами я приму и твоё имя.

— Юная леди, мне кажется, что для вас имя — просто дополнение к рассказам… — устало заметила Рихарда.

Впрочем, верно заметила. В конце концов, я могла доверять Родериху и без того, чтобы он посвящал мне имя.

— Однако, прежде чем я приму твоё имя, следует сделать все необходимые приготовления. Во-первых, пожалуйста, обсуди это со своей семьёй.

— В этом нет необходимости. Для моей семьи моя жизнь и мой выбор больше ничего не значат, — с болезненным выражением лица ответил Родерих.

Я внимательно посмотрела на него.

— Если ты станешь моим последователем, то разве твои родители не начнут относиться к тебе теплее? Ты мог бы воспользоваться этой возможностью, чтобы восстановить отношения с семьёй.

Родерих крепко зажмурил глаза и отверг эту идею:

— Послушав отца, я потерял доверие господина Вильфрида, лишился возможности счастливо проводить время в детской комнате и оказался в положении, когда для меня стало невозможно стать вашим последователем. Госпожа Розмайн, я хочу посвятить вам имя, чтобы заслужить ваше доверие, а не доверие отца или семьи. Если вы пострадаете из-за слов или действий отца, то я точно никогда не прощу его. Поэтому, пожалуйста, позвольте мне покинуть дом, как только я посвящу вам имя.

Смотря на Родериха, который желал покинуть семью, я вспомнила, как в прошлом Лутц хотел сбежать из дома. В то время Фердинанд сказал, что вначале нам следует тщательно разобраться в ситуации. Возможно, на самом деле Родерих и его родители беспокоятся друг о друге, но просто не могут должным образом выразить свои мысли и чувства. Определённо, отец Родериха своими действиями обидел того, но одного этого мне всё же недостаточно, чтобы я могла сделать правильные выводы.

— У меня недостаточно информации, чтобы решить, лучше ли тебе будет оставить семью, как это случилось с Филиной, или же нет. Пожалуйста, позволь мне принять решение после того, как я соберу больше информации во время зимних кругов общения.

Плечи Родериха расслабились. Казалось, он смог почувствовать облегчение. Медленно кивнув, он счастливо улыбнулся, а в глазах появился свет.

— Пока вы, госпожа Розмайн, готовитесь, я тоже сделаю необходимые приготовления к посвящению имени. В первую очередь мне нужно научиться, как сделать магический камень, на котором будет выгравировано моё имя.

***

К тому времени, когда мы закончили нашу беседу, первокурсники, держась на расстоянии друг от друга, чтобы случайно не столкнуться, начали возвращаться в общежитие. Они выглядели так, словно бережно держали в руках что-то невидимое.

— Немедленно возвращайтесь в свои комнаты, — велела Рихарда первокурсникам. — Будьте осторожны, чтобы ни с кем не столкнуться.

Шарлотта кивнула с гордой улыбкой и поднялась по лестнице. Первокурсники останутся в своих комнатах, пока полностью не поглотят свою Божественную волю. Вспомнив, как в прошлом году делала то же самое, я почувствовала ностальгию.

После ужина, который прошёл в более тихой обстановке из-за отсутствия первокурсников, я решила обсудить с последователями, чем займусь в завтрашний выходной — в конце концов, при составлении своих планов, им приходилось учитывать мои.

— Если это возможно, то я бы хотела пойти в библиотеку, — высказала я свои пожелания.

— Мы с Лизелеттой надеялись уйти, чтобы подготовиться к чаепитиям и будущим встречам с другими герцогствами, — сказала Брюнхильда, которая хотела вместе с Лизелеттой начать подготовку к общению, которое, моими усилиями, у нас начнётся раньше обычного.

Корнелиус и Леонора сказали, что хотели бы поохотиться на магических зверей:

— Нам со служащими-учениками из высших дворян нужно подготовить ингредиенты для занятий.

Для герцогств, где количество рыцарей-учеников было невелико, студентам требовалось собираться вместе, чтобы получить необходимые всем ингредиенты.

— Госпожа Розмайн, мы доверим ваше сопровождение Юдит.

У моих последователей имелись собственные дела, а потому все они разделяли мнение, что мне следовало бы тихо посидеть в общежитии.

Когда я нахмурилась, не желая отказываться от похода в библиотеку, Хартмут улыбнулся.

— Госпожа Розмайн, почему бы вам не почитать книгу господина Фердинанда? Я думаю, было бы хорошо, если бы вы почитали в своей комнате. Филина могла бы присоединиться к вам.

«Книгу главного священника?!» — чуть не выкрикнула я и, обернувшись, увидела улыбающегося Хартмута, в глазах которого читался насмешливый вопрос: «Тогда всё улажено, не так ли?»

Мне очень не хотелось вестись на его уловки, но я просто не могла устоять перед искушением новой книгой. Таким образом, я решила, что завтра останусь в комнате и почитаю книгу Фердинанда.

***

На следующий день, после завтрака, мои последователи тут же начали расходиться по своим делам. Брюнхильда и Лизелетта собирались пойти встретиться с другими слугами.

— Госпожа Розмайн, мы с Лизелеттой уходим пообщаться, — перед уходом сказала Брюнхильда.

— Да, хорошо.

— А мы с Леонорой отправляемся охотиться на магических зверей для ингредиентов, — сообщил Корнелиус. — Юдит, оставляем госпожу Розмайн на тебя.

Помимо Корнелиуса и Леоноры к отбытию готовились и другие рыцари-ученики. В общежитии осталось лишь минимальное количество рыцарей сопровождения, чтобы обеспечить защиту меня, Вильфрида и Шарлотты.

— Я отдам книгу Рихарде, поэтому, госпожа Розмайн, пожалуйста, вернитесь в свою комнату, — велел мне Хартмут после того, как мои слуги и рыцари ушли.

Я немного подождала в комнате, пока Рихарда не вернулась с полученной от Хартмута книгой.

— А она тоньше, чем я думала, — заметила Филина, смотря вместе со мной на разложенную на столе книгу. — Мне казалось, что она окажется такой же толстой, как книга Дункельфельгера…

Я не удивилась, когда Филина, потратившая много времени на переписывание книги Дункельфельгера, сравнила книгу Фердинанда именно с ней. Конечно, лежащая перед нами книга была тоньше книги Дункельфельгера, однако всё же достаточно объёмная — за день такую не прочитаешь.

— Это магический круг… Может ли так быть, что эта книга о создании магических инструментов? — задумчиво проговорила я.

Мои подозрения подтвердились — книга действительно оказалась о том, как делать магические инструменты. В ней подробно рассказывалось об ингредиентах и том, какого качества они должны быть, чтобы создать те или иные магические инструменты. Также в ней приводились используемые для создания инструментов магические круги.

— Написано рукой господина Фердинанда. Возможно, в книге обобщены результаты его исследований, — предположила Филина.

Она помогала с работой в храме, а потому знала его почерк.

Я слегка кивнула, продолжая листать книгу. Там нашлось подробное описание некоторых результатов исследований учителей, о которых я уже читала прежде на втором этаже библиотеки дворянской академии. Фердинанд, определённо, переписал это для собственных нужд.

— Госпожа Розмайн, между страницами вложен какой-то листок бумаги… — предупредила Филина, указывая на листок растительной бумаги, довольно заметный, поскольку цвет слегка отличался от пергамента.

Это оказалась записка от Фердинанда. В ней он указал, что мне следует знать, чтобы сделать магические инструменты, о которых я упоминала, когда говорила, что хочу иметь в своей идеальной библиотеке.

— Так, здесь сказано: «Этот магический инструмент предназначен для ленивого учителя. Использующийся магический круг позволяет сделать так, чтобы вещи, которые ты не хочешь потерять, могли вернуться к тебе. Если ты добавишь в круг ограничение по времени, то сможешь сделать так, чтобы книги возвращались на место после истечения указанного срока. Хорошо учись, чтобы знать, как включить один круг в другой»… Ух ты, господин Фердинанд великолепен.

Он отверг идею моей библиотеки мечты как нереалистичную, но, похоже, постарался найти способы так или иначе реализовать упомянутые мной идеи. Вероятно, он уже смог составить правильный магический круг, однако всё равно заставлял меня разобраться, как сделать этот круг самой — очень на него похоже.

— Я приложу все силы, — решила я.

После этого мы с Филиной листали книгу и раз за разом пытались составить правильный магический круг.

— Если мы хотим передвинуть книгу, то сюда нужно добавить Ветер, верно? — спросила Филина.

— Филина, посмотри внимательно сюда. Если ты добавишь тут Ветер, он не станет работать из-за Жизни вот здесь. Но если мы добавим сюда Землю, то эффект вероятно окажется не тем, что нам нужен… Что именно нам следует сделать?

Создать новый магический круг, объединив функции двух других, — сложная задача. Нам, второкурсникам, она оказалась не по силам.

— Юдит, ты понимаешь, в чём тут дело? — поинтересовалась я.

— На третьем году мы не изучаем такие сложные магические круги, так что я знаю не больше вас с Филиной.

То, как Юдит покачала головой и отошла назад, живо напомнило мне Ангелику. Я понадеялась, что Юдит не ступит на тот же путь.

— Юдит, тебе следует больше думать. Давай поищем ответ вместе. Если у нас получится создать магический круг, который заставляет вещи самостоятельно перемещаться в указанные места, то это может оказаться полезным во время диттера.

— Я не думаю, что рыцари должны заниматься таким… — проворчала Юдит.

Я решила, что три головы лучше двух*, а потому втянула в наши поиски сопротивляющуюся Юдит. К сожалению, не то чтобы это помогло.

— Я хотела бы также услышать мнение Хартмута…

Его выбрали моим последователем как превосходного служащего-ученика, так что он мог что-то знать. Я попросила Рихарду подготовить комнату и позвать его, но когда она вернулась…

— Юная леди, Хартмут отсутствует.

— Но разве Хартмут упоминал о каких-либо планах на сегодня? — с сомнением пробормотала я.

Филина кивнула, тоже не припоминая ничего такого. А вот у Юдит весело заблестели глаза.

— Может, он отправился на встречу с возлюбленной? — предположила она. — Если она из другого герцогства, то это их первая встреча за практически год разлуки…

«Что?!» — хотелось выкрикнуть мне.

— Хочешь сказать, он воспользовался книгой господина Фердинанда как приманкой, чтобы заставить меня оставаться в комнате, в то время как сам сбежал, чтобы встретиться с девушкой?

— Нет, я лишь предположила такую возможность, только и всего! Я не знаю, правда это или нет, — замахав руками, поспешно ответила Юдит. — Я просто подумала, что было бы забавно, если это действительно так.

— Однако теперь, когда ты упомянула об этом, я вспомнила, что Хартмут отказался говорить мне, с кем он пойдёт на выпускную церемонию… Юдит, ты знаешь, кто она?

— К сожалению, нет. Хартмут дружелюбен, а потому у него много знакомых, и он часто разговаривает со студентами других герцогств, чтобы получить информацию. Поэтому я и подумала, что его возлюбленная может оказаться из другого герцогства.

«А сегодня у него, выходит, тайное свидание, да?» — кивнула я про себя.

***

Решив, что мне представилась хорошая возможность всё выяснить, я встала на страже в вестибюле. Вот только, когда рыцари-ученики вернулись, они ошарашенно посмотрели на меня.

— Госпожа Розмайн, что-то случилось? — спросила Леонора.

— Хартмут ушёл тайком, — ответила я, не отводя глаз от двери. — Я предполагаю, что у него может быть встреча с возлюбленной, а потому собираюсь ждать здесь, чтобы узнать, кто же она.

— У двери холодно, так что вы заболеете, если продолжите стоять здесь. Почему бы вам не подождать его в общем зале? — с раздраженным видом спросил Корнелиус и указал на общий зал.

— Я хочу удивить его, поэтому останусь здесь.

— Вот, значит, как… Тогда я пойду переоденусь, — проговорил Корнелиус и направился к лестнице.

Леонора последовала за ним, временами оглядываясь на меня, словно испытывая беспокойство.

«Я обязательно расспрошу обо всём Хартмута!» — твердо решила я, величественно стоя в засаде.

Вскоре Хартмут вернулся. Увидев меня, он моргнул в, казалось, притворном удивлении и, наклонив голову, спросил:

— Госпожа Розмайн, почему вы здесь? Вы уже закончили читать книгу господина Фердинанда?

— Думал, ты сможешь отвлечь меня книгой, чтобы тайно встретиться с возлюбленной? Кто она? Это кто-то, с кем ты не осмеливаешься меня познакомить?

— Вы говорите совсем как ревнивая жена… — со смешком ответил Хартмут.

Затем он достал пачку бумаги, и из-за манящего аромата пергамента и чернил всё моё внимание оказалось приковано к ней. Когда Хартмут качнул бумагами вправо — мой взгляд устремился вправо, когда влево — не только взгляд, но и я сама подалась влево.

— Я встречался кое с кем из служащих другого герцогства. Мне обещали передать рукопись. Это истории о рыцарях, которые я собрал для вас, моей глубоко почитаемой госпожи. Они смогут поднять вам настроение?

«Истории о рыцарях для меня? Ах, Хартмут действительно мой верный последователь!»

— Безусловно! Пожалуйста, покажи их мне! — воскликнула я.

Когда я начала его торопить, он передал пачку бумаг Филине.

— Если вы ожидали меня здесь, то, должно быть, замёрзли. Пожалуйста, почитайте эти истории в своей комнате.

— Хорошо, тогда я ухожу. Юдит, Филина.

Когда я взволнованно направилась в свою комнату, то увидела, как по лестнице спускается уже переодевшийся Корнелиус.

— Я буду читать истории о рыцарях в своей комнате, — сообщила я ему.

— Сперва согрейтесь, а потом уже читайте. Вы поняли?

Когда Корнелиус спустился вниз, я услышала, как он позвал Хартмута. Когда я посмотрела в их сторону, то увидела, как Хартмут бросил Корнелиусу магический камень или что-то похожее.

***

Когда я принялась читать истории о рыцарях из других герцогств, то поняла, что совершенно забыла спросить Хартмута о том, кто же его возлюбленная.

1. ↑ здесь выражение 三人寄れば文殊の知恵 дословно «три человека сойдутся — мудрость Мондзю».Это относится к одному из вариантов изображения Триады Шакьямуни, в которой по бокам от Будды изображают бодхисаттв Мондзю и Фугэна, где Мондзю символизирует «мудрость».