Свет, в том месте, где раньше стоял Инс Зангвилл, внезапно потух, окрашивая пространство густой тьмой.

Из темноты разносился звук мелодичного пения. Песня была спокойной, тихой и даже гипнотической. Бесчисленные окровавленные руки, до этого жадно хватавшие всякого, до кого им удавалось дотянуться — теперь медленно покачивались, словно в преддверии свободы.

На затемненную сцену вышел некто. Спустя секунду очертания проявились и это оказался сам Инс Зангвилл, недавно затянутый в Духовный Мир.

На его голове больше не было шляпы, а одежда, как и плоть под ней, была изорвана в клочья. Белесоватый желтый гной пузырился в только что образовавшихся на его теле нарывах.

В его глазах больше не наблюдалось бесстрастия. Теперь они были полны злобы за испытанные им невообразимые муки.

Тем временем перо 0-08 продолжало писать.

«Одним горе, другим радость. У Инса Зангвила была пуповина злого бога, ранее принадлежавшая младенцу из утробы Мегоуз. Благодаря принадлежности Истинного Творца, Инс успешно вырвался из пут неизведанного и с боем вернулся в реальный мир, в результате чего утратил один из своих мистических артефактов. Кроме того, его до одури злил тот факт, что в Духовном Мире он пробыл куда больше, чем можно было себе позволить».

«Его боевая прыть стала похожей на просроченную тыкву, которую теперь отдают за полцены. А точнее со скидкой в 55%».

…

На улице, далеко в Восточном Районе.

Старина Колер спешил обратно домой, бережно держа в бумажном пакете недавно приобретенную нарезку ветчины.

Он настороженно оглядывался по сторонам, страшась, что его новогоднее лакомство отберут те, которым не так повезло, как ему в канун нового года.

Колер сравнивал таких людей с волками. На настоящих волков он успел насмотреться, еще когда жил в деревне. Однако, подобные ощущения волчьих, охочих до наживы взглядов, хватало и в столице Королевства Лоен.

Все равно вышло очень расточительно… На самом деле, я мог бы поделиться с кем-нибудь, в честь новогодних праздников… Мне хватит и двух кусочков…. Я бы съел их с тушеной картошечкой… Даже соли добавлять не придется… — размышлял Старина Колер, разглядывая ветчину в бумажном пакете.

Белые пятнышки, окропленные аппетитной кровью, заставляли его думать только о том, как бы поскорее ему набить желудок.

По пути домой туман становился все гуще. Часовая башня одного из соборов уже не так явственно различалась на фоне малоэтажных зданий. Даже пешеходы расплывались неразличимыми тенями, стоило отойти от них на десяток шагов.

Почему на улице так дурно пахнет? — Пробормотал он, ускорив шаг и прикрыв нос рукой.

Спустя несколько шагов, переходящих в небольшие перебежки, Старина Колер ощутил жар.

В его груди сжались легкие, а в горле пересохло так сильно, что ему сталось трудно дышать.

Неужто я захворал? Черт возьми, я же только почувствовал себя человеком… Теперь мне придется встречать новый год в больнице… Нет, пожалуй, мне просто нужно отоспаться. Все пройдет, когда я укроюсь теплым одеяльцем! — Буркнул себе под нос Колер, ощущая как его лицо и тело становились все жарче и жарче.

*Урх-уфрх-рурхф*

Услышав собственное тяжелое дыхание, его руки обмякли, выронив пакет с ветчиной на землю.

Старина Колер сразу же припал к земле, чтобы поднять пищу, но в конце концов сам упал вслед за ней.

Лежа в грязи, он хватался за пакет с ветчиной, стараясь во что бы то ни стало не упустить своего.

К его горлу подступила густая мокрота, блокируя путь для и без того удушливого воздуха.

*Стук*

Старина Колер сквозь залитые слезами глаза сумел разглядеть в нескольких шагах от себя еще одного задыхавшегося бедолагу. Он был примерно одного с ним возраста, лет пятидесяти, с седыми бакенбардами.

Внезапно Колер осознал, что он вот-вот умрет.

В его сознании всплыли моменты из былой жизни. Он слышал голос своей жены и видел лица своих детей. Его семья умерла от чумы, а сам он, казалось, шел вслед за ними.

Он невольно вспомнил как лежал в больнице. Тамошние пациенты еще при свете дня болтали за игрой в карты, а к вечеру уже уезжали на каталках в сторону морга.

Он вспомнил о своих друзьях, таких же, как и он сам бродягах, которые умирали в подворотнях по наступлению зимы. А тем, кому «повезло», умудрялись наедаться до смерти.

Он помянул те деньки, когда еще трудился в работном доме, а его соседи лишались жизни по собственной глупости. Кто-то умирал от нескончаемых мигреней, а кто-то по неосторожности на рабочем месте, начисто игнорируя технику безопасности, проваливаясь в котлы с расплавленной сталью. Одни гибли от всевозможных болезней, другие из-за хронических, всплывших из-за стрессовых условий, недугов.

Он не забыл слова одного забулдыги, встреченного им в баре:

«Такие люди, как мы, подобны соломенным чучелам, которые падают на землю, подуй на них сильный ветер. Порой даже ветер никакой не нужен».

Приближается сильный ветер… — вдруг Старине Колеру пришла в голову такая мысль.

Он крепко сжал пакет с ветчиной и нащупал в кармане старой засаленной куртки смятую сигарету, хранившуюся там в качестве напоминания о былой бродяжьей жизни.

Он не понимал, от чего его организм вдруг дал сбой. Почему он рухнул в грязь, словно вся его жизнь дала оборот, вновь окунув его в лужу. Детектив Мориарти, воистину добрый человек, заплатил ему за труды, и Старина Колер с нетерпением ждал окончания того злополучного дня.

Старина выудил из кармана смятую сигарету, и не в силах держать ее в руке, уронил в грязную воду.

Он собрался все свои последние силы, чтобы выкрикнуть все то, что скопилось в нем за эти годы. Однако, все, на что хватило его сил, это лишь два словечка.

— За что? — Вопросил он неведомо кого.

…

В квартире на окраине Восточного района.

Лив вывесила последнюю выстиранную рубаху.

Она взглянула на небо за окном, но так и не сумела определить времени суток из-за внезапно нахлынувшего густого тумана.

В любом случае еще рано… но мы уже закончили… — заключила Лив, с мрачным выражением лица.

Было нехорошо заканчивать работу слишком рано. Да, с одной стороны, это означало, что можно было как следует отдохнуть, но также это сулило недостаток в работе, а в следствии чего и денежных средств.

Лив глубоко вздохнула и взглянула на свою старшую дочь, Фрею, вытиравшая руки стоя у раковины. Девочка нехотя бросала взгляды на словарь, лежавший на кровати ее младшей сестры.

— Уже почти новый год. Наши клиенты разъехались из города. Так больше продолжаться не может, нам нужно найти новую работу, — сказала мать вслух, направляясь к двери. — Богачи сейчас устраивают банкеты один за другим. Слуги будут заняты обслуживанием гостей, а кухни убирать будет, скорее всего, некому. Нужно все разузнать. Нам нужны деньги, точно также как бандитам, работорговцам и проституткам. Мы должны встретить новый год как подобает. В Восточном районе женщине, которая не работает на заводском предприятии, должна из кожи вон лезть, чтобы выжить.

— Да, мама, — быстро ответила Фрея.

Ее мысли были заняты только словарем своей сестры.

Лив только открыла дверь, как тут же рухнула на деревянный пол.

Она закашлялась так сильно, что ее лицо в секунду приняло багровый оттенок.

Фрея в панике подбежала к матери.

— Мама, что с тобой? Что случилось?

— Ничего страшного. Обыкновенный кашель, — кое-как сумела выговорить Лив.

— Нет, ты больна! Тебя нужно положить в больницу! — Вскрикнула Фрея, попытавшись поднять свою маму.

— Нет… Нам это не по карману… Нужно идти в благотворительную больницу…

Фрея разрыдалась стоя на коленях перед матерью.

Как вдруг, тоже почувствовав удушье и жар по всему телу, свалилась рядом с Лив.

— Дочка… Кхе-кхе, что с тобой? — Взволнованно прохрипела Лив. — Деньги… Кхе-кхе, в шкафу… Беги, Фрея, беги в больницу! Найди… Хорошего доктора!

Фрея попыталась что-либо ответить, но не смогла издать и звука. Она скосила глаза на двери перед собой.

Ее тело зашлось в судорогах, и она вспомнила о своей младшей сестре. К тому времени кашель Лив прекратился.

…

В государственной начальной школе, стоявшей на окраине Восточного района, туман был не таким густым, но многим ученикам уже успело поплохеть.

Дежурный скомандовал:

— Быстро собирайтесь. Нам срочно нужно в собор!

Дейзи в панике вскочила с места и побежала вместе с толпой к собору, стоявшему рядом со школой.

Внезапно ее сердце дрогнуло. Она вспомнила о чем-то очень важном.

Мама… Фрея… — помыслила Дейзи, повернув голову.

Все, что она хотела в тот момент, это вырваться из толпы спасающихся детей и ринуться домой, к своей семье.

Как только та сделала шаг в сторону, учитель схватил ее и насильно потащил к собору.

— Мама! Фрея! — Кричала девочка во все горло.

…

В порту и промышленной зоне дела обстояли ничуть не лучше. Взрослые и дети валились с ног, словно подгнившие в зараженном лесу деревья.

Бледно-желтый туман был для них предвестником самой Смерти.

Во вторник последней недели 1349 года, мор сразил Баклунд.

…

В углу странного зала Клейн прижался к каменной стене, дабы его присутствие не обнаружил Мистер «А» и остальные.

Вскоре он услышал приглушенные стоны и почувствовал запах разлагающейся плоти и крови.

— Отдайте свои жизни во имя Бога, — внезапно провозгласил Мистер «А».

Звук падающих тел достиг ушей Клейна, и он почувствовал приближение чего-то ужасного и смертоносного.

Мистер «А» принес в жертву своих четырех слуг? — Помыслил Клейн, услышав иллюзорные нескончаемые стоны и плачь.

Будучи почти-что экспертом по части мистицизма, Клейн узрел стенающие души умерших, пребывавших к центру того зала, где проводился тот страшный ритуал.

Началось? — Закрыл глаза Клейн, прислонившись еще плотнее к стене.

Лучшее, что он мог поделать в тот момент — это выскользнуть из зала и убраться оттуда как можно дальше, однако он сосредоточился на исполняемом ритуале.

Его правая рука сжималась и разжималась, а в его уме судорожным и ветвистым порядком роились идеи.

Спустя семь или восемь секунд Клейн раскрыл глаза, а его рот расширился в широкой улыбке.

Он протянул руку, выхватил револьвер и резво развернувшись на месте выскочил из тени.

Клейн, одетый в черный двубортный сюртук, вознес вооруженную револьвером руку и прицелился к центру алтаря.