За день до встречи, когда пробил пятый колокол, в общежитие прибыл Фердинанд, чтобы мы могли всё обговорить заранее. Сопровождали его Экхарт и Юстокс. Зайдя в общий зал, где нервно ждали студенты, Фердинанд, выслушав приветствия, оглядел всех и начал раздавать инструкции.

— Рихарда, подготовь комнату, где я смогу поговорить с Розмайн.

— Как пожелаете.

Рихарда с Брюнхильдой немедленно удалились, а Фердинанд взглянул на Вильфрида и Шарлотту, стоящих посреди студентов.

— Меня вызвали из-за инцидента с танисбефаленом. Поскольку то, что зверя победил Эренфест, остаётся секретом, моё прибытие не станет достоянием гласности. Не беспокойтесь, я разберусь с проблемами Розмайн. Вы можете спокойно продолжать общение или заниматься делами общежития.

— Благодарим, дядя, — ответил Вильфрид.

Вызов опекуна означал, что учителя не считают детей способными разрешить проблему самостоятельно. Вильфрид с содроганием думал, что ситуация сложилась слишком серьёзная, однако, услышав, что Фердинанд сам со всем разберётся, смог с облегчением улыбнуться.

— Юстокс, после того, как подготовишь мне комнату, проверь, как продвигается подготовка к состязанию герцогств.

— Понял.

Юстокс удалился, чтобы подготовить комнату, в которой Фердинанд останется на ночь. Сам же Фердинанд, проводив его взглядом, обратился к Хартмуту.

— Хартмут, я прошу тебя как старшекурсника и служащего из высших дворян организовать остальных служащих и подготовить необходимые документы, чтобы ввести Юстокса в курс дела.

Хартмут и Филина уже привыкли выполнять поручения Фердинанда, так как не раз помогали ему в храме. Выслушав указания, они сразу же развернулись, готовые их исполнить, однако большинство служащих-учеников, похоже, соображали не так быстро и продолжали стоять с ошарашенным видом. Хартмут, которому требовалось вернуться в свою комнату, слегка похлопал Родериха по плечу.

— Родерих, соберись. Господин Юстокс работает на удивление быстро, так что нам нужно поспешить.

Родерих пришёл в себя и бросился вслед за Хартмутом, а затем засуетились и остальные служащие-ученики. Обстановка в общем зале стала беспокойной, и тут как раз вернулась Рихарда, сообщая, что комната готова.

— Розмайн, идём, — позвал меня Фердинанд.

Мы проследовали за Рихардой в небольшой зал для собраний. Фердинанд велел мне занять место напротив него, и я села на стул, выдвинутый для меня Лизелеттой.

«У-у, наверное, он рассердится на меня и прокомментирует этот вызов в академию, сказав, что я опять доставила ему проблем», — подумала я, держась за живот и поглядывая на ничего не выражающее лицо Фердинанда. Вина лежала не полностью на мне, и всё же факт оставался фактом: я доставила Фердинанду лишние проблемы.

— Поскольку речь пойдёт о священных текстах, которыми может пользоваться только глава храма, все, кто не имеет отношения к храму, должны выйти. Будет достаточно рыцарей сопровождения, которые останутся на страже за дверью.

Когда Фердинанд попытался прогнать всех последователей, Рихарда вздёрнула брови:

— Юный господин Фердинанд, вы не можете остаться с юной леди наедине!

— Рихарда, смирись. Это не то, что могут слышать другие. Кроме того, время очень ценно.

— Юный господин! Вы не должны ставить юную леди, у которой уже есть жених, в такую ​​компрометирующую ситуацию. По крайней мере, позвольте остаться её последователям.

С точки зрения здравого смысла дворян Рихарда всё верно сказала. В свете этого даже странно, что нам удалось избежать наказания за частые встречи наедине в личных мастерских храма. Но, что важнее, Фердинанд наверняка хотел поговорить о магическом круге, парящем над священными текстами. Слишком опасно обсуждать подобное при наших последователях.

Фердинанд нахмурился, из-за чего между бровей пролегла глубокая морщина.

— Ничего не поделаешь. Пусть внутри останутся Экхарт и Корнелиус. Это самая большая уступка, на которую я могу пойти, — после недолгого раздумья сказал Фердинанд и махнул рукой, давая понять остальным, чтобы те покинули комнату.

— Я бы предпочла, чтобы из рыцарей сопровождения осталась девушка, но… полагаю, среди членов семьи юной леди будет спокойнее, — согласилась Рихарда и покинула комнату.

Убедившись, что дверь плотно закрыта, а внутри остались только Экхарт и Корнелиус, Фердинанд приказал рыцарям сопровождения:

— Вы оба, встаньте лицом к двери.

— Есть! — ответил Экхарт и немедленно повернулся.

В отличие от него, Корнелиус заморгал, издав удивлённое: «А?» — рыцарю сопровождения не полагалось отводить взгляд от подопечного.

— Быстрее! — упрекнул его Фердинанд.

— Есть!

Когда оба встали лицом к двери, другими словами — спиной к нам, Фердинанд достал магические инструменты, предотвращающие подслушивание. Похоже, он не хотел допускать даже возможности, что наш разговор прочитают по губам. Видя, насколько строго держался Фердинанд, я ощутила, как во мне нарастает беспокойство.

Я схватила магический инструмент, предотвращающий подслушивание, и прежде, чем меня отругают, принялась оправдываться:

— Господин Фердинанд, мне очень жаль. Я не смогла противостоять решению сравнить священные тексты и вызвать вас сюда…

Фердинанд лишь отмахнулся, бросив: «Мне всё равно».

— Я ожидал, что меня вызовут. На самом деле, я велел тебе упомянуть моё имя во время ответов на вопросы специально, чтобы создать повод для моего вызова. Такой исход меня вполне устраивает, поскольку это лучше, чем отправлять тебя на встречу по исследованию священных текстов в одиночку.

Как оказалось, вызов опекуна находился в пределах ожиданий Фердинанда. Не похоже, что он сердился, а потому я с облегчением похлопала себя по груди, а затем заговорила о предстоящей встрече:

— И всё же, сравнение священных текстов глав храма — довольно серьёзная проблема, верно?

— А разве здесь есть проблема? Мне так не кажется.

— А-а? Но ведь… М-м-м, разве не возникнут проблемы, если кто-то увидит магический круг?

В прошлый раз Фердинанд со страшным лицом строго наказал мне никому не говорить о том круге. Мне казалось, дела примут весьма неприятный оборот, если магический круг увидит кто-то ещё. Фердинанд же после моего вопроса скрестил руки на груди и, слегка прищурившись, посмотрел на меня.

— Если мы сами не видим круга, то и беспокоиться не о чем. Другими словами, всё в порядке, пока ты держишь рот на замке и не болтаешь лишнего. Я здесь именно для того, чтобы проконтролировать это.

Фердинанд полагал, что раз Юстокс не видел текст и магический круг, то это означало, что их могли видеть только те, кто соответствовал определённым требованиям, вроде сродства с атрибутами, божественной защиты или количества магической силы. И похоже, помимо этих требований, существовали и какие-то другие. Иначе не объяснить, почему мы с Фердинандом так внезапно увидели те круг и текст.

— Полагаю, никто другой на этом собрании не сможет увидеть этот магический круг, — заключил Фердинанд.

— А если увидит? Что мне делать тогда?

— Ничего, поскольку сами мы его не видим. Даже если найдётся дурак, который небрежно, у всех на виду, прочитает увиденное вслух и в результате окажется под пристальным вниманием королевской семьи или же решит промолчать и начнёт в тайне стремиться к престолу — это его выбор. Нас это не касается. Ты должна думать лишь о том, чтобы не навредить Эренфесту.

Фердинанд велел мне в случае чего притвориться удивлённой — изобразить на лице полнейшее недоумение и сказать: «Вы и правда увидели там что-то такое?»

Между тем я поняла, что знала одного человека, который мог удовлетворять требованиям, позволяющим увидеть магический круг, и который наверняка бы сильно удивился и вдобавок был достаточно честен, чтобы, скорее всего, сообщить об увиденном.

— Принц Хильдебранд присутствовал на собрании по расследованию инцидента с танисбефаленом. Как член королевской семьи он должен наблюдать за решением проблем, возникающих в дворянской академии, а потому, весьма вероятно, он будет присутствовать и на этой встрече. Не возникнет ли проблем, если принц Хильдебранд увидит тот магический круг?

— Что плохого в том, что сын короля окажется достойным стать истинным королём? — парировал Фердинанд. — В этом нет ничего особенного по сравнению с тем, если подобного внимания удостоимся мы, не имеющие никакого отношения к престолонаследию. Если круг увидят и принц Сигизвальд, и принц Хильдебранд, то они могут сразиться за престол. Если круг увидит лишь один из них, то он просто станет королём. Если же ни один из принцев не увидит круга, то всё может оставаться как есть.

Объяснение Фердинанда смутило меня. Если Хильдебранд, которого воспитывали как вассала, узнает, что он обладает качествами, чтобы стать истинным королём, его последователи тут же начнут действовать. Это непременно приведёт к конфликту с Сигизвальдом, для которого становление официальным наследником престола — дело уже почти решённое. На мой взгляд, ситуация в таком случае станет очень и очень плохой.

— Но ведь принц Хильдебранд воспитывается как вассал, — указала я.

— Он только недавно прошёл церемонию крещения и ещё даже не дебютировал. Если окажется, что он обладает необходимыми качествами для становления королём, то времени более чем достаточно, чтобы скорректировать его образование. А поскольку его мать из Дункельфельгера, у него есть необходимая поддержка. Если же принцу Хильдебранду удастся получить Грутрисхайт, то, я полагаю, король сделает его своим преемником. Нынешний король как никто другой знает, как трудно управлять страной без Грутрисхайта.

Совсем не ожидав услышать от Фердинанда нечто подобное, я невольно наклонила голову.

— Так значит, королю трудно править Юргеншмидтом без Грутрисхайта?

— На мой взгляд, ситуация похожа на ту, как если бы герцог внезапно умер, не передав преемнику наставления, касающиеся магии основания? Новый герцог, не владеющий магией основания, сможет восполнять магическую силу из зала снабжения, однако ему всё равно потребуется найти само основание. Поставляя магическую силу, он сможет поддерживать герцогство в том же состоянии, однако будет не в силах воспользоваться магией основания. Другими словами, не сможет ни создать что-либо, ни исправить.

Энтвикельн в нижнем городе потребовал магию основания, да и монастырь в Хассе мы построили с разрешения Сильвестра. Если же герцог не владел магией основания, то не мог считаться истинным правителем герцогства, ведь магия, которой могли пользоваться лишь герцоги, оставалась ему недоступна.

— А вы хорошо осведомлены.

— Как кандидат в аубы ты тоже скоро будешь изучать магию основания. Я очень сомневаюсь, что Сильвестр запомнил всё досконально, и всё же он тоже её знает.

Фердинанд ничуть не беспокоился о предстоящей встрече. Это придавало уверенности, и в то же время я не могла понять, почему он так спокоен.

— Господин Фердинанд, разве вы не беспокоитесь о встрече по сравнению священных текстов?

— Всё, что нам нужно сделать, это продемонстрировать, что в священных текстах Эренфеста есть молитва о благословении Бога Тьмы, что эта молитва отличается от заклинания для создания чёрного оружия и что студенты Эренфеста не нарушали королевский закон. А поскольку в священных текстах действительно есть эта молитва, то всё, что нам нужно сделать — это показать её.

Объяснение Фердинанда напомнило мне о настоящей причине демонстрации священных текстов. Из-за того что я внезапно оказалась втянута в ссору между командующим рыцарским орденом и главным священником Центра, это вылетело у меня из головы, но изначально допрос затевался ввиду инцидента с танисбефаленом.

— Состояние священных текстов Центра не имеет никакого отношения к Эренфесту. Храм Центра и командующий рыцарским орденом Центра могут делать всё, что хотят. Подавить ли обе стороны или же разжечь конфликт — дело короля. Нам в данный конфликт влезать не следует, — заключил Фердинанд. — Честно говоря, единственное, что вызывает у меня беспокойство, это ты.

Когда мне сказали, что именно нужно делать, мне стало намного легче. Я беспокоилась, что ситуация может выйти из-под контроля, но, похоже, всё будет в порядке, если оставить завтрашнюю встречу на Фердинанда.

— В таком случае, я положусь на вас, господин Фердинанд, а сама буду помалкивать.

— Очень на это надеюсь.

***

На следующий день мы, закончив обсуждать детали, отправились на встречу. Она началась в тот момент, когда пробил третий колокол. Столы оказались расставлены точно так же, как и во время прошлого допроса, однако на этот раз рядом с Иммануэлем сидел глава храма Центра, которого я смогла определить без ошибки, поскольку тот был облачён в хорошо знакомые мне белые одежды. При словах «глава храма» мне сразу представлялся бывший глава храма Эренфеста, однако сейчас я увидела перед собой мужчину средних лет.

— Это Религион, глава храма Центра, — представили мне его. — Он принёс священные тексты храма Центра.

После того, как всех присутствующих представили и мы обменялись приветствиями, встреча по-настоящему началась. Раоблут встал и звучным голосом объяснил, что ввиду моих замечаний во время предыдущей встречи потребовалось провести эту проверку, чтобы определить, действительно ли священные тексты храма Центра не полны.

— А теперь продемонстрируйте нам священные тексты Эренфеста, — велел Раоблут.

— У меня есть возражения, — поднявшись со своего места, ответил державший священные тексты Фердинанд.

— Какие?

Раоблут заморгал, а Фердинанд, продемонстрировав превосходную дворянскую улыбку, продолжил:

— В приглашении говорилось, что эта встреча проводится, чтобы доказать, что студенты Эренфеста не нарушили королевский закон во время инцидента с танисбефаленом. Меня не вызывали на встречу по поводу недостатков священных текстов храма Центра. Кажется, я по ошибке попал на совершенно другую встречу.

Тут я подумала: «А вот если бы на месте командующего рыцарским орденом стояла я, то Фердинанд наверняка бы сказал: “Ты, что забыла, для чего мы здесь собрались? Идиотка!”»

Фердинанд смотрел на командующего рыцарским орденом с улыбкой, давая понять, что Эренфест не имеет никакого отношению к тому, что священным текстам храма Центра чего-то там не хватает.

Манёвр Фердинанда, похоже, возымел успех, и Раоблут, усмехнувшись, отступил.

— Да, причина действительно именно такая, которую вы озвучили… А теперь продемонстрируйте свои священные тексты, чтобы мы могли доказать, что Эренфест не нарушил королевский закон.

— Как пожелаете, — чуть улыбаясь, ответил Фердинанд и, выйдя вперёд, положил священные тексты перед Раоблутом. Остальные дворяне могли бы счесть такую улыбку формальной, но вот мне она казалась пугающей. — Розмайн, открой замо́к.

Воспользовавшись помощью Хиршуры, я слезла со стула, после чего ключом открыла священные тексты, которые Фердинанд положил на стол. Когда я подняла обложку, то увидела над страницами знакомые магический круг и строки.

— Разве эти страницы не пусты? — скривившись, спросил Раоблут, перелистывая их.

Хиршура, подошедшая под предлогом помощи мне, тоже заглянула в священные тексты и, недовольно нахмурившись, сказала: «Госпожа Розмайн, здесь ничего не написано».

— Фи! Вы действительно посмели принести сюда подделку?! Какое святотатство! — завопила Фраулерм.

— Понятно... — сказал Фердинанд, холодно глядя на Фраулерм и даже не пытаясь скрыть недовольства. — Качество выпускников упало после политических изменений, и я полагал, что дело в студентах, но, возможно, проблема заключается в учителях?

Я была согласна с его мнением, но предпочла бы, чтобы он облёк его в немного более мягкую форму. Наверняка Фраулерм теперь взъестся на меня ещё сильнее, как на его ученицу.

— Некомпетентные люди, которые спешат высказать своё мнение, не дождавшись объяснения, только мешают. Помолчите, — произнёс Фердинанд, после чего принялся объяснять: — Священные тексты главы храма нельзя прочесть без разрешения главы храма. Ничего удивительного, что сейчас эти страницы кажутся пустыми.

— Тогда, пожалуйста, дайте разрешение всем присутствующим, — с предвкушением в голосе попросила Хиршура.

Фердинанд, чуть улыбнувшись, разрушил её надежды:

— Это невозможно. Те, кто не имеют отношения к храму, не имеют и права читать эти священные тексты.

— А-а? Что вы имеете в виду?!

— Фи!

Фердинанд оглядел удивлённых учителей и спокойно продолжил:

— Эти священных тексты не предназначены для того, чтобы их забирали из храма.

— Но…

— Полагаю, будет достаточно показать их принцу Хильдебранду как арбитру в деле с покорением танисбефалена, командующему рыцарским орденом, принимавшему в этом участие и знающему чёрное заклинание, а также людям из храма Центра.

— Господин Фердинанд! — воскликнула Хиршура.

Казалось, она готова была закричать: «Не будь таким злым!» — но Фердинанд на это лишь сказал со вздохом:

— Поскольку молитва Бога Тьмы имеет тот же эффект, что и заклинание чёрного оружия, не следует столь небрежно сообщать её посторонним. То, что учителя проявляют такой интерес к исследованиям — прекрасно, но тут совсем другое дело.

Заклинанию чёрного оружия обучали только рыцарей тех герцогств, где в нём была необходимость. Даже служащие, желавшие исследовать заклинание, не могли изучить его без разрешения короля. После того, как Фердинанд привёл разумные доводы, безумные учёные из числа учителей больше не могли возражать, как бы им ни хотелось.

— Розмайн, дай разрешение на просмотр.

— Я дозволяю принцу Хильдебранду, господину Раоблуту, господину Религиону, Иммануэлю и господину Фердинанду читать священные тексты.

«Как отреагирует принц Хильдебранд?» — с любопытством подумала я, украдкой наблюдая за принцем. Как член королевской семьи он, возможно, сможет увидеть магический круг. Фердинанд сказал, что даже если увидит, проблем не будет, но я не могла не волноваться.

— Ах, теперь я вижу текст, — сказал Хильдебранд.

— Хм, так значит, священные тексты глав храмов — магические инструменты… — прокомментировал Раоблут.

Несмотря на моё беспокойство, казалось, Хильдебранд не видел сияющие над страницами магический круг и строки текста. В фиолетовых глазах я не замечала ни малейшего удивления. Хильдебранд спокойно ждал, пока перевернут страницы. Выражение лица Раоблута также не изменилось. Всё указывало на то, что ни один из них не увидел ничего необычного.

— Теперь, пожалуйста, откройте также священные тексты храма Центра и дайте разрешение на чтение, — обратился Фердинанд к главе храма Центра.

Религион положил священные тексты, выглядевшие в точности как наши. Открыв замок, он раскрыл их и дал разрешение на просмотр. Естественно, мне тоже.

«Что? Я не вижу ни магического круга, ни текста…»

Содержание этих священных текстов выглядело точно таким же, однако над страницами не появилось ни магического круга, ни слов.

— Они кажутся одинаковыми, — заметил Хильдебранд.

Мы одну за другой просматривали страницы двух книг, но содержание было одним и тем же. Ну, может, не совсем одним и тем же, поскольку в священных текстах Эренфеста имелись приписки в тех местах, где описывались церемонии крещения, совершеннолетия и тому подобные.

— Священные тексты Эренфеста, безусловно, содержат много дополнений… — прокомментировал Иммануэль, с прищуром глядя на страницы.

Прежде, чем я успела что-либо ответить, заговорил Фердинанд:

— Вероятно, их внёс бывший глава храма. Для простолюдинов из нижнего города старый язык слишком сложен для понимания, поэтому многие части были дополнены на современном.

«Как карточки-подсказки для телешоу», — подумала я.

— Так где же молитва о благословении Бога Тьмы?

Услышав вопрос командующего рыцарским орденом, я пролистала священные тексты до нужной страницы. Молитва, связанная с Богом Тьмы, использовалась нечасто, а потому находилась ближе к концу.

— Здесь. О благословении Бога Тьмы говорится вот в этой части.

— Где? Я не вижу, чтобы здесь было написано что-то такое, — с озадаченным лицом сказал Иммануэль.

Оба представителя храма Центра внимательно рассматривали священные тексты, но, казалось, ничего там не видели.

— Нет, я её вижу, — возразил Раоблут. — Слова старые и сразу не разобрать, но нужные слова тут есть.

— Да, я тоже их вижу, — согласился Хильдебранд. — Хотя прочесть сложно.

Похоже, командующий рыцарским орденом и Хильдебранд видели текст, а вот представители храма Центра могли лишь раз за разом взирать на священные тексты.

— А как далеко могут видеть представители храма Центра? — спросил Фердинанд.

Те пролистали страницы священных текстов назад, примерно до середины. Я отметила, что где-то на этих страницах количество примечаний в священных текстах Эренфеста начало увеличиваться.

— Поскольку эти священные тексты — магические инструменты, возможно, некоторые разделы нельзя увидеть, если у вас недостаёт магической силы и атрибутов. Весьма вероятно, что кажущаяся неполнота священных текстов храма Центра связана именно с этими причинами. Если сравнивать с Розмайн — кандидатом в аубы — то в таком результате нет ничего удивительного.

— Действительно, — согласился Раоблут.

Он также пролистал священные тексты храма Центра, но остановился на середине, где страницы стали белыми. Я и сама ничего не видела с того места, где он остановился.

— Учитывая, что все мы не видим ничего дальше этого места, вероятно, доступный для прочтения текст ограничен магической силой и атрибутами главы храма Центра, являющегося владельцем этих священных текстов. Если собрать все священные тексты и изучить этот вопрос, то, полагаю, мы сможем многое узнать, — пробормотал Фердинанд, полностью переключившись в режим исследователя.

Я слегка потянула Фердинанда за рукав и указала на Хиршуру, взглядом говоря: «Главный священник, разве вы забыли, почему мы здесь? Нам ведь нужно доказать невиновность Эренфеста, а не заниматься сравнением священных текстов. Или я не права? У вас сейчас такой же взгляд, как у Хиршуры».

Похоже, Фердинанд уловил мой молчаливый посыл, поскольку прокашлялся, восстанавливая самообладание. Остальные же по-прежнему оставались сосредоточены на сравнении священных текстов.

— Священные тексты Розмайн я могу видеть вплоть до сюда, — сказал Хильдебранд. — М-м? А дальше текст опять виден. Интересно, почему?

— Здесь я тоже не вижу часть текста, однако дальше снова могу читать. Для меня написанное обрывается здесь, — ответил Хильдебранду командующий рыцарским орденом.

Казалось, командующий рыцарским орденом мог читать чуть дальше принца, но они оба видели на страницах пустые места.

«Возможно, им не достаёт сродства к Жизни?»

Пока я, основываясь на том, какие части они не видели, пыталась определить атрибуты обоих, Хильдебранд улыбнулся мне и спросил:

— Розмайн, а как далеко можете читать вы?

«До конца», — мысленно ответила я, но понимала, что стоит мне озвучить нечто подобное, как проблем сразу прибавится. Так что я приложила руку к щеке и, медленно наклонив голову, сделала шаг назад. Вместо меня вперёд вышел Фердинанд.

— И Розмайн, и я можем читать до того же места, что и командующий рыцарским орденом. Вполне возможно, что это предел самой Розмайн.

— Хо? — Раоблут приподнял бровь и окинул взглядом нас с Фердинандом.

Возможно, он понял, что я пытаюсь сбросить такие вот серьёзные моменты на Фердинанда. У меня участилось сердцебиение, а Фердинанд, оставаясь совершенно спокойным, вернул внимание к странице с молитвой Богу Тьмы.

— Я полагаю, в результате сравнения священных текстов мы установили, что отсутствие молитвы в священных текстах храма Центра обусловлено не их неполнотой, а нехваткой атрибутов и магической силы у главы храма Центра, которому эти священные тексты принадлежат. Поскольку вы сами видели, что в священных текстах Эренфеста, где главой храма является кандидат в аубы, благословение Бога Тьмы есть, я полагаю, что этот вопрос можно считать закрытым.

Однако в ответ Раоблут лишь покачал головой.

— К сожалению, используемый здесь язык настолько стар, что невозможно сразу сказать, есть ли разница между благословением и заклинанием, которым мы обычно пользуемся.

— Я сам помогу с проверкой различий между заклинанием и молитвой. Розмайн — кандидат в аубы и не собирается становиться рыцарем. Ей не следует знать чёрное заклинание.

Фердинанд протянул Раоблуту магический инструмент для предотвращения прослушивания. Каждый сжал свой и создал в другой руке штап, затем превратив его в нож. После этого, не позволяя остальным прочитать по губам, оба сделали ножи чёрным оружием.

— Хо-о. Так это и есть чёрное оружие? Впервые его вижу, — донеслось до меня бормотание учителей.

Похоже, даже среди учителей дворянской академии хватает тех, кто не знаком с этим заклинанием.

Фердинанд и Раоблут ещё немного поговорили, после чего отменили благословение. Затем Раоблут подтвердил, что молитва Эренфеста и чёрное заклинание — не одно и то же. Таким образом, меня и рыцарей-учеников Эренфеста оправдали за использование чёрного оружия. Я отозвала разрешение на просмотр священных текстов, закрыла их и заперла на замок.

«Хорошо. Закончили».

Поняв, что всё закончилось без происшествий, я смогла вздохнуть с облегчением. В тот момент, когда я подняла взгляд, я встретилась со сверкающими серыми глазами Иммануэля.

— Разве госпожа Розмайн не больше подходит для того, чтобы служить главой храма Центра, а не Эренфеста? — спросил Иммануэль, смотря на меня и священные тексты с какой-то необычной жадностью. — Вместо тех священников Эренфесту следовало передать храму Центра госпожу Розмайн.

Взгляд Иммануэля так напугал меня, что я тут же обернулась и, схватив Фердинанда за рукав, попыталась спрятаться. Фердинанд сделал шаг вперёд, чтоб прикрыть меня от Иммануэля, и смерил того леденящим взглядом.

— Розмайн — кандидат в аубы. Она не может отправиться в Центр. Священнику, не знающему здравого смысла благородного общества, не следует понапрасну сотрясать воздух.

После жёстких слов Фердинанда Иммануэль опустил глаза и с сожалением пробормотал: «Так значит, кандидат в аубы не может перейти в храм Центра?»

На лице Религиона явно читалось раздражение от столь внезапно проявленной инициативы Иммануэля — ожидаемая реакция на косвенное предложение отказаться от должности главы храма. Учителя дворянской академии смотрели на Иммануэля так, словно тот свалился сюда не пойми откуда. Раоблут же, о чём-то думая, переводил взгляд между мной, Фердинандом и Иммануэлем. В такой напряжённой атмосфере я была бесконечно благодарна Фердинанду, за чьим рукавом сейчас могла спрятаться.

«У-у-у, как же я рада, что здесь главный священник. Иммануэль только что казался таким страшным. Я испугалась».

Я продолжала держаться за рукав, готовая в любой момент спрятаться за Фердинандом, в то время как Раоблут и Руфен кратко обговорили различия между заклинанием и молитвой. Затем, после дозволения Хильдебранда, встреча завершилась.

— Розмайн, нам пора возвращаться, — сказал Фердинанд, державший священные тексты, и развернулся.

Я тоже считала, что нам следует побыстрее вернуться в общежитие. Когда я попыталась последовать за Фердинандом, раздался голос Руфена.

— Пожалуйста, подождите немного. Я хочу поговорить о прохождении курса рыцарей госпожой Розмайн.

— Отклонено, — отрезал Фердинанд, даже не собираясь выслушивать Руфена. — Розмайн уже самостоятельно изучила большинство материалов, которые преподаются на курсе рыцарей, когда прилагала все силы для того, чтобы помочь Ангелике выпуститься. Ей нет смысла посещать занятия.

— Но как же диттер?..

Мгновением спустя Фердинанд метнул в сторону Руфена магический инструмент, предотвращающий подслушивание. Что-то сказав Руфену, Фердинанд протянул руку, потребовав магический инструмент обратно.

Руфен удивлённо уставился на меня и, вернув Фердинанду магический инструмент, пробормотал:

— Не верю, это не может быть правдой.

— Думаешь, я буду лгать? Не говори об этом никому. И, кроме того, больше не приглашай её на курс рыцарей. Ты никогда не получишь разрешение от Эренфеста.

После этих слов Фердинанд развернулся и тут же зашагал прочь. Я поспешила за ним.

***

— Господин Фердинанд, что вы сказали учителю Руфену? — спросила я, как только мы вернулись в общежитие.

— Я просто упомянул, что после юрэ́ве ты всё ещё не можешь нормально передвигаться без поддержки магических инструментов. А также сказал, что по некоторым причинам ты не можешь снять амулеты. Если только он не полный дурак, то больше не станет тревожить тебя по поводу курса рыцарей.

Обычные люди подумали бы, что для кого-то, кто не может вести нормальную жизнь без магических инструментов, невозможно справиться с практическими занятиями курса рыцарей. Однако, не то чтобы не нашлись и такие, которые бы сочли, что раз магические инструменты решают проблему с передвижением, то и беспокоиться незачем. Поэтому Фердинанд также упомянул, что мне нужно постоянно носить несколько амулетов. Во время практики они неизбежно активируются, что подвергнет опасности других студентов. Вот только мне не собирались позволять снимать эти амулеты.

— Теперь учитель Руфен сдастся, да? — смотря на Фердинанда, робко спросила я.

Я всё ещё чувствовала неуверенность, поскольку знала, насколько Руфен упрям. Фердинанд чуть изогнул бровь, а затем усмехнулся.

— Если потребуется, я положу конец его жизни как учителя, так что не беспокойся.

«Как после этого я могу не беспокоиться?!» — захотелось мне закричать. Слова Фердинанда напугали меня лишь сильнее.

И всё же, как оказалось, Руфен все-таки дураком не был. С того момента он больше никогда не приглашал меня присоединиться к курсу рыцарей.