Когда студенческое собрание подошло к концу, мы направились в общежитие. Покидая малый зал, я погрузилась в размышления о детях бывшей фракции Вероники.

«Если бы я только могла, то разрешила бы им встретиться с семьями, вот только это совершенно исключено. Провести чистку необходимо. И что же мне делать, когда у меня связаны руки? Что же я могу сделать…»

— Госпожа Розмайн!

— Ох, Раймунд.

Со стороны корпуса, где проводились занятия служащих и располагалась лаборатория Хиршуры, быстро шёл Раймунд в развевающемся лиловом плаще. Встревоженные появлением дворянина Аренсбаха наши рыцари-ученики засуетились, вставая в оборонительную позицию для защиты кандидатов в аубы. С удивлением посмотрев на меня, Раймунд отступил на шаг и заговорил:

— Госпожа Розмайн, у меня сообщение от господина Фердинанда. Хотите услышать?

— Что-то случилось?!

— Нет. Просто когда я пришёл к нему, чтобы показать свою работу, он записал для вас сообщение, — сказал Раймунд, доставая магический инструмент для записи голоса.

Новый инструмент выглядел несколько меньше обычного, но, похоже, Фердинанд, велел продолжать работу, утверждая, что тот можно ещё уменьшить. Также он воспользовался возможностью, чтобы записать для меня сообщение.

— Я послушаю. Интересно, что же он для меня оставил, — подавшись вперёд, сказала я.

Раймунд кивнул и коснулся магического камня.

— Розмайн, это я, — из магического инструмента раздался голос, вне всяких сомнений, принадлежавший Фердинанду.

Пускай прошло совсем немного времени, как Фердинанд уехал в Аренсбах, однако меня охватила сильная ностальгия. Правда, она мгновенно развеялась, стоило мне услышать следующие слова:

— Надеюсь, после моего отъезда ты не забросила учёбу.

«Ай-яй! Я и правда перестала учиться!»

— Ты обещала добиться лучших результатов. Но помни, если оценки Эренфеста упадут, я не проявлю милосердия.

«Ой-ой», — я испуганно прижала руки к щекам, но тут исходящий из магического инструмента голос стал тише.

— Я не говорю, что тебе нужно добиться ещё более высоких оценок. Просто они не должны упасть. Достаточно поддерживать тот же уровень, что и в прошлом году. Это не так уж и сложно, не так ли?

— Что и в прошлом году… Конечно. Если вопрос только в этом, я как-нибудь справлюсь, — я сжала кулаки.

— Сестра, ты уже лучшая на своём году. Не думаю, что у тебя получится поднять свои оценки ещё выше… — пробормотала стоя́щая позади меня Шарлотта.

— Тс-с! Помолчи, Шарлотта. Она наконец-то мотивирована.

«Эй! Я ведь и правда не смогу получить оценки ещё лучше! Так меня обманули?!» — я уставилась на магический инструмент, который продолжал говорить:

— Вильфрид, Шарлотта, то же касается и вас. Надеюсь, вы оправдаете мои ожидания и добьётесь результатов подстать амулетам, которые я вам дал. Когда я прибуду на состязание герцогств, надеюсь услышать хорошие новости, что студенты Эренфеста снова сдали все экзамены в первый же день.

— Кхм!

— Ни за что…

Это требование тяжёлой ношей легло на Шарлотту, которая в прошлом году не смогла добиться сдачи всех экзаменов с первого раза. От нарастающего давления она начала дрожать. Когда я потянулась, чтобы утешить её, до меня донеслись следующие слова Фердинанда:

— Ах да, Розмайн.

«Что-то его голос неестественно ласковый…» — подумала я. Обычно подобный тёплый тон предвещал необоснованное требование. Я перевела взгляд с Шарлотты на магический инструмент в руке Раймунда.

— Если твои оценки ухудшатся, я поговорю с аубом Эренфестом и заберу обратно библиотеку, которую тебе дал. Если ты окажешься не способна следить за собой, то и следить за библиотекой не сможешь.

— Не-е-е-ет! Господин Фердинанд, только не это.

В порыве чувств я схватила магический инструмент, однако тот представлял собой лишь приспособление для записи, с которым никак не договориться. С отъезда Фердинанда никто не стоял надо мной, регулярно раздавая задания, да и из-за чистки настроение у меня было не лучшим. В последнее время я даже не читала, что уж говорить про учёбу. Единственное, что поддерживало меня — это мысли о моей библиотеке. Если бы её у меня отняли, я бы, определённо, умерла на месте.

— Эм-м, это всё, что сказал господин Фердинанд… Могу понять, что вы чувствуете. Его задания довольно сложные. Хотя я уверен, что смогу ещё сильнее улучшить магический инструмент. Госпожа Розмайн, пожалуйста, тоже постарайтесь.

Раймунд с неловким выражением лица переводил взгляд между мной и магическим инструментом в своей руке, а затем поспешил ретироваться.

— Розмайн… Ч-что мы будем делать? — спросил Вильфрид. — Если подумать, то с тех пор, как мы вернулись в академию, мы вообще не учились.

— Я тоже, — смотря на меня, сказала Шарлотта.

Мы настолько сосредоточились на чистке, что совсем забыли о «комитете по повышению успеваемости». Это не сулило нам ничего хорошего. Встретив нас на состязании герцогств, Фердинанд, несомненно, обрушил бы в наш адрес гром и молнии.

«Если так пойдёт и дальше, они с приёмным отцом посоветуются и заберут у меня библиотеку!»

— Сейчас у нас нет времени для беспокойства. Мы должны сделать всё возможное, чтобы сохранить мою библиотеку! — заявила я, решительно сжав кулаки.

Вильфрид побледнел и впился в меня взглядом.

— П-подожди, Розмайн. У меня очень плохое предчувствие.

— Всё в порядке, Вильфрид. Я сокрушу любые дурные предчувствия.

— Нет! Только не это! Нас снова ждёт тот кошмар! — Вильфрид схватился за голову.

Я похлопала его по плечу и ободряюще улыбнулась.

— В отличие от прошлого раза, у всех за плечами уже год подготовки, так что нам просто нужно повторить выученное.

— Хм… И правда. В этот раз нам опять придётся помучиться из-за библиотеки? Хотя ситуация отличается от прошлой… — проговорил Вильфрид и хлопнул в ладоши. — Кроме того, это приказ дяди, который знает, как следует применять «сильные лекарства».

Я не была уверена, что имелось в виду под «сильным лекарством», но решила, что сейчас не время спрашивать.

— Прежде всего, нам нужно удостовериться, что все сдадут экзамены с первого раза, — сказала я. — Само по себе это не должно стать чем-то сложным.

— Верно, — поддержала меня Лизелетта, широко улыбаясь. — Мы усердно учились весь год. Если будем стараться изо всех сил, то точно справимся.

После этого Брюнхильда объяснила мне причины столь неразумных требований Фердинанда:

— Если Эренфест упадёт в ранге, то другие герцогства посмеются над нами, посчитав наши успехи лишь вре́менным явлением. Господину Фердинанду уже нелегко в Аренсбахе, ведь он прибыл в большое герцогство из среднего. Если его родное герцогство упадёт в ранге ещё до церемонии звёздного сплетения, то ему как наставнику госпожи Летиции станет заметно тяжелее.

Выслушав Брюнхильду, я твёрдо решила, что не могу допустить, чтобы наши оценки в этом году ухудшились.

— Мы должны сохранить нашу позицию, несмотря ни на что. Постараемся! Время ещё есть.

— Ладно! — воскликнул Вильфрид. — Давайте не будем терять время и вместе займёмся учёбой!

***

Мы с Вильфридом, Шарлоттой и нашими последователями быстро прошли по коридору центрального здания и вошли в широко раскрытые двери, обозначенные цифрой восемь. Вильфрид сразу же направился в общий зал.

— Нам нужно сдать завтрашние экзамены с первого раза! Все, возьмите свои учебные пособия и соберитесь здесь!

Пока Вильфрид говорил, я села в пандочку.

— Леонора, Родерих, пожалуйста, скажите детям бывшей фракции Вероники, чтобы они тоже взяли пособия и собрались в общем зале.

— Как пожелаете.

Увидев, как Леонора кивнула с напряжённым выражением лица, я направила пандочку вверх по лестнице. Не теряя времени, я вбежала в свою комнату, стоило только Юдит и Филине открыть двери.

— Рихарда, пожалуйста, подготовь учебные пособия. Мы будем заниматься в общем зале.

— Конечно, я сейчас же всё подготовлю. Но, должна сказать, юная леди… это довольно неожиданно, не правда ли?

— Господин Фердинанд угрожает мне. Если оценки Эренфеста ухудшатся, он заберёт мою библиотеку, — пожаловалась я и рассказала Рихарде, как Раймунд принёс магический инструмент для записи голоса. — Угрожать отобрать то, что сам же отдал — разве это не слишком жестоко?

— Пусть господин Фердинанд и уехал, но, полагаю, это в его характере — позаботиться о вас подобным образом.

— Не хочу я такой заботы!

На моё притворное возмущение Рихарда усмехнулась.

— Вы делаете вид, что злитесь, но при этом улыбаетесь, — сказала она и передала мне пособия. —Мы говорим о господине Фердинанде. Если за неудачу предусмотрено наказание, то можно ожидать, что за успешное выполнение задания предусмотрена награда. Учитесь усердно, юная леди.

— В таком случае я позабочусь, чтобы мы получили настолько высокие оценки, что даже господин Фердинанд не поверит. А потом я попрошу у него магические инструменты, которые требуются моей библиотеке, — заявила я, про себя добавив: «Я непременно защищу свою библиотеку и получу награду!»

Схватив учебные материалы, я вновь запрыгнула в пандочку и добралась на ней до общего зала. Там я убрала её и поручила последователям подготовить места для занятий по курсу кандидатов в аубы. Правда, в этом году мы с Вильфридом были вдвоём: Шарлотта занималась с другими второкурсниками.

— Вильфрид, будем учиться здесь. Сейчас занятия по курсу кандидатов в аубы только у нас с тобой.

— Хорошо… Начинай первой. Мне сначала нужно прочитать это, — ответил Вильфрид, без энтузиазма глядя на дощечки в руках.

Я с сомнением наклонила голову, после чего перевела взгляд на собравшихся студентов.

— Пожалуйста, займите места согласно прошлогоднему распределению по группам. Первокурсники, садитесь за тот стол.

Пока все рассаживались, в зал вошли дети бывшей фракции Вероники. Неся свои пособия, они выглядели растерянными. Остановившись у двери, дети принялись оглядываться.

— Вы опоздали! Пожалуйста, поскорее займите свои места, — крикнула я.

— Мы не можем допустить, чтобы оценки Эренфеста упали. Нам всем нужно сдать экзамены с первого раза, — добавил Вильфрид.

— Как мы можем сосредоточиться на учёбе, когда нашим семьям грозит казнь? — впившись в нас взглядом, спросил один из детей.

Атмосфера в зале мгновенно потяжелела. Мы с Вильфридом, всё это время державшие головы высоко поднятыми, пытаясь придать остальным уверенности, потупили глаза. В следующий момент Леонора вышла вперёд, и из её штапа вылетели полосы света, связавшие ребёнка. Не устояв, тот с грохотом упал на пол.

— Что?!

— Леонора, что ты делаешь?!

— Кажется, этот мальчик не понимает, в каком положении находится. Матиас и Лауренц, вы что, совсем его не убедили? — индиговые глаза Леоноры приобрели сложную окраску, которой я у неё никогда раньше не видела.

Матиас удивился и повернулся ко мне. В его взгляде отчётливо читалась мольба: «Пожалуйста, остановите свою последовательницу».

— Госпожа Розмайн обещала спасти тех, кто невиновен…

Прежде чем я успела хоть что-то сказать, заговорила Леонора:

— Да, Матиас, ты прав. Госпожа Розмайн просила ауба спасти тех, кто не совершил преступлений. Более того, хотя говорят, что детей, не прошедших церемонию крещения, не стоит вообще брать в расчёт, она подготовила место в приюте, где они могли бы жить.

Леонора улыбалась, но внутри неё бушевали настолько сильные эмоции, что даже глаза изменили цвет. Из-за этого она казалась ещё более пугающей.

— Попытка похищения госпожи Розмайн ещё до её церемонии крещения. Отравление и последовавший за ним двухлетний сон. Недавнее покушение… Разве не естественно, что после стольких нападений на семью герцога ваши семьи должны быть наказаны? Обычный подход в таких ситуациях — наказать всех членов семьи преступника и выбросить проблему из головы. Однако госпожа Розмайн приложила много сил, чтобы спасти всех вас, поскольку вы не совершали преступлений. Но вы даже не думаете, какая же это головная боль и насколько у неё из-за вас болит сердце.

«Обычно Леонора такая тихая и сдержанная, что этот момент совершенно вылетел у меня из головы, но… она ведь настоящая дворянка Лейзеганга!»

В общежитии находились не одни лишь только дети бывшей фракции Вероники, были здесь и дети Лейзегангов. Большинство из них — высшие дворяне, к тому же служащие последователями, а потому лояльные герцогской семье. Они выполняли наши приказы и работали с нами, чтобы спасти жизни других… но вот внутри, казалось, были недовольны отступлением от традиций.

Я беспокоилась лишь о чувствах детей бывшей фракции Вероники, но при этом даже не подумала о том, то чувствуют мои последователи.

«А-а-а-а! Как их госпожа я полностью провалилась!»

— Те из вас, кто недоволен предоставленной возможностью избежать наказания по причастности, будут отправлены в Эренфест. Иначе с вами нельзя, — сказала Леонора и прикрепила к связанному ребёнку листок бумаги с надписью «Не переубедить».

От такого проявления гнева обычно тихой и спокойной Леоноры все невольно сглотнули и затаили дыхание. Исключение составляла Брюнхильда, которая элегантно вышла или, лучше сказать, выплыла вперёд.

— Леонора, так не пойдёт.

— Брюнхильда, пожалуйста, не останавливай меня. Эти люди заслужили своё наказание, однако вся герцогская семья беспокоится о них и даже идёт против традиций, терпя при этом жалобы от дворян всех рангов… И всё же находятся некоторые, которые ещё и недовольны тем, что их пытаются спасти! Я просто не могу больше этого выносить!

— Я и не собираюсь тебе мешать. Однако для возвращения этого ребёнка тебе предстоит воспользоваться кругом перемещения. Магические путы для этого не годятся, ты ведь и сама знаешь? Тебе следует воспользоваться верёвкой, предназначенной для удержания преступников.

Брюнхильда слегка приподняла руку, на что Лизелетта достала нечто напоминающее довольно толстый шнур и натянула его, при этом смотря на связанного мальчика с обычным выражением лица, присущим прилежной слуге.

— У госпожи Розмайн только-только улучшилось настроение. Нам не нужно, чтобы кто-то ей мешал, когда она старается сплотить всех в общежитии. Как её последователи мы должны устранить всех, кто пытается нарушить умственный покой нашей госпожи.

«Лизелетта, не нужно ради меня так стараться! Я здорова! И телом, и разумом!» — мысленно кричала я.

— Ты совершенно права, Лизелетта, — поддержала её Брюнхильда. — Нам следует избавиться от помех как можно скорее. Невзирая на множественные трудности, с которыми герцогской семье приходится сейчас сталкиваться при управлении Эренфестом, она столь милосердна, что пытается спасти детей преступников. И я бы ещё поняла, если бы эти дети ставили Эренфест превыше всего, но у них ведь нет и капли благодарности. У Лейзеганга нет еды, чтобы их кормить.

«Оу, я совсем забыла, но Брюнхильда тоже из Лейзегангов! Беда… Мои последователи пошли вразнос! Кто-нибудь, остановите их!»

Я огляделась, ища помощи, но со мной не было ни Хартмута, ни Корнелиуса, обычно выручавших меня в подобных ситуациях. Я подумала уже успокоить Леонору и остальных сама как их госпожа и собралась встать, но тут вперёд выступили последователи Вильфрида и Шарлотты. Однако, подняв взгляд на своих спасителей, я обнаружила, что те тоже сжимают штапы.

— Дети бывшей фракции Вероники привели господина Вильфрида в Белую башню, что оставило на его репутации несмываемое пятно, — сказал Алексис, один из рыцарей сопровождения Вильфрида. — Господину приходится много работать, чтобы очистить это пятно хотя бы немного.

Когда Алексис оглядел детей бывшей фракции Вероники, некоторые из них, по-видимому, те, кто был замешан в инциденте, потупили взгляды.

Затем заговорила Натали:

— В день церемонии крещения госпожа Шарлотта была похищена членом бывшей фракции Вероники, а когда госпожа Розмайн отправилась спасать её, то была отравлена и надолго уснула. Госпожа чувствовала себя виноватой и с того дня прилагала неимоверные усилия, пытаясь заполнить брешь, образовавшуюся отсутствием её сестры.

Все испуганно посмотрели на Шарлотту. Стало ясно, что каждый кандидат в аубы, так или иначе, пострадал из-за бывшей фракции Вероники.

— Хорошенько подумайте над тем, что сделала ваша фракция. Если после всего этого кто-то из вас всё ещё недоволен усилиями кандидатов в аубы и не намерен приложить усилия для сдачи экзаменов с первого раза, то мы ничуть не против того, чтобы последовать обычной практике и наказать вас по причастности, — сказал Игнац, бросая на детей суровый взгляд. — Разве вы не видите, какое к вам особое отношение? Только семья герцога хочет спасти вас. Остальные дворяне предпочли бы придерживаться традиций.

Под жгучими взглядами наших последователей дети бывшей фракции Вероники опустили головы. В этот момент заговорил связанный Леонорой первокурсник:

— Вовсе нет… Мы ценим это. Просто… Прошу, распространите эту заботу и на наших родителей.

Я знала, насколько тяжело быть вдали от семьи, и потому при словах мальчика инстинктивно схватилась за грудь, думая, что с радостью исполнила бы его желание, будь такая возможность. Тем временем Шарлотта поднялась со своего места и окинула всех внимательным взглядом индиговых глаз.

— Такая просьба неуместна, и я не вижу в ней ничего, кроме попытки доставить нам неудобства. Разве ваши семьи не были теми, кто совершили преступления? За это последует соответствующее наказание. Тем, кто невиновен, нечего бояться. Мы готовы помочь невинным, но не преступникам. Нам стало жаль детей, которым грозила казнь за то, к чему они не имеют отношения, а потому мы показали, что есть путь к спасению. Но последуете ли вы по нему или нет, решать не нам. Всё в ваших руках.

«Ум-м, Шарлотта такая классная… Она словно бы дарит чувство защищённости».

Как старшей сестре мне не следовало быть той, кого она защищает. Наоборот, это я должна была выйти вперёд и защищать её с Вильфридом, но вышло всё наоборот.

«Так продолжаться не может…»

Я встала. Заметив это, Леонора с беспокойством потянулась ко мне, но я отвела её руку в сторону.

— Всё в порядке, — сказала я и, повернувшись к детям бывшей фракции Вероники, улыбнулась. — Я не могу спасти ваши семьи, но могу спасти ваше будущее. Если так случится, что в результате чистки вы потеряете семью, то вам придётся выживать самостоятельно. Хорошие оценки сыграют важную роль в поиске нового опекуна. Так мне говорили с тех пор, когда я росла в храме под опекой господина Фердинанда.

Фердинанд непрестанно твердил мне, что для того, чтобы добиться лучших условий, важно получить лучшее образование. Именно благодаря его строгим наставлениям я вместо того, чтобы умереть как простолюдинка по прихоти графа Биндевальда, смогла стать приёмной дочерью герцога.

— Кроме того, пожалуйста, подумайте, что произойдёт, если ваши семьи будут признаны невиновными или получат лёгкое наказание, — продолжила я. — Как вы встретитесь с ними, зная, что ваши действия привели к падению успеваемости нашего герцогства? Скажете родным, что не верили в их невиновность? Если же они получат лёгкое наказание, это всё равно повлияет на положение вашего дома. На вас будут смотреть как на преступников, а потому, если вы хотите получить работу, чтобы содержать семью, вам потребуются хорошие оценки.

Дети бывшей фракции Вероники с тревогой переглянулись, а выражение лица Матиаса стало жёстче.

— Госпожа Розмайн… Даже если это ради оценок Эренфеста, я не могу согласиться с тем, чтобы позволить детям бывшей фракции Вероники покинуть общежитие. Конечно, важно, чтобы мы все учились, но меня беспокоит возможная утечка информации.

— Не волнуйся, Матиас, — вмешался Вильфрид и слегка покачал дощечкой. — Я только что получил отчёт из Эренфеста. Чистка почти завершена. Подробности, вроде тех, кто будет казнён, появятся позже, но к завтрашним занятиям уже станет неважно, даже если какая-то информация просочится.

Все в изумлении уставились на дощечку. События развивались быстрее, чем мы ожидали. Видимо, Сильвестр и остальные решили провернуть всё предельно быстро.

— Похоже, вопрос чистки уже закрыт. Теперь, пожалуйста, выбирайте: начнёте ли вы учиться, чтобы завтра сдать экзамены, или же вернётесь связанными в Эренфест? Мы будем уважать любой ваш выбор, — сказала я, после чего отвела взгляд от детей и вернулась на своё место.

Если мы хотели получить оценки, которые желал Фердинанд, то не могли тратить больше времени.

— Брюнхильда, Лизелетта, пожалуйста, займитесь учёбой. Вы ведь планируете стать отличницами в этом году, верно?

— Да, этот год — прекрасная возможность для нас.

После этого все последователи отступили и сели за учёбу. Матиас и Лауренц последовали их примеру. Остальные студенты также, не говоря ни слова, принялись учиться. Бывшие члены фракции Вероники не были исключением: неуверенно переглядываясь, они рассаживались за соответствующие столы.

— Пожалуйста, развяжите меня! Я тоже хочу учиться! — выкрикнул связанный Леонорой мальчик.

Когда все сели заниматься, он единственный остался у двери и только и мог, что трепыхаться, как рыба на разделочной доске.

— Разве ты не хотел вернуться к семье в Эренфест? — спросила Леонора.

— Моя семья невиновна. Я верю в них.

Когда Леонора развязала мальчика, тот тут же схватил учебные принадлежности и побежал к столу первокурсников.