Я хотела просто остановиться, присмотреть за Мраком и зализать свои раны — и ничего больше — но я не могла позволить героям сделать выводы на основе искажённой информации. Только не тогда, когда речь идёт об убийстве.

Я смогла встать на ноги только со второй попытки. Мне не нравилось, что я создаю не самое лучшее впечатление, и это когда так много людей вокруг осуждают меня, однако до лучшего впечатления было далеко. Насекомые, словно плащ, укутали меня так же, как тьма укрывала Мрака.

Я заметила, как Мисс Ополчениие и Сталевар оборвали разговор, когда я приблизилась. Многие повернулись, но никто не попытался остановить меня. По крайней мере, они ушли с дороги. Не освободили мне путь, если говорить точно, но неожиданно нашли причины, чтобы уйти, сменить положение или даже не смотреть на меня, когда я пересекла периметр, который они создали.

На мгновение я почувствовала себя в школе. Вот только сейчас я не привлекала внимание, и люди не пытались натолкнуться на меня — я отталкивала их. Вместо непрерывного звонка наступила тишина, был слышен шум ветра, звук машины вдали, и жужжание прикрывающих меня насекомых.

Я задумалась, насколько это впечатление создавалось моей репутацией в Броктон-Бей, а насколько — прирождённой жутковатостью моей силы.

— Рой, — сказал Сталевар, когда я подошла к нему и Мисс Ополчение.

— Спасибо за спасение, — сказала я. — Не могу выразить это словами, но… это было по-настоящему героически. Я твой должник.

— Со мной связалась Чертёнок, передала сообщение от Сплетницы. Они были весьма убедительны. Ты в порядке?

Я кивнула. Я не была в порядке, но не стоило об этом говорить. Я уже поняла, что молчание было эффективным инструментом, оно само по себе красноречиво, и редко ставит меня в невыгодное положение. Чем больше я говорю, тем больше рискую выдать то, насколько я измождена и измотана.

— Она сказала, что произойдёт катастрофа, — сказал Сталевар, — если клон будет обладать твоей силой без твоих ограничений. Не говоря уже об опасности мутантов Мрака. Твои клоны смогут совершать массовые убийства сотнями, но из-за него мы можем проиграть эту битву.

— И мы подозреваем, что как минимум один выжил, — сказала Мисс Ополчение.

Я кивнула.

— Есть и другие кейпы, опасные не меньше нас. Подумайте о разрушительном потенциале некоторых героев, например, вашем.

Сталевар посмотрел на Мисс Ополчение, она кивнула:

— Помимо всего прочего, эта ситуация предельно ясно показывает, насколько опасны могут быть некоторые паралюди при худшем развитии событий. Существует много сил, которые кажутся неопасными на первый взгляд, однако крайне разрушительны, если не ограничены контролем.

— Я так понимаю, что одна из неопасных сил — моя? — спросила я.

— Нет, — ответила Мисс Ополчение. — Я бы так не сказала.

Разговор затих. Я не хотела спорить ни с ней, ни с её точкой зрения, и ни она, ни Сталевар не собирались делиться информацией.

— Ваша команда сняла браслеты, — сказала Мисс Ополчение.

— Да, — ответила я.

— Вы ведёте очень опасную игру, учитывая границы применения правил и последствия, которые я назвала.

— Вот примерно об этом я и пришла с вами поговорить, — сказала я.

— Продолжай.

— Мой клон сказал вам кое-что, — я осмелилась начать. — Я бы хотела прояснить вопрос до того, как вы придёте к каким-то выводам. По крайней мере, поговорить об основной проблеме.

— Ты была в сознании? — спросил Сталевар.

Я кивнула.

— Я понимаю, почему твой клон мог врать, — произнёс Сталевар. — Психологическая война, посев раздора в рядах противника. Я думаю, твой клон был на это способен, с учётом истории наших столкновений. Без обид. Но мне всё равно нужно было доложить об этом руководителю.

Я не сразу ответила. Он подсказал мне выход. Я попыталась насекомыми прочитать язык тела Мисс Ополчение: её руки были скрещены на груди. Это был момент, когда я отчаянно желала видеть, чтобы лучше понимать, о чём она думает.

Я просто ненавидела моменты в сериалах и кино, когда все проблемы могли бы разрешиться, если просто сказать правду. Вот почему я никогда не любила романтические комедии. Почти наверняка все проблемные ситуации в ситкомах можно было исправить, если бы люди просто сели, поговорили, выслушали друг друга. Трагедии можно было предотвратить несколькими простыми словами.

Я никогда не хотела попасть в одну из таких трагедий.

— Томас Кальверт был Вывертом, — произнесла я так тихо, чтобы услышали только они. Мне не нужны были массовые беспорядки.

— Прошу прощения? — спросил Сталевар.

Мисс Ополчение выпрямилась и молча засунула пальцы рук за пояс.

— У Томаса Кальверта были силы, — продолжила я. — Способность создавать параллельные реальности, в которых он мог направлять события по разным веткам развития. Он использовал эти силы, чтобы безопасно заработать кучу денег, нанял высококлассных наёмников, нанял Скитальцев и нас. Неформалов.

Мисс Ополчение сменила позу, прильнув к стене и скрестив руки на груди:

— Многое из того, что ты говоришь соответствует тому, что мы знаем о Выверте, однако не понимаю, каким боком здесь появляется Томас Кальверт.

— Его сила позволяла всем его подчинённым действовать с меньшим риском. Наши планы чаще всего срабатывали, поскольку каждый раз, когда он мог с нами связаться, у нас было две попытки. Вот почему мы захватили город. К этому моменту он исчерпал возможности личности Выверта и инсценировал собственную смерть. Он инсценировал смерть журналистов, подстроил всё происходящее и устроил всё так, чтобы ситуация развивалась по его плану. Перед взрывом он заменил себя на копию своего тела. Он нанял женщину, которая впоследствии должна была выиграть выборы. Суинки теряет работу, а Томас Кальверт становится главой СКП.

— Ты чертовски его переоцениваешь, — сказала Мисс Ополчение.

— Он несколько лет готовился к этому. Если копнёте поглубже, наверняка сможете найти какие-нибудь следы. Возможно, журналисты, оказавшиеся там, совсем недавно начали работать, после того как он дал им такое задание. Возможно, вы сможете отследить деньги. Но он организовал абсолютно всё. Подумайте об этом.

Я подняла руку и начала перечислять свои аргументы:

— Через Неформалов и Скитальцев он мог контролировать преступную активность Броктон-Бей, медленно смещаясь в соседние города. Благодаря деньгам, власти и действиям в качестве Выверта, он мог контролировать и местный бизнес, и промышленность. Большинство строительных компаний, которые производят восстановление, все районы, которые снесены и отстраиваются заново — он владел землёй, он владел компаниями. Он готовился через своих марионеток управлять правительством, и он был готов управлять героями через свежеприобретённый пост в СКП. Всё к одному — он подготовился получить абсолютную власть над Броктон-Бей и всеми основными аспектами жизни города.

— И ты убила его? — спросила Мисс Ополчение. — Твой клон говорил правду?

— Думаю, — сказала я и ненадолго замолчала, чтобы привести свои мысли в порядок, — для нашего дальнейшего общения будет намного лучше, если я не отвечу на этот вопрос.

— Потому что ты убила его, — сказал Сталевар.

Я не ответила.

— Мне придётся обсудить это с руководством, — сказала Мисс Ополчение. — Формальное перемирие, которое мы заключили, должно защитить тебя до тех пор, пока всё не окончится, но я дам указания, чтобы на некоторое время тебя оставили в покое. Это может помочь.

— Я бы вам не советовала, — сказала я.

— Не советовала бы что? Давать указание?

— Докладывать руководству. Мы сняли свои браслеты, поскольку Сплетница почувствовала… это сложно объяснить.

— Я бы с удовольствием выслушала объяснение, — сказала Мисс Ополчение.

Проблема в том, что если я начну объяснять, это выдаст информацию о принципах работы силы Сплетницы. И что ещё хуже, это может навлечь проблемы на чикагских Стражей, а они отличные ребята.

Лучше сменить тему:

— У Сплетницы есть мнение, что мотивы Эйдолона не вполне чисты. И я с ней согласна. Когда мы подобрались ближе, я подслушала разговор Эйдолона с Ноэль. Он знал несколько вещей, по которым можно судить, что ему известно о том, чем занимался Выверт.

— Эйдолон?! — переспросил Сталевар.

Мисс Ополчение положила мне руку на плечо и оттащила меня в сторону от периметра, где расхаживали и готовились к битве герои. Я была уверена, что никто не мог услышать, но не возражала. Она склонилась ближе и шёпотом приказала:

— Объясни.

Я не рассчитывала на такую реакцию. Мы все можем оказаться в ещё большей опасности.

— Вы знаете, что такое Котёл? — спросила я.

— Ходят слухи, — сказала Мисс Ополчение. — Ещё когда появились первые паралюди, это название стало упоминаться, и периодически отдельные люди или группы пользуются им, чтобы провозгласить себя частью тайного общества, или связями с мощными силами. Во всех случаях проводилось тщательное расследование, но ничего не подтвердилось.

Я нахмурилась за маской.

— Если вы считаете, что Котёл здесь ни при чём, то как вы объясните паралюдей-монстров? Типа Улитки Грегора или Тритона?

— Или меня? — спросил Сталевар. Он стоял позади нас.

— Или тебя, — сказала я. — Мне встречалось слишком много ситуаций, связанных с Котлом, чтобы верить, что это лишь серия мистификаций. У Барыг были флаконы, которые давали силы, и чемоданчик, содержащий договор с Котлом. Я успела прочесть несколько страниц, пока остальное не забрала команда Трещины.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы кто-либо их пил и получил силы? — спросила Мисс Ополчение.

— Нет.

— Это название, которое обладает весом и престижем, и люди часто используют его в своих целях. Ничего более, — сказала Мисс Ополчение.

— Тогда почему Эйдолон сказал, что Выверт был связан с Котлом, и что именно Котёл несёт ответственность за Ноэль? — спросила я.

Мисс Ополчение сжала губы.

— Я не знаю. Возможно, ты лжёшь.

— Если б я решила солгать, то придумала бы что-нибудь более убедительное.

— Или ты придумала нечто настолько невероятное, что нам понадобятся месяцы, чтобы проверить информацию. А тем временем данная ситуация разрешится, и вы сможете уйти безнаказанными. Я говорила со своей командой, и я читала ваши досье. Вы склонны к подобным трюкам. Защищаете себя при помощи сведений и аргументов, которые требуют массу времени на проверку.

— Я не хочу спорить, — возразила я. — Если вы не верите, что Кальверт был Вывертом, на здоровье. Я просто хотела выложить все карты на стол.

— Вот только ты отказываешься признаться в убийстве, — сказал Сталевар.

— Верно, — ответила я.

— Допустим, мы тебе поверили, что мы должны делать с этим знанием? — спросила Мисс Ополчение.

— Сейчас? — уточнила я. — Ничего. Действуйте как обычно. Но не забывайте о том, что я сказала, и держите ухо востро.

— А если мы так и сделаем? Будем держать ухо востро и тщательно расследуем возможную связь между Кальвертом и Вывертом, и всё равно решим взять тебя под арест — согласишься ли ты мирно сдаться?

Я покачала головой:

— Нет, я так не думаю.

— Значит ты пришла к нам из эгоистических соображений, — сказала Мисс Ополчение. — Ты не собираешься менять свой образ действий, ожидаешь, что признание в убийстве человека сойдёт тебе с рук, пусть и не полное признание… однако ты хочешь, чтобы мы начали вести себя по-другому, основываясь лишь на твоих словах.

— Хотите считать, что это эгоистические мотивы — дело ваше, — ответила я. — Видимо, именно так вы и работаете. Но сейчас за моими словами не стоит возвышенная цель. Я спасла Дину. Я хочу защищать людей на моей территории, бороться с силами, которые пытаются навредить им, и неважно, кто это — Бойня номер Девять, Выверт или Ехидна. Возможно, вы мне не поверите, но я не пытаюсь выгородить себя. Я не буду ни подтверждать, ни отрицать того, что сказала клон, однако ничего из того о чём я говорила не даёт мне ни алиби, ни возможности обернуть ситуацию к своей выгоде.

— Ты подыскиваешь оправдания, чтобы смягчить серьёзность преступления, которое ты совершила, — сказала Мисс Ополчение.

— Я ни в чём не признавалась, — напомнила я.

— Ты поняла, о чём я.

— Может быть, отчасти это и оправдания. С одной стороны. Однако, с другой стороны, вы сможете с большей осторожностью общаться с Эйдолоном, уделить больше внимания изучению ежедневных дел Кальверта, можете поискать его связь с Вывертом. Он не был идиотом, но нельзя посвящать одному делу так много времени и энергии и при этом не допустить размытия границ между личностями. Если вы это сделаете, я вряд ли сильно выиграю, а вам это может принести пользу.

— Может быть, — ответила Мисс Ополчение.

— Судишь по собственному опыту? — спросил Сталевар. — Когда говоришь о размытии границ между личностями?

Я повернулась к нему и вспомнила о том, что он видел моё лицо.

— Это будет подсказкой.

— Возможно, — ответил он. — Мне всегда было интересно. У меня самого никогда не было секретной личности.

— Её переоценивают, насколько я могу судить, — ответила я и подумала о своём отце. Может быть, он тоже стал жертвой размытия границ? Или же пострадавшим в серии событий, нахлынувших на город? Возможно и то, и другое.

— Кажется, вас можно прервать, — сказала Сплетница. Она вышла из-за угла и повернула голову к Мисс Ополчение: — Могу я украсть у вас Рой?

Мисс Ополчение молча махнула рукой.

Сплетница повела меня прочь, когда Мисс Ополчение заговорила:

— Я не знаю, сказала ли ты правду...

Она прервалась на полуслове. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, затем закрыла его. Молчание безопаснее.

— Но если да — я ценю это. Не в моём стиле требовать улики, чтобы подтверждать любую мелочь, но мне приходится. Как командир я должна всё подвергать сомнению.

— Быть лидером тяжело, — ответила я не оборачиваясь.

Сплетница указала направление и отошла вместе со мной от Сталевара и Мисс Ополчение. Та отвратительная болезнь, которой Ноэль заразила меня, чтобы ослабить и не позволить дать отпор после освобождения, постепенно сходила на нет. Но это было лишь частью насущных проблем, и я всё равно чувствовала себя истощённой. Я и так почти полностью выдохлась, а последняя драка ситуацию только ухудшила. Мне хотелось есть, пить и вырубится хотя бы минут на пятнадцать-тридцать.

Как это ни странно, Сплетница шла слева с небольшим отставанием, хотя была явно бодрее меня. Судя по всему, она делала это намеренно.

Она сделала примерно то же самое, когда мы были на крыше — тонкий манёвр, направленный на то, чтобы показать, что я лидер, к которому проявляют уважение. Сплетница устрашала по-своему, была пугающей совсем по-другому, не так, как я, но люди её боялись. Окружающие заметят, что она выражает к кому-то уважение, даже если не до конца это осознают.

Другой причиной могло быть то, что в битве она пострадала сильнее, чем пыталась показать.

— Рой, — прервала мои мысли Сплетница. — Познакомься. Это Козёл Отпущения.

Насекомые просканировали молодого героя, и тот даже не вздрогнул. Он, должно быть, был членом Стражей, если, конечно, меня не обманула его осанка. Костюм представлял из себя мантию, похожую больше на одеяние Мирддина, чем на мантию Панацеи. Насекомые забрались под ткань и обнаружили броню, что означало костюм предназначенный для боя. На голове у него была маска, привязанная чем-то вроде металлической полосы, явно предназначенной для того, чтобы поднимать маску. К полосе надо лбом по бокам были присоединены два изгибающихся рога.

— Козёл Отпущения? — спросила я. — Целитель?

— Нет, — ответил Козёл Отпущения. — Но я могу тебя починить. Вроде того.

— Что ты имеешь в виду под "вроде того"?

— То, что я делаю, ненадёжно. Это не лечение. Ты перестанешь чувствовать боль, раны исчезнут, но это состояние нестабильное, и длительность его ограничена.

— Буду использовать то, что есть, — ответила я.

— Если не будут соблюдены определённые условия, то когда время подойдёт к концу повреждения вернутся. Иногда слабее, иногда серьёзнее. И они будут медленнее заживать.

— Сколько времени это будет работать? — спросила я.

— От одного до шести часов.

— А условия? — уточнила я.

— Чем дольше ты не нарушаешь эффект, тем больше шансы, что повреждения не вернутся.

— Сядь, — сказала Сплетница, и я села.

Козёл Отпущения коснулся моей руки. На меня нахлынула волна ощущений. Стало горячо, потом холодно, затем появилась дрожь и ощущения всех тканей и кожи, касающихся меня, всё одновременно. Ощущение прикосновения ткани костюма к коже стало нарастать, усиливаться, стало невыносимым. Я вскочила и отшагнула назад.

— Всё в порядке, — сказала Сплетница.

Я кивнула и снова подала руку Козлу Отпущения.

— Сила Козла Отпущения работает на квантовом уровне, — начала объяснять Сплетница. — Он погружается в потенциальные реальности в поисках невредимой версии тебя, такой, что максимально тебе соответствует, чтобы всё идеально совпало.

— Кроме ранений, — сказала я. Ощущения пробегали по мне, все одновременно, и простой контакт тела с костюмом или ног с землёй был таким насыщенным, словно бил током.

— Кроме ранений, — кивнула Сплетница. — Сейчас он собирает вместе невредимые части из версий Рой из других реальностей и других возможностей, и использует своё собственное тело как соединяющий мост.

— Это безопасно? — спросила я. Мне пришлось сжать зубы, поскольку эффект усиливался.

— Расслабься, — сказал Козёл Отпущения. — Чем больше ты волнуешься, тем слабее эффект.

Расслабиться. Я обратилась к насекомым, пытаясь чувствовать то, что они чувствуют, видеть то, что они видят, слышать то, что слышат они и избавиться от ощущений собственного тела. Это был метод, которым я уже много раз пользовалась, почти медитация.

— Чтобы разрушить эффект, многого не надо, — сказала Сплетница. — Сильный удар, новые ранения или шок. Если это произойдёт, повреждения вернутся и, вероятно, станут хуже.

Я хотела заметить, насколько сложно мне расслабиться и отвлечься от ощущений, когда смысл слов Сплетницы дошёл до меня.

— Как, чёрт возьми, я буду сражаться, если мне нельзя получать ранения?

— Держись подальше от опасности и оставайся в радиусе пятидесяти метров от Козла Отпущения.

Я нахмурилась:

— Не думаю, что смогу работать с такими ограничениями.

— Я могу остановиться, — сказал Козёл Отпущения, — если тебе это не нужно.

— Ты едва стоишь на ногах, — сказала Сплетница, пропуская его слова мимо ушей.

— Большая часть вызвано тем, что рвота Ехидны вызывает слабость. Это пройдёт.

— Ты предпочитаешь остаться в этом же состоянии? — спросила Сплетница. — Рёбра, лёгкие, истощение, синяки…

— Может и так — для того, чтобы драться без связанных рук, — ответила я, хотя так не думала. Процесс “лечения” у Козла Отпущения был премерзостным.

— Но ты не можешь сражаться в таком состоянии.

— Это уже неважно, — сказал Козёл Отпущения. — Поздно всё отменять.

Все ощущения сразу прекратились. В наступившей тишине казалось, что всё моё тело вибрирует как беззвучный камертон. В ушах звенело, перед глазами плавали пятна.

Я открыла глаза, но ничего не увидела. Нет. Что-то изменилось. Белая пелена исчезла. Я протёрла линзы маски, вытерла желчь и кровь, сделав их более-менее прозрачными.

Я несколько раз моргнула и глубоко вздохнула.

Я снова видела и могла дышать.

— Она что, блядь, была слепая?! — завопил Козёл Отпущения.

Я посмотрела на него. Его костюм был бело-золотым, гипсовая маска козла крепилась золотой полосой, белый плащ, золотая цепь вокруг талии, застёжки в виде золотых козлиных голов. Он стоял на коленях, его вопль перебил приступ кашля.

— Готова поклясться, что говорила об этом, — сказала Сплетница.

— Что происходит? — спросила я.

— Ой. Ну, он берёт на себя повреждения, которые снимает с других. Те глаза, которыми ты сейчас смотришь — это что-то среднее между его глазами, и теми, которые он смог найти, просматривая альтернативных Рой. Как-то так. Трудно объяснить.

— Как, вашу мать, я смогу работать в таком состоянии? — захрипел Козёл Отпущения. Он снова начал кашлять.

— Ты зайдёшь к другим моим товарищам, и проверишь, что у них всё тип-топ, — сказала Сплетница. — Затем мы проводим тебя, и убедимся, что ты сможешь использовать атакующую сторону своей силы.

— Чтоб я сдох, — сказал Козёл.

— Это временно, — ответила она и шёпотом добавила: — И я хорошо тебе заплатила.

"Коррумпированный герой? Или просто предприимчивый?" — подумала я.

А ещё я подумала, действительно ли у Сплетницы были деньги на это. Она только что заплатила наёмникам Выверта и, насколько я знала, она собиралась удержать на плаву его предприятия, безо всех его финансов и контактов. Как-то всё это было на грани повторения фатальной ошибки Выверта.

Все юные герои собирались вокруг нас, пока Козёл Отпущения продолжал кашлять и хрипеть. Моё внимание привлекла девушка в костюме цветочной тематики, с розовыми волосами, уложенными волнами, словно лепестки роз. Это впечатляло, учитывая, что она, скорее всего, только встала с постели, прежде чем прибыть на место. Среди остальных были парень в зелёном костюме с молотом в руках, ещё один в латном доспехе с плавниками по бокам шлема, мальчик с изображением свечи на костюме телесного цвета и парочка, в которой я опознала Грацию и Вантона.

— Проблемы, К.О.? — спросила девушка.

— Ненавижу свою силу, ненавижу свою силу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, — продолжал хрипеть Козёл Отпущения. Вантон и Грация помогли ему встать. Он ещё поднимался, когда Грация повернулась ко мне.

— Ты что, слепая?! — спросила она.

— Была, — ответила я.

— Это случилось после того, как мы разделились?

— Нет, — ответила я.

Она странно на меня посмотрела.

Я решила промолчать и дать ей возможность самостоятельно сделать выводы. Грация глянула на Козла, и я решила сменить тему.

— А ты в порядке? Не осталось последствий после Ноэль?

— Все окей, — ответила она. Я не была уверена, что она сказала правду: Грация выглядела потрёпанной. Волосы казались мокрыми. Жидкость, которую выплёвывала Ноэль, впиталась в трещинки и складки костюма, раскрашивая его чёрно-красно-жёлтыми разводами. Не знаю, как она выглядела раньше, однако сейчас она казалась уставшей. Насколько это вызвано ранним подъёмом, а насколько эмоциональным истощением?

Скорее всего, я выглядела не лучше. По крайней мере, мой костюм был чёрно-серым. Грязь не бросалась в глаза.

Как бы там ни было, я чувствовала себя лучше. Настолько, что была почти в эйфории. Боли, на которые я давно перестала обращать внимание, ушли. Это здорово помогло мне отойти от сцен и образов, увиденных внутри Ноэль.

Может быть, Сплетница была права. Наверное, помощь Козла Отпущения была просто необходима. Если был шанс закрепить эффект навсегда, то я была готова сделать для этого всё, что потребуется: избегать опасности и стараться быть рядом с Козлом Отпущения.

Хотя опыта по части “оставаться в безопасности” мне явно недоставало.

— Пойдём поищем остальных, — сказала я. Мне не нравилось, как начинал себя вести Мрак, когда я оставляла его одного. — Грация, Вантон, вы с нами?

— Отданные нам приказы остаются в силе, пока мы не получим новые, — сказала Грация. — Нам сказали сопровождать вас.

— Хорошо. Тогда давайте найдём Бентли и посадим Козла Отпущения на собаку.

Сплетница покачала головой:

— На собаке слишком сильно трясёт, а он вряд ли умеет ездить. Либо ты, либо он получите достаточно сильный удар, и мы вернёмся к тому, с чего начали.

— Что если нам раздобыть фургон и посадить его на пассажирское сиденье? — спросила я.

— Предыдущий фургон долго не продержался, — ответила Сплетница.

— Если совсем уж припечёт, можно использовать пену, чтобы обеспечить ему безопасность. Надеюсь до этого не дойдёт. Поехали.

Я хотела подойти к Козлу, чтобы помочь ему подняться, однако Сплетница остановила меня, ухватив за запястье.

— Считай, что ты хрустальная, — сказала она. — Никакой нагрузки, никаких ранений, не перестарайся.

— Это как-то уже чересчур, — заметила я, но не стала касаться героя.

Потребовалась помощь двоих людей, чтобы Козёл Отпущения мог идти. Грация шла с одной стороны, Сплетница с другой. Когда он забрал мои ранения, он что, получил их в более тяжёлой форме?

Мне не терпелось высмотреть и переварить каждую толику информации, которую я упустила. Я видела, как собираются герои, все взгляды были устремлены на обломки здания. Сотрудники СКП рассеялись по периметру и поливали груды камней сотнями литров удерживающей пены.

Восемьдесят героев, если насекомые не ошиблись. Около восьми находилось в воздухе, так что найти Эйдолона было несложно. Как и у Грации, его костюм был измазан разводами высохших жидкостей. Он находился на высоте нескольких этажей, плащ развевался на сильном ветру.

Вообще-то, сделать так, чтоб плащ достойно выглядел — нелегко. Они постоянно липнут к телу, выворачиваются куда попало, наматываются на руку… было нечто величественное в том, чтобы заставить плащ вести себя как следует. Эйдолон мог себе это позволить.

Забавно, что паралюдей в народе называли “кейпами”, по названию короткого плаща, и при этом так мало из нас его носило.

Не так давно я тоже начала носить короткий плащ, длины которого едва хватало, чтобы прикрыть спину. При его создании мной был сделан упор на практичность, а не на стиль, он помогал спрятать больше насекомых и давал какую-никакую защиту. Сейчас плаща на мне не было, и меня это вполне устраивало. Я бы стеснялась своего вида по сравнению с Эйдолоном. И в итоге я начала бы волноваться только о том, достойно ли на мне смотрится плащ, вместо того, чтобы излучать уверенность в себе.

Злодеев было немного, и сейчас, когда ко мне вернулось зрение, мои опасения о том, что за мной будут следить, подтвердились.

Мы подошли к Неформалам, и я опустилась на колени рядом с Мраком. Чертёнок была возле него, тут же стояли Регент и Сука. Регент кивнул мне, и я ответила тем же.

— Прошу прощения, — сказала я и посмотрела на троих героев, которые сопровождали нас, — Но мне нужно поговорить со своими товарищами наедине.

Насекомые высыпались из моего костюма, собрались из окрестностей и создали движущуюся стену, отделяющую нас от Грации, Вантона и Козла Отпущения. Я понемногу смещала её, вынуждая их попятиться.

Вантон оставил Грацию поддерживать Козла и рискнул шагнуть в рой. Когда насекомые заползли ему в нос, рот и уши, он фыркнул и попятился. Я дала ему возможность прочувствовать эти ощущения ещё несколько секунд, затем убрала насекомых. Больше он не пытался.

— Как дела? — спросила я, не повышая голоса.

— Он молчит, — сказала Чертёнок. — Почти не отвечает. И вздрогнул, когда я попыталась до него дотронуться.

— Внутри Ехидны начинаются видения, — сказала я. — Вариации события-триггера или самых мерзких моментов жизни.

— Ой, — сказала Чертёнок. — Ой-ёй...

Я посмотрела на Мрака. Он уставился в пространство, и тьма скручивалась в жгуты вокруг него так плотно, что я не могла понять, в какой он сидит позе. Я заметила, что он делал это непроизвольно. Чем больше он погружался в себя, сдерживал эмоции, тем больше его сила проявляла себя вокруг.

Если всё было настолько плохо, я не была уверена, что смогу помочь.

Я присела рядом с ним, и, несмотря на тьму, почувствовала, как он отодвинулся.

— Чертёнок, — сказала я.

— Что?

— Тебе стоит отвезти его домой.

— Но… я могу помочь вам.

— Знаю, — ответила я. — Ты уже здорово помогла. Но ему нельзя здесь оставаться. Только не в таком состоянии. Если он повторно пережил свой триггер, то ему нужна твоя поддержка.

— Его второй триггер был связан с тобой, — сказала Чертёнок. Прозвучало почти обвиняюще.

— Возможно, — сказала я и посмотрела в чёрные линзы её маски. — Ты хочешь, чтобы я забрала его? Потому что я так и сделаю. Я уйду, Сплетница возьмёт командование Неформалами, а ты можешь остаться и продолжить убивать клонов.

Она вытащила нож и покрутила его в руках, словно обдумывая этот вариант.

— Что бы ты ни выбрала, — сказала я, — решай быстрее. Если ты уходишь, я хочу начать подготовку как можно скорее. Нужно собрать насекомых до начала сражения.

Она взглянула на Мрака, затем на остальных. Рейчел и Регент тревожно наблюдали за нами.

Я же не отрывала взгляд от Мрака. Больше всего мне хотелось уйти вместе с ним. Пускай даже я буду полуслепая, потрачу недели или месяцы на восстановление зрения, если вообще смогу видеть. Но я готова, если это будет означать, что смогу поддержать его, помочь это всё преодолеть, стать опорой, в которой он так отчаянно нуждается.

Я так ярко переживала видение с Манекеном и людьми, о которых заботилась, вспоминая попытки обеспечить их безопасность. Все они рассчитывали на меня, а я их подвела. Странно, но сейчас это воспоминание заставило меня почувствовать себя увереннее.

Мы с Чертёнком одновременно повернулись друг к другу. Чёрные линзы её маски оказались прямо напротив моих жёлтых.

— Ты — лидер, — сказала Чертёнок, и это был её ответ.

Я потянулась и взяла Мрака за руку. Он вздрогнул, попытался выдернуть, но я держала крепко, и сжала его ладонь между двумя своими.

— Мрак, — сказала я твёрдым, хотя и тихим голосом. — Это Рой. Тейлор. Мне нужно, чтобы ты меня выслушал.

Он не шевельнулся. Я сжала его руку.

— Послушай. Ты будешь с Аишей, понимаешь? Мне кажется, я знаю, что ты видел. Что ты испытал. Но ты должен помнить одну важную вещь: ты не проиграл. У тебя всё получилось. Ты спас её, ты спас меня и ты спас самого себя.

Он потянул руку, пытаясь её освободить, но я крепко сжимала её в своих ладонях. Тьма клубилась вокруг него.

— Осталось совсем немного. Ты уже это делал, тебе снова нужно просто уйти от этого. Оставить всё в прошлом. Это лучшее, что ты можешь сделать. Повернуться и уйти от всех ужасов, которые случились. Понимаешь? Иди с Аишей. Вы вместе пойдёте домой.

Я встала и потянула его за руку. Он не сдвинулся.

— Отведи её домой, — сказала я.

На этот раз, когда я потянула, он встал на ноги. Я взяла его руку и вложила в руку Аиши. Я смотрела, как они уходили, взявшись за руки, и даже когда они удалились настолько, что я не могла их видеть, я чувствовала их своей силой, отслеживала их передвижение мутным зрением насекомых.

Насекомые, формирующие барьер, сместились ко мне и укрылись на моём теле. Юные герои стояли рядом, с ними была Сплетница.

Они смотрели на прибывающее подкрепление.

К Мирддину, Шевалье и Эйдолону присоединились Александрия и Легенда.

Тяжелая артиллерия. Мы наконец-то считаем Ехидну угрозой S-класса.

Когда я подошла к Сплетнице, остальные Неформалы пошли со мной. Регент и Сука с выводком собак различного размера звенели цепями, присоединёнными к ошейникам и сбруям.

С другой стороны толпы стоял весьма потрёпанный Тектон. Грация и Вантон двинулись к нему, я вынуждена была идти следом, поскольку они помогали плестись слепому Козлу Отпущения.

По пути нам пришлось пройти мимо группы главных героев и толпы, собравшейся возле них. Взглянув, я краем глаза заметила, как на лице Сплетницы расцвела улыбка.

Мне стало не по себе. Эта была та самая улыбка, которая очень часто появлялась у Эммы перед тем, как она собиралась что-нибудь выкинуть. Хотя сейчас это не касалось меня. Я потянула Сплетницу за руку, однако она уже открыла рот.

— Котёл, — произнесла она достаточно громко, чтобы герои услышали.

Эйдолон напустил на себя безразличие, не дрогнув ни одним мускулом, Александрия слегка повернулась — обычно так ведут себя люди, которым показалось, что их кто-то окликнул. А вот Легенда повернулся и посмотрел прямо на Сплетницу. Его губы слегка сжались, и он отвёл взгляд.

Улыбка Сплетницы стала шире.

— Все трое знают, — прошептала она мне.

Значит, мы только что добавили всех троих в список потенциальных врагов.