Настала пора трёх дней промежуточных экзаменов, и первый же день обернулся катастрофой.

Сакута не только вчера занимался всю ночь напролёт, но и прошлые сутки совсем не спал, из-за чего не мог сфокусироваться. Чем больше он пытался думать, тем чаще он останавливался на середине вопроса. Пустота в его голове оставляла ему возможность только сидеть, тупо уставившись в лист. Его глаза распознавали символы, но не более.

После теста Сакута заглянул в соседний класс в поисках Рио Футабы. Она носила белый лабораторный халат даже в классе, так что её было легко найти. Рио увидела его в двери, собрала свои вещи и присоединилась к нему в коридоре.

— Ты помнишь? — спросил он, чувствуя напряжение.

— А? Что я должна помнить? — переспросила она, сбитая с толку.

— Ладно, неважно.

— Ну, тогда я буду в лабораторном классе.

— Ага.

Сакута помахал, а Рио повернулась, подняв от резкого движения подол халата, и ушла. Он надеялся, что она развернётся и скажет, что пошутила, но ему не повезло. Рио исчезла на лестнице.

— Твоя гипотеза была верна, — сказал Сакута.

Забыв про Май, она доказала это. Теперь остался лишь он сам. Только Сакута помнил её. Только он один помнил голос девушки и мог видеть её.

— Какое захватывающее развитие событий! — сказал он, безуспешно пытаясь превратить свои страхи в мотивацию.

На следующий день наступило двадцать восьмое мая. Второй день промежуточных экзаменов, и опять его результаты были удручающими. Сакута беспокоился далеко не об этом.

Он был сонным. Всего лишь сонным. Каждый раз моргая, парень сражался с желанием оставить их закрытыми. Он не спал с момента их свидания, которое было в субботу прошлой недели.

Сейчас же шла среда. Четвертый день без сна. Сакута был очень далеко за гранью своих возможностей: его перманентно тошнило, рвало уже дважды, у него появилось стойкое ощущение, что что-то стягивает ему горло, он падал, его пульс был неустойчив и слишком сильным, а цвет лица и вовсе был отвратительным.

Юма беспокоился о нём с утра, пока они ехали в поезде:

— Выглядишь, как зомби, — сказал он.

Одно лишь утешало: он освободил своё расписание от работы на время экзаменов. Он точно не смог бы ещё и работать в таком состоянии.

Его веки казались тяжёлыми — они отказывались оставаться открытыми. Солнечный свет выжигал глаза. Неважно, как сильно он щипал себя за бёдра, это не бодрило его. Ничего, что приносило меньше боли, чем простой укол ручкой, не вызывало эффекта.

— Выглядишь уставшим, — сказала Май по пути домой.

Она всё ещё приходила в школу, хоть и видел её только Сакута.

— Мне больше ничего не остается, — говорила она. Но Сакута знал, что Май боялась. Ей было слишком страшно сидеть одной дома целыми днями. Какая-то её часть, вероятно, надеялась, что, если Май продолжит ходить в школу, вещи придут в норму.

— Я всегда такой во время экзаменов. Полуночник.

— Всё из-за того, что ты не учишься по регулярному режиму.

— Говоришь, как училка.

— Ну, раз уж ты настаиваешь…

— М-м-м?

— Я могу помочь с учёбой.

— Если мы будем в одной комнате, то я буду думать только о сексе. Лучше не надо.

— …

Май одарила его шокированным взглядом. Она и подумать не могла, что Сакута может отказать.

— А. Ну, это к лучшему, — сказала она.

— До встречи.

Их пути разошлись у соседних домов.

Сакута вошёл в лифт и с облегчением выдохнул. Он не признался Май, что не спал, так как был уверен, что если бы она узнала, то настояла бы, чтобы тот прекратил. Сакута не хотел беспокоить её и уже решил, что доведёт дело до конца, потому что девушка не должна чувствовать себя виноватой.

Дойдя до дома, он сел на диван в гостиной и перед собой раскрыл учебник по физике. Сакута одолжил его у Рио в день, когда они вернулись в Огаки. Он надеялся, что в нём найдётся решение проблемы девушки-кролика.

Это была книжка первого уровня по квантовой теории. Но, тем не менее, его изложение было настолько сложным, что Сакута не смог понять ровным счётом ничего. Он читал её весь день вместо подготовки к экзаменам, еле переворачивая лист за листом.

Комбинация бессонных ночей и книжки по физике была смертельной, как мощное снотворное. Сакута сохранял угасающее сознание исключительно благодаря усилию воли, насильно заставляя свой взгляд двигаться по тексту на страницах. Он хотел помочь Май — вот и всё, что оставляло его в игре.

Он провёл, таким образом, час. Каэдэ читала рядом, и вдруг её желудок заурчал. Без слов, парень встал и приготовил ужин. Они поели вместе.

Сакута посмотрел через стол и осознал, что Каэдэ что-то говорила. Его глаза заметили это, но он забыл отреагировать.

— …

— Привет?

— О, а?

Он был слишком сонным, чтобы здраво мыслить.

— Ты в порядке?

— Промежуточные экзамены, — сказал Сакута без уверенности, что это оправдает его.

— Не перестарайся.

— Ага, знаю.

Но как бы тяжело это ни было, Сакута не мог позволить себе уснуть: если уснёт, то забудет Май. Возможно, и был шанс, что не забудет, но ставки были слишком высоки. И в таком случае он должен продолжать бодрствовать.

Просто так сидеть за едой было слишком опасно — даже просто стоя он готов был рухнуть. Сакута почти упал на станции Эношима, но в последний момент ухватился за поручень. Его ноги прогнулись, и он остался в сознании только благодаря тому, что коленями ударил сидящего перед ним бизнесмена. Это было очень близко.

В магазине Сакута купил ещё энергетиков с той полки, на которой стояли банки стоимостью, как огромная порция говядины. Он слишком много пил энергетиков, а их эффект постепенно угасал. Хуже того — обратный эффект был сильнее. Через два или три часа он хотел спать ещё больше. Но всё же это было лучше, чем ничего.

Сакута вышел из магазина, положив кошелёк обратно в задний карман. Ветерок скользнул по его щекам. Он остановился. Он кое-кто его ждал.

Паника пробежалась по его организму, как будто кто-то застал его за подготовкой розыгрыша.

Противный, липкий пот прошиб всё его тело.

— Что ты купил? — спросила Май. Она была в уличной одежде, ноги расставлены, руки сложены.

Сакута попытался найти отмазку в своём сонном сознании, но ничего так и не приходило ему на ум. Недостаток сна сделал его тупым.

— Эм, ну…

Май подошла и отобрала пакет. Она заглянула внутрь.

— Так и знала, что ты не спишь, — упрекнула его девушка.

Он понадеялся, что на этом всё и закончится, но — нет. Он знал, что выглядит ужасно, и это делает очевидным тот факт, что состояние его было так себе. Юма и Каэдэ оба подметили это. Было бы странно, если бы Май этого не заметила.

— Ты думал, что сможешь скрыть это?

— Хотел.

— Ты идиот! Ты не сможешь так вечно.

— Я не смог придумать что-либо лучше.

Он прозвучал как обиженный ребёнок, а сам понимал, что долго это не продлится.

Людям необходимо спать, чтобы жить. И его план не решил бы проблему — только оттягивал бы время. Но, даже зная это, что ещё ему оставалось? Он мог только это. Этот ужасный феномен заставлял Май страдать. Они всё ещё не нашли способ справиться с ним. Они даже не знали, существовал ли способ сделать это, но продолжали искать.

Сакута не может позволить себе спать, пока не найдёт выход. Даже если он не найдёт решения, не может просто так сдаться и пойти спать. Сакута хотел помнить Май столько дней, насколько это возможно. Каждая минута важна. Каждая секунда, пока он находился в сознании, отнимала секунду от бесконечного одиночества девушки. Все эти бессонные ночи не позволяют думать о чём-либо другом его подкошенному сознанию.

— Посмотри, насколько ты бледен! Какой же ты балбес.

— Полностью согласен.

— Пойдём домой.

Она вернула сумку и пошла в сторону его дома. Не в состоянии мыслить здраво, Сакута послушно поплёлся за ней.

Был уже девятый час, когда он вернулся домой. Каэдэ, должно быть, принимала ванну. Он слышал её счастливые напевы через дверь. Это были строчки из рекламы магазина электроники. Они были короткими, так что она раз за разом начинала напевать их снова.

Сакута направился в свою комнату, но остановился в проёме двери.

Май сидела посреди комнаты, на подушке за столиком, который она разложила самостоятельно.

— Всё время я думал: если девушка приходит к парню в такое время, таким способом она пытается сказать, что парень может делать всё, что ему заблагорассудится.

— В восемь часов всё ещё светло.

— Ладно, но почему ты тут?

— Я подумала, что составлю тебе кампанию.

— Ты о романтике?

— Нет. И ты знаешь, что! Я не позволю тебе уснуть сегодня.

— Звучит интригующе.

— Если начнёшь дремать, то я тресну тебя.

— О, мы начнём сразу с жёстких прелюдий.

Май, судя по всему, наслаждалась собой. Сколько подзатыльников она планировала дать? Парень надеялся лишь на то, что это не превратится в его новый фетиш.

— А ну садись! — Май настаивала, хлопая по ковру.

Он повиновался.

— Где твои учебники, тетрадь?

— Зачем они?

— У нас всё ещё есть один день экзаменов. Я помогу тебе с учёбой.

— Э… Да мне и так хорошо.

Сакута всё равно ничего бы не запомнил в таком состоянии — со сном бороться стало бы сложнее.

— Разве ты не зубрила? — спросил он.

— Я была занята, работая большую часть года, но с начала второго года я не получала оценок ниже восьми.

В Минегахара была десятибалльная система. Единица — низшая оценка, а десять — высшая. Так что оценки восемь и выше впечатляют.

— Какая неожиданная академическая дисциплинированность.

— Я просто учусь, когда есть время.

— Большинство людей бездельничают, когда у них есть шанс.

— Просто сосредоточься! Я — не всё, что должно волновать тебя.

— Но ты — это всё для меня.

Иначе он не стал бы так надрываться, отказываясь от сна.

— Даже если ты решишь мои проблемы, всё, что у тебя останется, — огромная кипа невыученных ответов.

— Слышать что-то, настолько логичное, ввергает меня в сон.

— Ты будешь учиться.

— Я насто-о-олько не мотивирован.

— Даже со мной в качестве репетитора?

— Если бы ты надела костюм зайки, возможно, мотивация бы появилась.

— Ты всем подобное предлагаешь, Сакута?

— О подобном я разговариваю только с тобой, Май.

— Так себе комплимент.

Он протяжно зевнул. В уголках его глаз выступили слёзы.

— Если я надену этот костюм, то все твои мысли будут только о сексе. Тогда ты ничего не выучишь.

— В таком ключе я даже и не думал.

Да он и вообще сейчас ни о чём не думал. Сакута говорил первое, что приходило ему в голову.

— Как насчёт такого? — сказала Май. — Если наберёшь сто баллов на экзамене, то получишь награду.

Это было весьма привлекательное предложение. Он наклонился вперёд.

— Это то самое легендарное предложение «я сделаю всё, что пожелаешь»?

— Конечно-конечно, «всё», — сказала Май, излучая уверенность, что это невозможно.

— У меня математика и современный японский завтра, — сказал парень, проверив расписание. Таким образом, он оживился. — Возможно, я смогу набрать сотню на математике.

— Что? Ты что… умный? — спросила девушка, ужаснувшись.

— Не. Просто мне легче даётся математика.

Нужно позабыть о современном японском и сосредоточиться на математике. С японским было настолько много субъективных и случайных способов недосчитаться баллов, что сложно нацелиться на стопроцентный результат, но в математике ответы были объективными, и, как следует подготовившись, он мог рассчитывать на меньшее количество непонятных вычетов. Шансы были не плохи.

Сакута немедленно открыл учебник по математике. Май отняла его у парня.

— Это была твоя идея! Почему ты меня останавливаешь?

— Я, может быть, и сказала «всё», но это в действительности не значит «всё», — сказала она, сердясь на него.

— Я не попрошу ничего безумного.

— Да ладно?

— Ничего хуже, чем «присоединиться ко мне в ванной».

— Это уже чересчур.

— Ну-у-у.

— Эт-это очевидно!

— Даже если мы будем в купальниках?

— Купальник в ванной? Почему тебе вообще пришла такая бредовая идея?!

Её рассерженный взгляд был острым, как кинжал. Это определённо произвело ободряющий эффект на Сакуту.

— А как насчёт того, чтобы я полежал у тебя на коленках, пока ты в костюме зайки?

— Почему тебе это кажется более здравым предложением?

Ему действительно так казалось, но, видимо, Май не была согласна с этим.

— Ну, а свидание в Камакура, до которого так и не дошло?

Это предложение было настолько безопасным по сравнению с остальными, что девушка ослабила свою защиту.

— Хорошо, но… ты уверен, что это всё, чего ты хочешь?

— Ты хотела что-то поинтереснее?

Она встала и ущипнула его за щёку. Сильно.

— Ой! Я проснулся!

— В тебе слишком много дерзости для твоего возраста.

Следующие два часа она была с ним и помогала готовиться к экзаменам. Сейчас они занимались современным японским, но с математикой Май отказалась ему помогать.

— «Никто не может тебя «уверить» в будущем». «Твоё будущее не «гарантировано»». Оба этих слова произносятся как «хосёу», но на кандзи пишутся по-разному.

— Профессор, кажется, я чувствую проблему тут.

— Просто напиши их! — потребовала Май, указывая на тетрадь перед ним.

Сакута написал две серии кандзи — китайские иероглифы в японском стиле.

— Какая из частей используется для «твоё будущее не гарантировано»?

— Ну…

Он не знал разницы, так что он водил пальцем около одной из пар, смотря на реакцию девушки и надеясь, таким образом, найти верное решение, но Май точно не собиралась играть в его игру. Она смотрела ему прямо в глаза, добродушно улыбаясь. Даже её глаза улыбались, что ужасало больше всего.

— Можешь мне показать также «никто не может уверить Сакуту в его безопасности, если он попытается смухлевать хоть ещё на одном вопросе».

— Прости. Мне нужна подсказка.

— «Гарантировать» — значит сделать так, что что-то точно произойдёт, а «уверить» — значит убедить кого-то, что так и будет.

— Тогда «я могу «гарантировать», что у Май будет счастливое будущее» и «и мы можем быть «уверены» в счастливом будущем».

— Не меняй предложение! — она скрутила тетрадь и двинула ей ему по голове. — Это не мило.

Похоже, Сакута, по крайней мере, угадал с правильным ответом. Если посмотрит на это предложение снова, то наверняка вспомнит правильный ответ. И строгое лицо Май, и ответ надёжно врезались в его память.

Девушка подкидывала ему примеры, а Сакута продолжал подбирать кандзи, будто играя в игру, но он не мог сохранять сосредоточенность вечно.

После того, как они прошли секцию омонимов, Сакута встал.

— Я принесу чего-нибудь попить, — сказал он. — Кофе подойдёт? Есть только растворимый.

— Мгм.

Она листала учебник с кандзи, ища очередной пример для него. Сакута оставил её в комнате, пошёл на кухню и поставил кипятиться чайник. Пока он ждал, заглянул в комнату Каэдэ. Свет потушен; наверное, она уже уснула.

Он вернулся в комнату с двумя кружками растворимого кофе. Одну кружку он поставил перед Май.

— Молоко, сахар? — спросила она.

Единственной целью Сакуты было пробудиться, так что он сделал чёрный кофе, даже не подумав спросить её.

— Пойду принесу.

Он вернулся с пакетиком сахара, молоком и ложкой.

Май всё ещё листала книгу с кандзи.

— Вот, держи, Май.

— Спасибо.

Она взяла сахар и молоко и добавила их в свой кофе. И начала медленно перемешивать.

Эти жесты казались ему очень женственными, так что Сакута наслаждался видом девушки, попивая кофе из своей чашки. Горькая чёрная жидкость наполнила его желудок. Внутренний жар придал ему сил.

— Где твоя сестра?

— В кровати.

Каэдэ заглядывала час назад, и, увидев, что брат занимается, пожелала ему удачи.

— Ты — единственный ребёнок? — спросил он. Ему казалось, что так.

— Нет, — сказала Май, обхватывая кружку двумя руками.

— О?

— После развода с мамой, мой отец женился вновь. У них родился ребёнок, так что… у меня есть сводная сестра.

— Милая?

— Ну, не милее меня, — констатировала Май, будто это было очевидным.

— Воу… Жестоко.

Его сознание резко затуманилось. Он почувствовал головокружение. Его веки стали невероятно тяжёлыми и неподъёмными.

— Тебе понравилась бы девушка, которая знает, что симпатичнее всех, но всё равно убеждает всех девушек вокруг, что они симпатичные?

— Звучит так себе.

— Это отвратительно.

— Но… твоя собственная се…

Он не специально не договорил. Слово просто оборвалось, будто вторая его часть пропала. Ощущения Сакуты были такими, будто душа покидает его тело.

Чёрт, — подумал Сакута, но он не смог остановится, ведь ему ни в коем случае нельзя засыпать.

Он ухватился за край стола, чтобы не упасть — его глаза уже наполовину закрылись.

— Отлично. Сработало.

Он поднял глаза и увидел лицо Май. Она ласково смотрела на него, но в этом взгляде крылся страх, а уголки её глаз блестели из-за слёз.

— Май?.. Что…

Её тонкие красивые пальцы что-то держали. Он разглядел маленькую бутылочку, на этикетке которой было написано «снотворное».

— Почему? — он едва смог произнести это.

— Спасибо, что старался, Сакута.

— Я всё ещё… могу…

Он уже не мог даже сидеть прямо.

— Ты сделал так много для меня.

— …Нет, я….

— Ты сделал достаточно.

Она протянула руку и ласково положила её на его щёку. Рука показалась Сакуте тёплой, уютной и щекочущей. Этот набор ощущений быстро пропадал.

— Нет… Я не…

Он не был уверен, что произнёс эти слова.

— Я сама начала всё это. Даже если забудешь меня, то со мной всё будет хорошо.

Сакута видел Май размыто. Её рука была всё ещё на его щеке. Её пальцы оплетали его ухо.

— Спасибо за всё.

Он не заслужил её благодарности.

— И… прости.

Она не должна извиняться.

— Можешь теперь отдохнуть.

Её голос проводил его. Глаза закрылись. Сознание погрузилось в страну грёз.

— Спокойной ночи, Сакута.

Глубокий-глубокий сон настиг его сознание.

Не волнуйся. Сейчас, ты можешь быть расстроен, но с утра ты уже не вспомнишь ни меня, ни свои чувства. Так что расслабься и поспи.

Я наслаждалась последними неделями.

Прощай, Сакута.