Огни уличных фонарей мерцали в далеке, зрелище довольно приятное для воспаленных глаз после нескольких часов безостановочной ходьбы. Впервые за десять лет я вернулся в Ашбер, маленький городок, где родился.

— Мика готова выпить кружку холодного Эля, — прошептала генерал, облизывая сухие потрескавшиеся губы.

Я молча кивнул, стараясь не отставать от кареты, за которой мы ехали.

“Просто из любопытства, сэр. Сколько у вас рабов? — нетерпеливо спросил молодой человек, переводя взгляд с меня на Олфреда.

— Я никогда не считал, — пожал плечами Олфред. — У нас их много дома, одни принадлежат мне, другие-моей семье.”

“Поразительно. Молодой человек вздохнул. “Если у тебя их так много, как насчет того, чтобы оставить этих двух рабов с нами?”

Старший, бородатый, откинулся на спинку сиденья и ударил мальчика по голове. — У тебя что, пустота в голове? Кто в здравом уме добровольно отдаст своих рабов!”

Мальчик потер голову, поправляя грязные светлые волосы. — Я просто спросил, старина. Блин!”

При первом контакте они показались нам подозрительными, но открылись слишком легко, как будто ждали повода доверять нам. Тем не менее, мы были почти в Ашбере, и ничего не казалось странным.

— Ну вот мы и приехали, — объявил бородатый кучер, натягивая поводья, чтобы остановить карету. “Мы проедем через этот город, так что лучше тебе идти отсюда пешком.”

“Вы будете путешествовать всю ночь?” спросил Ольфред, и в его голосе зазвучал скептицизм.

“Мы спешим к маленькому аванпосту всего в часе езды отсюда,-со смехом ответил светловолосый мальчик, отпуская задвижку, чтобы выпустить Олфреда.

— Ну, как бы то ни было, спасибо, что подвезли. Прежде чем спрыгнуть с экипажа, Олфред вручил мальчику еще одну серебряную монету.

Кучер дал Ольфред выйти с кареты перед тем, как поддать лошадей. Раздраженно фыркнув, лошади тронулись рысью, выруливая на узкую грунтовую дорогу, которая сворачивала влево.

— Им нужно поработать над своей актерской игрой, — сказал Олфред, качая головой.

— Значит, не только я заметил, — ответил я.

“Все. Пока есть алкоголь и уютная кровать, Мика будет счастлива.”

Когда мы втроем вошли в город, я не мог не обратить внимание на то, как пусты улицы. Часть моих воспоминаний об Ашбере была о том, каким оживленным он был для такого маленького городка. Искатели приключений редко забирались так далеко на север, но небольшая речка, протекающая рядом с городом, делала этот район отличным местом для выращивания урожая.

После смерти Ленсы мой отец увез мою мать в этот отдаленный город и устроился здесь охранять фермеров и их посевы от нападений волков или бродячих зверей маны, которые приходили с великих гор. Крестьяне, проснувшись рано, как правило, работали в поле собирая свои урожаи и проводили послеобеденное время либо торгуя на улицах рынка Ашбер или ходили по купцам, а в ночное время предназначалось чтобы расслабиться и получать удовольствие от сна, или провести несколько часов в таверне.

Мой отец часто приходил домой по ночам, спотыкаясь о собственные ноги после выпивки с местными фермерами. Я знал, что война внесет какие-то изменения, но никак не ожидал, что Ашбер станет таким призрачным городом.

Уличные фонари, разбросанные вокруг, ярко горели, но поблизости не было никаких признаков людей. Мы трое почувствовали кого-то в переулке, его черты были скрыты тенями. Через мгновение человек поспешил прочь, его не ритмичные шаги становились все тише, пока единственный звук, который мы слышали, не затих.

Мы посмотрели друг на друга, но промолчали. Оглядевшись, я увидел, что большинство зданий либо пустует, либо забаррикадировано. Окна были заколочены деревянными досками, а парадный вход в магазины скреплялся цепями. Я активировал Сферу Сердца, чтобы найти колебания маны, но не ожидал многого.

Тем не менее, я мог видеть искажения в атмосферной манне по всему городу. Здесь недавно были маги.

“Я чувствую, что люди разбросаны по округе, и, кажется, всего в нескольких кварталах отсюда собралось человек сорок, — проворчал Олфред.

— Мика почувствовал сорок три, — пробормотало маленькое копье рядом со мной.

“Я думал, мы договорились не использовать магию, — раздраженно сказал я. “А что, если поблизости есть алакрийские маги или Вритры, которые это заметили?”

“Мана не была нужна, чтобы почувствовать их, — загадочно ответил Олфред.

Что? Я чуть не сказал это вслух. Если бы они могли точно чувствовать людей вокруг, весь мой план был бы скомпрометирован.

— Это хорошо, — соврал я. — Похоже, мы сможем обнаружить убежище Алакрийцев раньше, чем я ожидал.”

— Возможно, это займет какое-то время. Мика может чувствовать людей только на небольшом расстоянии, и даже тогда это как-то нечетко. То же касается Ольфреда,” объяснила Мика.

“Вы оба слишком много говорите для рабов, — огрызнулся Олфред, прежде чем понизить голос до шепота. — Только потому, что мы не можем использовать магию, не означает, что наши враги связаны тем же препятствием. Предположим, наши голоса всегда будут услышаны.”

Я знал, что поблизости никого нет—по крайней мере, никого, кто манипулировал бы маной—и Олфред тоже должен был чувствовать это, но делал вид, что он просто хочет, чтобы Мика перестала говорить об их пределах, но пожилой гном был прав. Я кивнул и продолжил тащиться в нескольких шагах позади Олфреда с Микой.

Завернув за угол, я миновал особенно высокое, обветшалое здание и точно знал, где находится “место сбора”, о которой упоминали Олфред и Миа.

Из трубы, похожей на таверну, поднимались клубы дыма. У большой лачуги была кривая крыша с отсутствующими черепицами, но из всех других обветшалых строений и домов поблизости это было единственное место, где свет шел изнутри.

Мы подошли без колебаний, ведомые мыслью о вкусной приправленной еде и мягкой кровати.

— Я чувствую запах жареного мяса, — сказала Сильви, когда мы подошли ближе, нетерпеливо шурша под моим плащом.

Олфред обернулся, и мы втроем посмотрели друг на друга, прежде чем открыть расщепленную деревянную дверь. Мой нос жадно вдыхал резкий запах алкоголя, дыма и разнообразных продуктов и специй. Шум дюжины разговоров, старающихся заглушить друг друга, разнесся по большой таверне, сопровождаемый звоном бокалов и стуком ладоней.

Люди-в основном мужчины, — сидевшие за ближайшими к двери столами, повернулись к нам, некоторые с раскрасневшимися щеками, другие раздраженно хмурились.

— Мы будем ждать, или пока сядем?” Голос Ольфред звучал из-за его маски.

“Ты ответственен за то, чтобы найти свое место в таких заведениях, как это, — сказал я, натягивая капюшон, чтобы прикрыть больше лица, стараясь сдержать смех.

Я схватил Мику за запястье и последовал за Олфредом, пока он пробирался между клиентами и столиками. Когда мы проходили мимо, невозможно было не заметить этих взглядов. Дородный мужчина с длинными спутанными волосами намеренно откинулся назад, надеясь наткнуться на одного из нас в качестве предлога, чтобы поднять шум.

— Неважно. Тут всего лишь сорок два, — сказала Мика, указывая на клыкастую собаку, которая стояла рядом с ее бочкообразной грудью, слюна сочилась из ее плоской морды.

Я приподнял бровь. — Что?”

— Сорок два человека, а не сорок три, как говорил Мика. Мика приняла этого зверя за человека, — объяснила она.

-Всего сорок два человека, — согласился я.

Продолжая идти по лабиринту людей, я пытался уловить хоть какие-то обрывки разговора, которые могли бы развеять мои подозрения относительно этого места. Я смог выбрать часть диалога за одним столом среди шума»…удалось подсечь рыбу сегодня.”

В то время как человек с несколькими отсутствующими зубами мог просто говорить о ловле форели или какого-то другого водного позвоночного, их подозрительные взгляды сказали мне, что их разговор не был таким невинным.

В конце концов мы уселись за шаткий столик в дальнем углу таверны, рядом с туалетом. Отвратительное зловоние, вызванное отсутствием надлежащего водопровода, ударило мне в нос, избавляя от всех следов аппетита, который я накопил.

“Что ты будешь пить сегодня вечером? — спросила барменша, небрежно натягивая грязное платье, чтобы обнажить грудь. Она наклонилась к столу рядом с Олфредом, явно приглашая его взглянуть на ее декольте, а сама рассматривала его прекрасный плащ.

Мика и я, очевидно, не существовали для нее, когда она кокетливо покачивалась рядом с Олфредом, ожидая его заказа.

“Я возьму три кружки холодного эля, тушеное мясо и немного хлеба, — сказал Олфред, ничуть не смущенный ее попытками соблазнить его.

— Сейчас, — проворковала она, нежно проводя пальцем по его руке. Была ли это еще одна попытка соблазнить его или оценка качества его плаща, я не знал, но я мог сказать, что она была не единственной, кто заметил потенциальную ценность Олфреда.

“Тьфу. Какой смысл хвастаться этими кусками жира? — Пробормотал Мика с отвращением.

— На этот раз мы в чем-то согласны, — кивнул Олфред. — У женщины должно быть крепкое, мускулистое телосложение и такая же грубая кожа.”

Я предпочел не вмешиваться в разговор, украдкой поглядывая на таверну. Когда Сфера Сердца снова активировалась, я мог сказать, что кто то использовал магию, и это случилось совсем недавно.

Искаженная аура маны окружала особенно большой стол у противоположной стены. Из-за стола высунулся мужчина средних лет в мантии. В отличие от своих спутников, он был аккуратно причесан. Его глаза-бусинки непристойно сверкнули на двух скудно одетых официанток, которые по очереди кормили его фруктами и элем. С впалыми щеками и редеющими волосами было очевидно, что две официантки не подлизывались к нему из-за его лихой внешности.

По тому, как громко и надменно он говорил, и по тому, как его сверстники смеялись и кивали тому, что выходило из его рта, не было сомнений, что человек с глазами-бусинками был важной шишкой—если не полностью контролировал все вокруг. Судя по тому, как частицы собирались вокруг него, он создал слой маны, чтобы укрепить и защитить свое тело.

Он был не единственным; только с беглого взгляда, я заметил несколько усилителей, которые нагоняли тонкий слой маны на их кожу для защиты. Однако плотность и чистота манны, окружающей их тела, были намного ниже, чем у алакрийхских солдат, с которыми я столкнулся у юго-западного побережья. Если уж на то пошло, они были либо наемниками, либо искателями приключений. Для сравнения, скелет, зажатый двумя девушками, находился на гораздо более высоком уровне.

Но меня беспокоило не это. Дело было не в едва уловимой враждебности в таверне или подозрительном количестве присутствующих магов. И мне казалось я знал этого человека. Что-то в его сверкающем, извращенном взгляде и кривом лице вызвало горькие эмоции, но я не мог понять почему.

— Что происходит? — Спросила Сильви, заметив мое беспокойство.

Сильви, взгляни на столик слева от меня, на другой стороне таверны. Ты кого-нибудь узнаешь?

Мой фамильяр зашуршал под плащом, прежде чем ее маленькая мордочка высунулась наружу. Ее умные глаза осмотрели комнату, сосредоточившись на том месте, куда я указал, когда явное отвращение просочилось из нее. ‘Это тот негодяй, который пытался использовать короля, чтобы силой завладеть мной во время аукциона в Хелстее. Кажется, его звали как—то вроде …

Мужчина встал и заковылял к бару, стараясь не давить на левую ногу и удерживая равновесие деревянным посохом. Как только я понял, что он ранен, его имя сразу же всплыло в моей памяти вместе с остальными воспоминаниями о нем.

“Что случилось?- Прошептала Мика, наклоняясь ближе, так что была видна только нижняя часть ее лица. — Вы кого-нибудь узнаете?”

Покачав головой, я повернулась к своему столу. — Никого важного.”

С нашим заказом прибыла другая барменша—на этот раз менее ласковая. Она поставила перед Олфредом три кружки эля и тарелку супа с куском хлеба, небрежно погруженным в вязкую жидкость.

— Пожалуйста, принеси еще две миски, — сказал Олфред, ставя кружку на стол передо мной и Микой.

“В квартале отсюда есть стойло, чтобы кормить рабов, — сказала она с явным отвращением.

Не обращая внимания на ее слова, Олфред просто помешал кусочком хлеба апельсиновую похлебку. “Это было долгое путешествие. Я хотел бы поесть здесь сегодня вечером.”

Я не потрудился увидеть ее реакцию, но она молча ушла. Мой разум был сосредоточен на холодной кружке эля, булькающей передо мной. Я прижал прохладный край кружки к пересохшим губам, наслаждаясь легким жжением в пищеводе, когда газированная жидкость достигла желудка.

Черт, как хорошо.

Мика почти допила свою кружку одним глотком. Ее тело задрожало, когда она блаженно вздохнула. — Даже этот дешевый эль сейчас кажется Мике божественным.”

С тихим смешком я поднял кружку, чтобы сделать еще глоток. Краем глаза я заметил, что та же самая барменша что-то шепчет одному из мужчин, сидящих за тем же столиком, что и Себастьян, указывая пальцем на наш столик.

— Похоже, у нас будут гости, — пробормотал я двум копьям, ставя свой бокал. Сильви зарылась поглубже в мой плащ, а я на всякий случай натянул капюшон на лицо.

Через несколько минут к нашему столику подошел крупный мужчина с жиденькой бородкой, а с ним-невысокая полная женщина со снисходительной ухмылкой и в такой же откровенной одежде, как у здешних официанток.

Бородатый мужчина смотрел на меня и Мику, подняв брови и выжидающе смотрел. Не говоря ни слова, я поднялась, потянув за собой Мику, и встала позади Олфреда.

Женщина, увидев две полупустые кружки, фыркнула. — Тебе не следует так баловать своих рабов. Это заставляет их думать, что они чего то стоят.”

“Не твое дело, как я обращаюсь со своими рабами, — отрезал Олфред, засовывая под маску еще один кусок хлеба. “А сейчас, что я могу сделать для вас двоих? Надеюсь, вы умеете говорить лаконично.”

— Лаконично? мужчина усмехнулся. Деревянная спинка протестующе застонала, когда он откинулся на спинку сиденья, но продолжал держаться. — Какие у вас красивые слова. Вы должны быть осторожны в этих местах, особенно если вы путешествуете с юга.”

Я видел, как эти двое пытаются оценить размер Ольфред. Мика могла выдавать себя за человеческого ребенка, но я боялся, что они могут понять, что Олфред не был человеком.

— Спасибо за совет, — ответил Олфред, продолжая смотреть им в глаза.

“Мы хотели оказать вам теплый прием, — сказала женщина, опершись на локти.

“Мы милостиво пришли после того, как увидели, как ты обращалась со своими рабами, — продолжила ее спутница, стрельнув острым взглядом на Мику и меня. “У нас есть целая линия рабов на продажу, и я чувствую, что вам будет интересно.”

Мои челюсти сжались от ее слов. Я представил себе комнату, полную детей и взрослых, едва одетых и накормленных, которых держат только как товар.

“Мне придется вежливо отказаться, — почти сразу ответил старый гном.

“Не говори так. Женщина присела на краешек стула, чтобы быть поближе к Олфреду. “Если ты не ищешь более практичного раба, то у нас есть и девушки, и женщины.”

“У нас даже есть гномы и эльфы, — добавил великан, его потрескавшиеся губы изогнулись в похотливой усмешке.

Последовала пауза, прежде чем Олфред ответил: “Я думал, что после образования Совета межрасовое рабство было запрещено.”

“Вот почему это будет стоить тебе руки и ноги. Человек разразился хриплым смехом над собственной шуткой—или тем, что он считал шуткой.

Если копье и рассердился, он постарался это скрыть. Мика, с другой стороны, зашевелилась рядом со мной. Я чувствовал, что из нее вытекает ничтожное количество маны, но даже этого небольшого количества было достаточно, чтобы я забеспокоился. Вскоре после объединения трех рас вожди всех трех сторон предприняли коллективные усилия по искоренению рабства. Однако избавление от рабства одним махом не только вызвало бы недовольство среди рабовладельцев, но и привело бы к серьезным последствиям в экономике, по существу оставило бы королевство без значительной части рабочей силы.

Чтобы исправить это, Совет усердно работал над тем, чтобы применять поэтапный подход: вознаграждали владельцев, которые освобождали своих рабов, и облагали налогами владельцев, которые держали рабов.

Хотя рабство существовало во всех трех королевствах, всегда существовал высокий спрос на гномов и особенно эльфийских рабов из Сапина. По крайней мере, так мне сказал Винсент, владелец аукционного дома в Хелстее.

Олфред осторожно отодвинул миску с тушеным мясом. — С другой стороны. Возможно, мне немного любопытно, что вы можете предложить.”

Женщина придвинулась ближе, ее лицо исказилось в том, что она считала кокетливым. — Я знала, что тебе будет интересно. Я сообщу нашему боссу.”

— Ничего, если я сначала устроюсь в гостинице где-нибудь поблизости? — Спросил Олфред. — Наше путешествие было довольно трудным.”

Женщина встретилась взглядом со своим спутником и кивком головы подозвала его к себе. Кивнув, он махнул гигантской рукой в сторону старика с легкой сутулостью, который лениво протирал стаканы полотенцем. — Комната для господина и двух его рабов!”

Женщина, не дав Олфреду возможности возразить, повела его к задней двери, а ее бородатый спутник последовал за ней. На этот раз сидящие на нашем пути мужчины и женщины отодвинули свои стулья, прокладывая путь взглядами, которые сверлили нас насквозь.

Прежде чем выйти в холл вместе со сгорбленным старейшиной, я еще раз оглянулся на Себастьяна, который улыбался нам, а барменша что-то шептала ему на ухо.

Как только мы углубились в едва освещенный коридор, шум в таверне стих. Мика и я молча следовали за Олфредом, в то время как сам гнои в маске отвечал на праздные шутки дородной женщины.

“Вот ваша комната, сэр. С вас два серебряных. Старик протянул пустую ладонь, а в другой руке держал ржавый ключ.

Два серебряных? Для грязной комнаты здесь, в Ашбере? Я не могу в это поверить. Было разумно купить участок земли здесь на две серебряные монеты.

— Я никогда не интересовалась валютой этого континента, но даже для меня это звучит нелепо, — недоверчиво ответила Сильвия.

Тем не менее Олфред продолжал играть роль усталого наивного аристократа, извлекая из-под плаща две мерцающие монеты.

Даже не поблагодарив, старик отдал ключ.

“Если бы не эта чертова миссия, Мика бы сровняла с землей всю таверну! — Закричала Мика приглушенным голосом с подушки.

“Я тоже так думаю, — ответил Олфред. — Однако обстоятельства вынуждают нас соблюдать осторожность.”

Я повернулся к старшему копью. «Независимо от того, решим ли мы действовать, наша миссия является приоритетной. С ними нет проблем, хотя бы можно просто взглянуть на этих рабов— это даже дает нам лучшее прикрытие для передвижения по городу.”

Олфред кивнул в ответ, расстегнул плащ и повесил его на деревянный комод.

Я сел в изножье кровати, а Сильви кипела от злости.

Что-то волнует?

— Я не понимаю, почему существует высокий спрос на рабов разных рас. Это потому, что люди чувствуют жалость к порабощению одного из своих? — спросил мой фамильяр.

Нет. Достаточно тошнотворно, что многие благородные семьи практиковали скрещивание со своими рабами-дворфами или эльфами, чтобы их дети могли иметь лучший и более широкий потенциал в качестве мага. Лукас Уайкс был продуктом этой практики.

Сильви не ответила, но из-за нашей связи я чувствовал, как ее гнев выплескивается наружу. Когда я впервые прочитал об эльфах, я думал о них как об этой мистической расе с высоким родством к магии. Эти предположения были подкреплены тем фактом, что мое пребывание в Элиноире было в основном с королевской семьей. Вспоминая то время, когда я спас Тессию от работорговцев, я должен был догадаться, что они охотятся либо за детьми, либо за более слабыми, ничего не подозревающими взрослыми.

Совет запретил межрасовое рабство несколько лет назад, но после встречи с этими двумя, похоже, это все еще продолжается.

‘А как насчет леса, окружающего эльфийское королевство? Разве это не должно отпугивать большинство других существ, кроме эльфов и местных животных?’

Вот почему эльфийские рабы так редки. Торговцы не только должны быть искусными бойцами, они должны иметь собак, способных вести их через Эльширский лес.

Презрение вырвалось из моих уст. — Зайти так далеко…’

Будучи выходцами из скромного дома, мои родители никогда не смогли бы позволить себе рабыню, даже если бы захотели. Тем не менее, тот факт, что это происходило в моем родном городе, не просто раздражал меня, а вводил в ярость.

— Если мы не сможем справиться с этим сами, Мика проинформирует Совет о том, что здесь происходит, — резко сказало маленькое копье, вскакивая на кровать.

Я кивнул, не потрудившись повернуться к ней. – Хорошая идея.”

В дальнем конце коридора находилась ванная комната, и когда Олфред вышел, чтобы воспользоваться ею, незнакомый мужчина с маленьким кинжалом на поясе проводил его туда. Хотя Олфред сказал, что этот человек достаточно мил, было очевидно, что в таком месте консьержей не бывает. Нас фактически держали здесь в плену.

В мгновение ока прошел час. Мы решили, что для Мики будет лучше остаться на случай, если она не сможет контролировать себя. Несмотря на ее многочисленные жалобы, она словно ударилась об бревно и тут же уснула, как только ее голова коснулась импровизированной подушки, которую она смастерила из скатанного плаща.

Прежде чем открыть дверь, мы снова надели нашу маскировку. Нам и раньше было ясно, что снаружи нас ждут люди, но мы держались непринужденно.

“Хорошо отдохнули? — спросила женщина, ее голос был немного более невнятным, чем, когда она впервые пришла к нам.

Судя по раскрасневшимся щекам ее спутницы, они, похоже, много выпили за это время.

— Идем! Следуйте за нами. Наш лидер хочет встретиться с вами”, — сказала женщина, приклеиваясь к Ольфред.

Я молча шел за хозяином, пока бородач не заговорил. “Маленький раб не присоединится к нам?”

— Ее тело не привыкло путешествовать на такие большие расстояния, — не оборачиваясь, ответил Олфред. “Я не думал, что будет проблемой просто позволить ей спать в комнате.”

Губы бородача скривились в ехидной усмешке.

— Ах! Так что ее тело привыкло к другим вещам,” — хмыкнул он, подталкивая Ольфред локтем.

Я закатил глаза. Неужели у этой обезьяны нет чувства приличия?

Приглушенный шум таверны становился все громче по мере того, как мы приближались ко входу. В то время как заведение все еще было полно людей, ближайший к нам стол был оставлен свободным, только один человек сидел за ним. Себастьян.

— Лидер, я привела их сюда, — произнесла женщина, в ее голосе не было и намека на трезвость.

Лидер? Я чуть не сказал это вслух, мои глаза посмотрели вверх, чтобы лучше видеть лысеющего фокусника, хоть у меня и не было затаенной обиды на него.

Себастьян. Даже тогда, когда я был еще маленьким мальчиком в этом мире, я видел его жадность и бесстыдность, но он был ничтожным человеком. Детское желание, завладеть моим фамильяром, и тот факт, что он использовал короля, чтобы попытаться «вынудить» меня отказаться от нее, это все действовало мне на нервы, но я никогда не думал, что увижу его здесь.

Даже если он получил наказание за свои действия в аукционном доме, я сомневаюсь, что это было чем-то большим, чем предупреждение.

Он был дворянином и не имел никаких интересов в таком отдаленном городе, как Эшбер.

— Можете идти. Он отпустил их взмахом руки. Глаза-бусинки Себастьяна изучали меня, и я чувствовал, как он исследует мой уровень маны. Конечно, он ничего не почувствует. Даже если я еще не достиг стадии белого ядра, я был достаточно высоко, чтобы его чувства не смогли обнаружить следы моей маны. Он перевел взгляд с моей груди на лицо, но, увидев мои растрепанные волосы и грязное лицо, сосредоточился на Олфреде.

— Очень приятно, — сказал Себастьян с широкой, казалось бы, невинной улыбкой. — Позвольте поприветствовать вас в моем городе.”