Интерлюдия 20.y (Баланс)

При других обстоятельствах Баланс подумал бы, что место было выбрано для проведения этой небольшой вечеринки только лишь ради того, чтобы вызвать его раздражение.

Хотя почему при других, тут как раз такие обстоятельства. Сплетница. Она наверняка может сделать что-то подобное, именно чтобы поддеть его.

Галерея Форсберг. Здание когда-то было прекрасной конструкцией из стекла и стали, хотя и удручающе асимметричной. Теперь же тут были руины. В первоначальной планировке не было ни принципов, ни порядка, и ориентироваться здесь было весьма утомительно.

Справа от лестницы, по которой он поднимался, оказалось выступающее в сторону от основного здания шестиэтажное крыло, настоящая архитектурная опухоль. После нападения Птицы-Хрусталь, всё стекло, оставшееся в здании, было рассыпано по полу, словно иней. Отвратительный нарост на фасаде здания тоже был поврежден, но скорее взрывной волной, чем самим разлетающимся стеклом. Последующие попытки укрепить фасад сделали его ещё более мерзким.

Неэлегантно, несбалансированно.

Его сила сразу же начала предлагать ответы и решения. Он был готов к бою, и потому первые пришедшие на ум идеи были связаны с нападением и нанесением вреда окружающим. Словно наяву, он видел закреплённый высоко вверху, замаскированный посреди стальных конструкций под потолком маятник. Он слышал скрежет металла по металлу, словно меч выскальзывал из ножен, только в двенадцать раз громче.

Если рассчитать всё правильно, удар будет чистым, почти бесшумным. Шуметь будут его враги, которые окажутся заперты внутри пристройки, под их крики будут рваться усиливающие распорки и заклёпки, несущие колонны потеряют устойчивость. В конечном итоге противники будут мертвы, а здание будет улучшено, станет более сбалансированным.

Десять минут на то чтобы создать чертёж. От восьмидесяти до ста минут на работу, в зависимости от навыка работников. Двести сорок пять минут, если он всё сделает сам. И конечный результат в этом случае будет лучше, надёжнее, эффективнее. Одна тысяча четыреста долларов плюс зарплаты.

Непрактично. Собрать врагов в одном месте будет тяжело. А если у них есть хоть какие-то задатки интеллекта, то и невозможно.

Он отверг это решение, но следом пришли другие. Он и двое его Посланников в той раздражающей пристройке, соединённой с основным зданием при помощи стальных тросов. Не один маятник, а семь.

Один маятник отсечёт это похожее на опухоль крыло. Он будет качаться на стальных тросах, натянутых между двумя зданиями. Если верно подобрать угол, он пройдет между двумя ближайшими строениями. Точно разработанный механизм позволит одному из тросов в нужный момент отделится и изменить направление. И он и его Посланники даже не потеряют равновесие — угол наклона и центробежная сила удержат их на месте.

Если уделить внимание мелочам, они даже смогут сойти с площадки, будто с горнолыжного подъёмника. После этого крыло в виде груды обломков ударит в ближайшее здание. Безукоризненный демонтаж. Галерея Форсберг начнёт разваливаться, лезвия маятников рассекут сталь, а собственная масса и движение всех механизмов, вторичная цель которых — увеличение урона, разведёт различные части друг от друга, запустив процесс полного и абсолютного разрушения строения.

Уродливая галерея Форсберг обрушится до основания, погребая под собой его врагов, а он со своими Посланниками будут наблюдать за этим с того места, где они окажутся.

Ему претило создавать беспорядок, но последующая уборка, будь то удаление запёкшейся крови или созерцание расчистки завалов, приносила настоящее удовлетворение.

Тридцать две минуты на изготовление чертежей маятников и продумывание эффективной последовательности ударов. От трёхсот до трёхсот сорока минут на установку. Оценочная стоимость свыше одиннадцати тысяч долларов, не считая зарплат. Материалы были дешёвыми и доступными, кроме того, у него под рукой было достаточно фирм, где он мог получить значительную скидку.

В некотором роде более практично, но невозможно. У него не было времени всё подготовить, сегодня никак не успеть. Хотя, по крайней мере, идея выглядела элегантно и в чём-то даже успокаивала.

Он всё ещё обдумывал эту идею, когда в дверь его разума начали стучаться другие мысли. Превращение растянутого крыла из строения-отростка в мост. Множество аналогичных мостов сетью охватывающих город. Каждый мост и переход имеет слегка отличные от соседних элементы дизайна, и все вместе образуют плавные переходы. Архитектурные стили и высота строений менялись бы, превращая прерывающуюся, неровную последовательность в нечто гладкое, непрерывную волну...

Баланс ненадолго закрыл глаза, стараясь изо всех сил перекрыть поток мыслей. Это не помогло. Он чувствовал здание целиком, представлял, как перестраивает его, удаляет выступающие части и использует их для поддержания симметрии строения относительно центра массы. Он позволял своей силе оценивать планы на жизнеспособность: с точки зрения денег, ресурсов, времени, персонала, но сейчас всё это могло пойти в ущерб делу.

Он открыл глаза в попытке отыскать что-то, что отвлекло бы от раздражающих аспектов архитектуры этого здания, но увидел только бессвязно разбросанные осколки стекла. Люди, которые там обитали, частично убрали лишь проходы. Стекло, пыль и обломки, сваленные в неровные кучи, не стали выглядеть от этого лучше. Он зацепился взглядом за мокрый спальный мешок и разбросанное содержимое набора для выживания и пожалел, что посмотрел туда.

В его голове проносились картины. Сеть тросов, туго натянутых весом падающего груза, движутся синхронно, сметают осколки стекла и все следы человеческого пребывания в шахту лифта. Те же тросы обвиваются вокруг его врагов, калеча их, и затаскивают следом за дождем битого стекла. Сначала долгое падение, затем — термитная смесь, способная превратить беспорядочный мусор в прекрасный, чистый пепел. Не выживут даже наиболее крепкие кейпы.

Нет. Это направление мыслей неконструктивно.

Оргстекло и большой объем воды, смешанный с высоко концентрированным диоксидом углерода и пенообразователем. Поток с самого верха проносится по всему зданию. Прерывается, чтобы вода с верхнего этажа успевала смыть образующуюся пену...

Осколки стекла складываются в калейдоскопический...

— Цитрин, Отелло, — сказал он, прерывая поток мыслей. — Отвлеките меня.

— Мне не нравится этот наблюдательный пункт, — сказала Цитрин. — Карабкаясь сюда, мы устаём, и эта позиция затрудняет использование наших способностей. Она ставит нас в невыгодное положение.

— Сэр, — прошептал Отелло.

— Сэр!.. — запоздало добавила она.

Баланс поднимался по лестнице прямо перед ней. Обычно осуществить такое невозможно, но здесь и сейчас это было легко: повернуться и клинком, спрятанным в трости, перерезать ей горло. Тихо и эффективно.

Он остановился посреди лестницы, обернулся и увидел её целой и невредимой. Свою Цитрин. Молодую, светловолосую, в вечернем платье одуванчикового цвета, в маске с вкраплениями драгоценных камней. Волосы были уложены безупречно, макияж безукоризнен, жёлтая помада соответствовала цвету платья и в то же время не выглядела слишком броско.

Он положил обе руки на набалдашник искусно украшенной трости.

Она остановилась, взглянула на стоящего рядом Отелло:

— Простите, сэр.

— Всё и вся имеет своё место, — медленно сказал он. — Не только в плане пространственного положения, но и социального. Учтивость и признание общественного статуса критичны!

— Я знаю, сэр. Это не оправдание, но я была вымотана прогулкой и подъёмом и размышляла о возможной западне. Я приложу все усилия, чтобы стать лучше, сэр.

— Мы все должны прилагать усилия. Мы должны стремиться к улучшению. Шаг назад — трагическая и весьма опасная оплошность.

— Да, сэр.

Словно на экране, он видел, как сталкивает её с лестницы. Падение не настолько опасное, чтобы стать смертельным, но достаточно болезненное, чтобы напомнить о дисциплине. Наказание не только поможет закрепить преподнесённый ей урок, но и вернёт мир в состояние равновесия, позволит унять его собственные мысли.

Но синяки, порезы, переломы, её неудачные попытки сдержать болезненные стоны, когда она продолжит путь на верхний этаж? Это только усугубит ситуацию. Больше беспорядка.

Образы были настолько яркими, что их трудно было отличить от реальности. Он перехватил трость и уставился ей в глаза. Она стояла перед ним совершенно неподвижно.

В ответ на движения его рук, произошли изменения в языке её тела. Мышцы шеи и плеч напряглись, участилось дыхание.

— Сэр… — произнесла она

— Тс-с, — сказал он. Она замолчала.

Не отрывая взгляда, левой рукой он взял её за подбородок. Её глаза задрожали, она прилагала усилия, чтобы не отвести взгляд.

Он провёл пальцем по её щеке. Мягкая. Он знал, что каждое утро она выделяла один час на уход за кожей и ещё один час занималась волосами. В отличие от неё, его взгляд был твёрдым, уверенным. Боковым зрением он видел, как поднимается и опадает её грудь. Он не испытывал сексуального влечения в прямом, животном смысле. Сама идея соития его не прельщала. Его отталкивал беспорядок процесса. Тем не менее, девушка действительно была прекрасна. Он мог восхищаться ею с эстетической точки зрения.

Цитрин переступила с ноги на ногу. Небольшая шестерёнка сместилась со своего места и потеряла способность выполнять свою функцию. Это коробило, бросало тень на всё, что было в ней правильно.

Пальцы двинулись, очерчивая её челюсть, вниз, к подбородку, и его умом завладела идея перерезать ей горло. Быстрое, чистое рассечение жизненных потоков. Он видел, как напряглась её шея, когда она вытянулась, стараясь стоять ровно.

Снова беспорядок, нарушение гармонии. Кровь была противной, и какое бы удовольствие ему ни принесла возможность выкроить полчаса из своего графика, чтобы встретиться с ней в более уединенном месте и после провести там уборку, другие узнают, а это выведет из равновесия слишком многое.

Правильного решения не было, и это доставляло ему беспокойство.

Если всё взвесить, то можно осознать, что на его мысли влияет раздражение. Это место, весь этот город, его не устраивал. Он ничего не мог по этому поводу предпринять, по крайней мере, пока. Накопившееся недовольство меняло его реакцию на всякие мелочи.

Обдумывая доступные варианты, он один за другим убрал пальцы с её подбородка. К тому моменту, как он опустил указательный палец, решение было принято.

— Ты мой лучший Посланник, Цитрин, — сказал он.

Её дыхание слегка участилось, напряжение, сковавшее всё тело, исчезло. Щеки покрылись лёгким румянцем, когда она ответила:

— Да, сэр…

— Я не хочу потерять тебя.

— Да, сэр, я приложу все усилия, чтобы у вас не появилось повода.

— Постарайся, — сказал он. Он заметил, что румянец растёкся по её груди. Не от страха или злобы. От другого сильного чувства.

— Цитрин?

Она взглянула на него.

— Успокойся.

— Да, сэр, — выдохнула она.

Он взглянул на Отелло, в чёрном костюме и двухцветной маске, половина которой была алебастрово-белая, половина угольно-чёрная. Всё время, пока Баланс общался с Цитрин, он оставался неподвижен и не издавал ни звука.

Баланс развернулся и продолжил подъём.

— Ускорьте шаг. Я не желаю опаздывать

Назойливые мысли продолжили осаждать его. Он как-то сравнил их с ощущением, которое испытываешь, когда стоишь на железнодорожной платформе, на краю крыши или на обочине дороги с оживлённым движением, и чувствуешь мимолётное желание шагнуть вперёд и посмотреть, что будет.

Но только мысли эти были отчётливее, ощутимее. Они были почти материальными. Его сила заключалась в решении проблем, вот только каждая осознанная проблема требовала решения. Стратегии выдвигались вне зависимости от его желания: простые действия и многоэтапные планы. Этому не было конца.

Каждый изъян требовал устранения, каждое отклонение нуждалось в переоценке. Посредственность вполне возможно превратить в величие.

Чем глобальнее была проблема, тем быстрее он мог её решить. Как-то после обеда он уделил время проблеме мирового голода. Шесть часов и двадцать шесть минут с интернетом и телефоном под рукой — и ему удалось выделить ключевые моменты проблемы. В последовавшие девять часов он набросал проект, в основном лишь печатая и уточняя фактические данные. Сто пятьдесят страниц ясного, отформатированного текста, в подробностях описывающего действия каждого участника и связанные с этим издержки.

Это был лишь общий план, для уточнения деталей требовалось ещё много работы, но основные идеи были определены. Просто, взвешенно, неопровержимо. Были учтены все крупные государства и политический климат регионов, были указаны действия, необходимые, чтобы добиться содействия правителей, с учётом их индивидуальных особенностей. Производство, доставка, финансы и логистика, всё изложено простым, понятным языком. Восемнадцать лет, три и одна десятая триллиона долларов. Не так много денег, чтобы сделать это невозможным. Большое количество вполне умеренных уступок от нескольких людей.

Однако, когда он вручил папку с конечным итогом работы, руководитель, взволнованный только тем, что его подчинённый поздно появился на рабочем месте, практически не читая документ, назвал план невозможным и потребовал от Баланса вернуться к работе. Разум его масштаба загрузили рутинной работой в офисе СКП, обязали проводить общий экономический обзор в поисках провидцев и Умников, влияющих на рынки в личных целях.

Это была всего одна точка дисбаланса, одно отступление от порядка, но это была важно. Дисгармония раздражала, требовала найти решение. Он обязан был доказать, что это возможно.

Поэтому он воспользовался теми средствами, которыми распоряжался его отдел. Было несложно перераспределить некоторую часть средств, которыми пытались манипулировать злодеи и бродяги. Одно сомнительное зло ради неоспоримого блага. Он безукоризненно замёл следы.

Однако, он не учёл полного спектра талантов коллеги-новичка. Способности двух Умников вошли во взаимодействие, и несмотря на его умение работать с учётом подобных препятствий и даже использовать их как подспорье в работе, провидец смог его обнаружить. Баланс был пойман, брошен за решётку, но вскоре был освобождён специалистом по побегам, с которым он заблаговременно связался.

И вот к чему он пришёл, годы спустя. К кому бы он ни обращался, никто не воспринял его идеи всерьёз. Ни одно правительство так и не удосужилось внимательно изучить документы, которые он им прислал. Ни в ООН, ни в другом сколь-нибудь значимом политическом органе, никто не поднимал тему его работ. Все были слишком заинтересованы в сохранении статус-кво.

В обозримом будущем его планы не будут близки к исполнению, но у него были и связи, и богатство, а это уже немало. Он будет идти к победе медленно, но верно. Папка, относящаяся к проблеме мирового голода распухла, к ней добавились другие папки, содержащие уточнения. К ним присоединились другие наборы папок, каждая связанная с каким-нибудь глобальным вопросом: болезни, население, правительство, энергия и климат. Он тратил по полтора часа в день, чтобы все записи находились в соответствии с последними изменениями в экономике и международной политике.

Последнее столкновение с Бойней номер Девять в Бостоне было шагом назад, но он сохранял уверенность в успехе. Двадцать три года, чтобы довести всё до конца. Двадцать три года чтобы привести мир к порядку. Каждое его действие было шагом в этом направлении.

Даже сейчас, как бы его ни раздражали обстановка и люди вокруг.

Они достигли верхнего этажа и оказались лицом к лицу с Зубами. Семь паралюдей в костюмах, ощетинившихся лезвиями, шипами и колючками. Им удавалось носить трофеи, взятые с побежденных врагов и не выглядеть при этом примитивно. Их костюмы были обвешаны зубами, глазными яблоками, высушенными частями тел и костями. Одна общая тема, подчёркивающая агрессию и жестокое возмездие за малейшее оскорбление.

Баланс сжал трость. Он непреодолимо жаждал их прикончить. В его разуме вспыхивали сотни возможных способов это сделать. Ловушки, уловки, способы настроить их друг против друга или использовать для этого других присутствующих людей.

Никто из Зубов не попытался помешать, когда он с двумя Посланниками прошёл мимо. Окна были выбиты, ветер носил микроскопические осколки стекла по покрытому плиткой полу, в воздухе мелькали искры света, когда стеклянная пыль ловила свет прожекторов, расставленных по комнате.

— Добро пожаловать, Баланс, — поприветствовала их Сплетница.

Он осмотрел группу в конце длинного стола. Они не сдерживались и открыто демонстрировали силу. На цепи позади них сидело шестеро собак, каждая из которых под воздействием силы Суки мутировала и выросла до внушительных размеров. Это было не всё, рядом стояли огромные паук и скорпион из черной ткани. Шёлк? Шёлк Рой?

Регент стоял рядом с Чертёнком, создавая контраст между белым и чёрным цветами, преобладающими в их костюмах. Казалось, они перешёптываются.

Сука носила маску, напоминающую морды её собак, чёрную куртку с толстым, косматым меховым обрамлением, и ошейник. Она не дрогнула, даже когда один из самых крупных мутантов зарычал и заскрежетал зубами в сантиметре от её головы. Реакция животного была направлена на Баланса, не на неё.

Стиль одежды Куклы значительно отличался от фотографий, которые просматривал Баланс, изучая местных кейпов. Её волосы уже были не светлыми, а тёмными — в тон платью. C одной стороны её белой маски была трещина. По сравнению с остальными она держалась очень невыразительно, скромно сидя с краю стола, сложив руки, будто не желая быть частью всего этого.

Сплетница, наоборот, вальяжно развалилась на тряпичном скорпионе, прямо рядом с большим монитором. Растрёпанные волосы, да и весь её вид в целом выказывал неуважение.

Ему приходилось прилагать усилия, чтобы не замечать её. Он перенёс внимание на людей во главе стола. Мрак стоял позади кресла, положив руку на спинку, словно статуя демона, окутанная абсолютной тьмой. Во главе стола, в окружении своей команды, за происходящим наблюдала Рой. Насекомые покрывали её по плечи, но Баланс заметил накидку и части защитной брони. Ни жёлтые стекла очков её маски, ни кусок чёрной ткани, закрывающий лицо, не давали ни малейшего представления о её настроении или выражении лица. Либо фотографии, которые он видел, вводили в заблуждение, либо она изменила свою маску, сделав напоминающие жвала части брони, идущие вдоль челюстей, острее и выразительнее.

Пропустив приветствие Сплетницы мимо ушей, Баланс обратился к Рой:

— Мы наконец встретились. Добрый вечер.

— Добрый вечер, — ответила она голосом, усиленным жужжанием и гулом, издаваемыми бесчисленными полчищами насекомых. — Присаживайтесь.

Он занял место в середине длинной стороны четырёхметрового стола, его Посланники разместились по обе стороны от него.

Падшие, должно быть, шли сразу за ним, поскольку не прошло и минуты, как появились Валефор и Элигос.

Валефор носил хрупкую с виду маску без прорезей для глаз. Верхняя часть женского лица с закрытыми глазами. Нижнюю половину его лица украшала татуировка, изображавшая тонкие губы, расплывшиеся в лукавой ухмылке и тянувшиеся почти до ушей, с частоколом клыков торчащих из-под них то вверх, то вниз. Его костюм был почти женским с белыми и серебристыми перьями, обильно покрывавшими светлую ткань, облегающую узкое тело, талия была затянута в корсет.

Костюм, вне всяких сомнений, должен был вызывать ассоциации с Симург. Безвкусица. Костюм Элигоса был не столь нарядным и гораздо больше подходил для рукопашной схватки, но и он наводил на мысли о Губителях — о Бегемоте. Обсидиановые рога, изогнутые назад, над головой, тяжёлая броня по фактуре напоминавшая шкуру носорога, перчатки со встроенными в них когтями.

— Валефор, Элигос, члены команды Зубов, теперь, когда мы все наконец собрались, я бы попросила вас сесть, — сказала Рой.

— Почему мы должны тебя слушать? — спросил Валефор. Его голос, с легким южным оттенком, плохо сочетался с костюмом. Он положил руки на спинку одного из стульев и вызывающе перегнулся через него.

— Традиционно, если на подобном собрании кто-то пытается устроить проблемы, ответом становится насилие, — сказала Рой. — Как правило, от всех присутствующих.

— Я не говорил, что собираюсь устраивать проблемы, — ответил Валефор. — Мне интересно, с чего вдруг я должен слушать школьницу. Уверен, все здесь присутствующие видели новости. Ты видела новости, Мясник?

— Да, — ответила предводитель Зубов. Из группы выступила элегантная женщина с высокой шеей и длинными руками и ногами. Волосы её были затянуты в хвост. Несмотря на то, что весь костюм был утыкан зловещими зазубренными лезвиями, её маска и броня были выполнены в азиатском стиле. Крайне нелепо смотрелись три выбеленных черепа, висевших на нити вокруг плеча.

Костюм был переполнен асимметрией, попытка сделать всё сразу лишала его и намека на гармонию. Самурай, охотница за головами, кровопускательница. Ничто из этого не подходило к её титулу: Мясник.

Сквозь разум Баланса пронеслись яркие образы. Способы одновременного уничтожения костюма и той, кто его носит. Не столь просто, как могло бы показаться, учитывая кто именно перед ним.

Как будто чтобы подчеркнуть эту мысль, она с лёгкостью подняла многоствольный пулемёт и поставила его на край столешницы. Орудие было настолько массивным, что Балансу на мгновение показалось, что другой край длинного деревянного стола сейчас поднимется в воздух.

Эта женщина намеренно отказалась от предложения присесть. Она произнесла всего одно слово, но смогла многое выразить своими действиями.

— Ничего не смущает? — начал размышлять вслух Валефор. — Реально, не понимаю, с какой стати ты сидишь здесь во главе стола. Шестнадцатилетняя девчонка, жертва школьной травли, как-то не впечатляет, ага?

— Если все согласятся отложить в сторону обычные правила, я буду рада сразиться с вашей группой, — ответила Рой.

— Ну разумеется. Вас ведь больше.

— В одиночку, — ответила Рой.

— Неужели? — улыбнулся Валефор, размышляя.

Баланс оценил ситуацию. Валефор был Скрытником, не столько в смысле способности прятаться, сколько в умении обходить правила. Ему достаточно было посмотреть на цель невооружённым глазом, и бой был окончен. На самом деле ничего удивительного, что его костюм выполнен в стиле Симург. Эффект был очень похож. Жертва не догадывалась о том, что произошло, пока не становилось слишком поздно.

Но Рой, похоже, это не беспокоило. Обманка? Пустой костюм? Нет.

Ловушка?

Баланс осмотрел пространство вокруг Валефора. Как бы он поступил, имея её способности?

Он заметил их: почти невидимые, разве что, когда свет падал под правильным углом. Нити паутины, окружавшие Валефора, идущие от его корсета, локтей и колен.

Все они шли в сторону окна. Как только они натянутся, Валефор вылетит наружу. В зависимости от того, насколько хорошо они закреплены, он или повиснет на них, или упадёт на улицу.

— Валефор, — заговорил Баланс, а слои его маски смещались, имитируя улыбку, — поверьте мне, этот бой вы уже проиграли.

— Да неужели?

— Я не хочу раскрывать финал, если уж вы собираетесь до него довести. Одной угрозой меньше. Но если хотите знать моё мнение, то её ответ, учитывая ситуацию, в высшей степени обоснован. Она заслужила моё уважение.

— Тогда ты идиот!

— И всё же я не потерплю сражений на собрании. Это создаст неблагоприятный прецедент.

— Да, — сказала Мясник.

Валефор нахмурился.

— Тогда на этом всё, — сказала Рой

Баланс внимательно осмотрел её. Он видел, как позади прожекторов двигались её насекомые, без сомнения, готовые к бою. Их присутствие выводило его из себя почти так же сильно, как если бы они ползали прямо по его коже. Те же проблемы, что и со стеклом, но они были живыми. Он знал, что может заставить их остановиться, просто отдав приказ своим Посланникам. Но он не мог этого себе позволить.

Он взглянул на Рой.

— Мы оба знаем, что в этом бою вы победите. Но насколько окончательным будет итог? Вы сейчас у власти. С каждым днём будет прибывать всё больше злодеев. Готовы ли вы убивать?

— Намекаешь на что-то? — спросил Валефор.

— Нет, никаких намёков, — ответил Баланс. — Мне любопытно. Её ответ многое прояснит в сегодняшней дискуссии.

— Да, — ответила Рой после небольшой паузы. — Но я предпочитаю придерживаться неписаных правил, как бы они ни нарушались в последнее время. Убийство — крайняя мера.

— Ясно.

У неё есть ещё какая-то ловушка? Те насекомые на краю комнаты?

— Могу ли я узнать… Нет, подождите. Не говорите мне. Будет приятнее, если я выясню это сам.

— Хорошо. Теперь, присаживайтесь, пожалуйста, и мы можем начать, — сказала Рой, положив локти на стол.

Он не совсем ровный, заметил Баланс. Стол стоял под углом по отношению к остальной комнате. В его разуме промелькнули решения, начиная от простых, встать и поправить его положение, и заканчивая подвесной грушей для сноса зданий с плоской стороной, врезающейся в стену.

Нет, надо сфокусироваться. Можно отвлечься, пытаясь разгадать запасные планы Рой.

Мясник, похоже, приняла решение, но для неё было характерно взять время на раздумья. На обсуждение, за неимением лучшего слова. Она села за стол напротив Рой. Её роста хватало, чтобы голова и плечи возвышались над массивным пулемётом. Её последователи садиться не стали, а сформировали вокруг неё полукруг, аналогично группе Рой.

— Валефор, — заговорила Рой, и её голос был зловещим, поскольку его усиливали мириады насекомых, скрывающихся в углах комнаты. — Садись или уходи.

Валефор оглядел комнату, пожал плечами, как будто безразлично, и сел. Элигос последовал его примеру.

В следующее мгновение Баланс понял запасной план Рой. Паутина была протянута не только к Валефору или даже к нему. Она была прикреплена и к мебели.

Стол. Она может двигать стол почти незаметными шёлковыми нитями, уложенными в промежутки между плитками. Так она сможет зажать одну из групп между столом и стеной, или же выбить из-под них опору, заставив потерять равновесие, а может даже упасть.

Как она собирается его тянуть? Ещё одна собака-мутант? Какой-то противовес?

Независимо от ответа, Баланс был удивительно доволен собой. Сама ловушка его даже не обеспокоила.

— Давайте поговорим о деле, — сказала Рой. — Нравится вам или нет, у Неформалов приоритетное право на этот город.

— Полторы недели разницы, — сказал Валефор.

— Приоритет у нас, — повторила Рой. — Мы устанавливаем правила, и если вы будете обходить или нарушать их, нам придётся вмешаться.

— Я уже обсудил ваши правила со Сплетницей, — сказал Баланс.

— У вас была возможность принять их тогда, когда мы предлагали. Теперь правила изменились. Никаких убийств. Нарушите — умрёте. Несколько членов нашей команды могут сделать это так, что вы даже не узнаете, что они были рядом. Если повезёт, вам перережет глотку Чертёнок, или Регент заставит одного из ваших подчинённых воткнуть вам нож в спину. Это быстрая смерть. Если повезёт меньше, то собаки Суки порвут вас в клочья, это будет медленно и мучительно. Если вам очень сильно не повезёт, то случится худшее, и вами займусь я лично.

— А если появится кто-то, кто должен умереть? — спросил Валефор. — Иногда приходится убивать.

— Обращаетесь ко мне, я приму решение, — ответила Рой.

— Ничего нового, — сказал Баланс. — Сплетница говорила то же самое, хотя угроз было меньше.

— Я ещё далеко не закончила. Недвижимость. Если вы приобретёте что-то на нашей территории, мы об этом узнаем. Нам уходит треть от того, что вы заплатите за землю. Включая цену покупки земли, арендную плату и налоги. Если вы не платите налог на недвижимость или арендную плату, мы всё равно ожидаем соответствующей платы.

— Дорого, — сказал Баланс.

— Вы могли принять наше предыдущее предложение, — ответила Рой. — Если хотите освободиться от этой конкретной повинности, любой из вас может передать свою организацию под наше прямое управление.

— Значит, пассивный захват, — сказал Баланс. — Вы собираетесь выжимать из нас соки, пока мы не подчинимся.

— Я очень сильно устала от людей, которые рассказывают мне, что я собираюсь делать, — ответила ему Рой. — Границы наших территорий отмечены личными символами. Ввезёте туда что-то запрещённое или причините вред кому-то на этой территории, и мы ответим. Нападёте на кого-то из нас, и мы ответим, как единое целое.

— Вы оставляете не так уж много пространства для манёвра, — ответил Баланс. — Я ещё не видел области, которая не была бы за кем-то закреплена.

— Тогда вы понимаете, что я имею в виду, — добавила Рой. — Следующее правило: при любом столкновении с Губителями, либо в ситуации, связанной с концом света, вы посылаете на помощь половину, но не менее трёх ваших сторонников со сверхспособностями.

— Эти условия просто смешны, — сказал Валефор. — Ты думаешь, мы будем биться с Губителями?

— Вы? Нет.

— Ты нарываешься, — сказал Валефор.

— Я даю каждому из вас выбор — подчиниться, уйти или сражаться, — сказала Рой. — Посланники примут предложенные условия. Они им не нравятся, возможно, Баланс даже ненавидит меня, из-за моих способностей и моего малопредсказуемого поведения, но они примут их.

— Ты так думаешь? — спросил Баланс.

— Да. Вы сделаете это, потому что у вас есть ресурсы, которые можно будет задействовать, когда закончат разведку другой стороны портала и откроют его для бизнеса. Если бы вас не устраивали условия, вы бы не пришли сюда.

— Есть и другие варианты.

— Драться с нами? После нападения Девятки в Бостоне у вас только двое подручных. С такими силами как у них, вы не готовы к сражению. Вы присоединитесь к нам, потому что это самый быстрый способ получить то, что вам на самом деле нужно.

«А, — подумал Баланс, — Сплетница проинформировала её».

Это делало жизнь чуточку легче и чуточку сложнее одновременно. Во многих смыслах.

Рой откинулась на спинку стула, оставив одну руку на столе:

— Как вы сказали Сплетнице? Всё и вся имеет своё место?

— Примерно так.

— Ваше место — не на поле боя против Неформалов. Ваше место здесь, в этом городе. Ваша задача в постройке инфраструктуры и накоплении ресурсов для осуществления дальнейших планов. Именно по этой причине вы примете дорогостоящую аренду и ограничения криминальной деятельности.

— Вы предлагаете мне идти на риск, вступая в бессмысленную схватку против бессмертных машин для убийства, — сказал Баланс.

— В том числе, — ответила Рой. — Я не ожидаю, что Падшие согласятся сражаться с Губителями, но, думаю, они в любом случае не задержатся в городе.

Валефор встал из-за стола. Элигос последовал за ним. Они молча вышли из комнаты.

— Это было немного опрометчиво, — заметил Баланс. — Провоцировать их.

— Я не блефовала. Чертёнок и Приют скоро с ними разберутся.

— Валефор умнее, чем кажется. Это высокомерный молодой человек, импульсивный и с плохим самоконтролем, но практика показывает, что на пути к цели он может быть весьма хитёр.

— Меня это не волнует, — сказала Рой.

— Воля ваша.

Рой посмотрела на лидера другой команды:

— Мясник?

— Нет, — ответила та, вставая из-за стола.

— Я так и думала. Хотите ещё что-то обсудить, пока мы все здесь?

— Вы умрёте, — сказала Мясник. — Вам меня не убить. Вы проиграете.

Произнеся эту самую долгую за этот вечер фразу, она развернулась и вышла.

— Опасный враг, — заметил Баланс. Теперь оставались лишь Неформалы и его группа.

— Мы справимся.

— У первого Мясника была сверхсила, сверхпрочность и способность вызывать на расстоянии такую боль, что у его врагов останавливалось сердце. Его остальные силы стали известны потом. Его убил подчинённый, которого потом назовут Вторым Мясником, и который получил часть его сил и осколок его сознания.

— То же самое получил и Третий Мясник, вместе с частью сил Второго и частью его сознания, — сказала Сплетница. — Однако он был героем.

Баланса вывело из себя то, что она заговорила вне очереди. Её голос звенел в ушах, каждый слог был как очередной раскатистый удар колокола, звонившего всё сильнее. Не в лад, не в такт, не в своё время.

Он прикусил язык.

— Да. И два голоса в голове героя действовали сообща, сводя его с ума. Он покинул этот мир много раньше, чем погиб бы в бою. Зубы вернули себе силу Мясника, и это наследие оставалось в основном внутри их группы, каждый последующий получал силы предыдущих. Голоса и сознания помогают только истинным наследникам, членам их группы, которые бросили вызов лидеру и победили его в честном бою.

— И какой номер у этой? — спросил Регент.

— Четырнадцать, — ответила Сплетница.

— Четырнадцатый номер? — спросил Регент. — Она что, получила тринадцать наборов сил?

«Ещё один говорит вне очереди», — подумал Баланс.

Цитрин покосилась на него. Он поймал её взгляд и едва заметно покачал головой.

На вопрос ответила Сплетница:

— Лишь небольшую часть исходных сил. Но не забывай, что у неё в голове тринадцать голосов, которые дают ей советы и помогают освоиться, а также все силы, которые были у неё до этого. Её атаки всегда попадают в цель. Она окружает их эффектом искажения пространства, и удар наносится именно туда, куда она целится. Пули поворачивают в воздухе, мечи искривляются, короче говоря, если её удару хватает дальности, то она почти наверняка попадёт в цель.

Она спрыгнула с головогруди скорпиона, обошла стол и села напротив Баланса.

Один за другим, Неформалы, стоявшие позади Рой, расселись за столом. Теперь, когда другие команды удалились, они вели себя более непринуждённо. Регент положил ноги на стол, прямо перед Чертёнком, и та их отпихнула.

Чрезмерная фамильярность. Нахальство.

Баланс на мгновение прикрыл глаза. Стол стал крайне несбалансирован. В метафорическом смысле, но ощущение было очень острым.

— Не припомню, чтобы кто-то давал вам дозволение сесть.

Сплетница подняла брови:

— А я не помню, чтобы кто-то давал вам дозволение возмущаться. Наша территория, наше помещение, наши правила.

«А ведь я бы мог убить вас. Бомбы в машинах, другие ловушки. Подстроить так, чтобы на вас напали герои. Когда я направляю моих Посланников, они всегда побеждают. Вы сломаетесь перед тем, что я могу сделать, перед давлением, что я могу организовать, когда всё и вся в мире внезапно представляет угрозу, а я управляю всем из-за кулис».

Он глубоко вдохнул. Слишком многое зависит от этой встречи, чтобы говорить такое вслух. Своим самым терпеливым тоном, как если бы говорил с хорошим, но глупым восьмилеткой, он начал объяснять:

— Я говорю, о том, как всё в мире должно происходить, понимаешь, Сплетница?

Сплетница рассвирепела, как будто он дал ей пощёчину.

— Хватит, — сказала Рой, не повышая голоса.

Последовавшая тишина удивила и успокоила. Значит, она может контролировать своих подчинённых. Хорошо. Управление столь неустойчивыми индивидами требует определённого таланта.

Он рассмотрел девушку. Она была собранной, несмотря на то, что её личность была публично раскрыта меньше, чем двенадцать часов назад. А её насекомые… Вначале его раздражала их неупорядоченность, но теперь, глядя на тех, что покрывали слоем её одежду, он видел, что каждое из них занимало своё место.

Рой была спокойной, собранной, разумной, но готовой на жёсткие действия в случае необходимости. Умно. Она мыслила на уровне, необходимом, чтобы быть настоящим лидером.

— Вы принимаете условия? — спросила Рой. — Лучше я спрошу сейчас, потому что от ответа зависит тон нашего дальнейшего разговора.

— Принимаю, — ответил он. Она права, у него нет особого выбора. Ему приходилось иметь дело и с худшими условиями и обстоятельствами. — Я подозреваю, что мы не избежим некоторых конфликтов и разногласий, но сумеем сформировать общую позицию. Мы с вами очень похожие люди.

Она не ответила. Тишина тянулась, и его пальцы невольно дрогнули, в опасной близости от кнопки, что превращала его трость в оружие.

— Произнося эту фразу, — сказал он, изо всех сил стараясь оставаться спокойным, — я рассчитывал на ответ.

— А я взяла секунду времени на раздумье, прежде чем ответить, — ответила она.

От построения фразы его передёрнуло. Он стиснул зубы и улыбнулся, маска пришла в движение, подражая выражению его лица:

— Прошу прощения.

— Давайте обсудим детали, — сказала Рой.

* * *

Этот город полон грязи. Полон беспорядка. Мысли снова осаждали его разум, мрачные, неотступные. Они уже дошли до состояния, когда начинали повторяться, усиливать друг друга. Ему придётся сделать что-то, чтобы разорвать этот круг. Возможно, провести время за верстаком, или рассортировать проекты в папках, или избавиться от одного из наиболее хаотичных элементов.

Убийство было запрещено, но были и другие способы. Ему уже случалось отправлять кейпов в Янбань. Это конструктивнее, чем убийство. Чище. Налаживает отношения с ИСК.

— Говори, — сказал он, после долгих минут молчания.

— Мы справимся с ними, сэр, — сказал Отелло. — С любой группой, но не с двумя одновременно.

— Я согласен, — сказал Баланс. — Полагаешь, что сумеешь разобраться, если возникнут проблемы?

— Без особого труда, сэр. Меня беспокоят только Сплетница, Чертёнок, Валефор и Четырнадцатая.

— Чертёнок и Валефор… Твои способности скрытника против их будут означать непростой бой. В первую очередь я бы беспокоился о Чертёнке. Непредсказуемая и неотслеживаемая.

— Подозреваю, что моя сила справится с её воздействием, сэр. Моё другое «я» заметило, как она подбиралась к Мяснику. Думаю, у неё было оружие.

— Интересно. Цитрин?

— Я не знаю, сэр. Простите, что я так говорю, но многие считали, что справятся с Неформалами, и ошиблись. Я не знаю, как моя сила будет взаимодействовать с их способностями.

— Истинная правда. Разумно. Я займусь наймом независимо от того, придётся ли нам сражаться. Пока же сосредоточьтесь на Зубах и Падших.

— Есть, сэр, — отозвались Цитрин и Отелло.

Рой и Сплетница, подумал он. Они могли стать настоящей проблемой. Способности Сплетницы казались похожими на его силы, но были почти полной противоположностью. Он слышал, что его описывали, как нечто среднее между Умником и Технарём, и, возможно, это была правда. Способ, которым он применял силы, начиная с конечного результата и работая в обратном направлении, и планы, что получались в итоге, были очень похожи на продукт работы технаря. Но его настоящая сила была силой Умника, и включала планирование, понимание и создание идей, недоступных разуму простых людей.

Он надеялся, что до этого не дойдёт, но каждая возможность должна быть учтена.

Они добрались до своего здания, недавно построенного офиса. Ему принадлежали два верхних этажа, и он скупал нижние по мере того, как владельцы соглашались их продать. Скоро он обустроит их по своему вкусу, оборудует отходные пути и ловушки против врагов.

— Отелло, — сказал он.

— Да, сэр?

— Отправь пять сотрудников первой линии с высшими баллами ко мне в кабинет. Я ожидаю их через пятнадцать минут.

— Конечно, сэр.

— Когда закончите, вы свободны на этот вечер. Хорошо отдохните, — сказал он. — Нас ждут большие дела.

— Да, сэр, — отозвались два Посланника.

Всего лишь двое. Недостаточно.

Он устроился у себя в комнате. Слишком много фабрично изготовленной мебели. Он предпочитал вещи, сделанные своими руками. Чище, проще. Он знал, откуда пришли материалы, знал как они были собраны. Удобства, изготовленные им самим, успокаивали, как ничто другое из внешнего мира.

Пятёрка сотрудников прибыла строго в назначенное время. Удовлетворительно. Он открыл дверь и пригласил их войти. Трое мужчин, две женщины, безупречные, в строгих деловых костюмах.

Процесс отбора был суровым, и каждый шаг на более высокий круг требовал как его приглашения, так и согласия сотрудника. Каждый шаг требовал от них доказательств их ценности, умения справляться со всё большим стрессом и всё более тяжёлой нагрузкой, и соответствовать его всё более строгим стандартам совершенства.

Из этого можно было бы сделать реалити-шоу, если бы не проливавшаяся кровь. Их и чужая.

— Вас повысили, — сказал он. — После завтрашнего дня вы станете моими Посланниками и будете представлять меня перед остальным миром.

Проявления эмоций были спрятаны, но не до конца. Они были рады.

— На этом всё.

Не произнося ни слова, все пятеро вышли из кабинета.

Достав сотовый, Баланс набрал междугородний номер.

Он слегка улыбнулся. Он не слишком любил юмор, но иногда тот бывал к месту.

Гудок прекратился, но на другом конце линии было тихо.

— Баланс, Броктон-Бей.

С одного из краёв его комнаты открылся проход. Ветер пошевелил его волосы, выравнивая атмосферное давление между двумя мирами.

На другой стороне в белом коридоре с белыми стенами стоял Счетовод.

— Пять флаконов. Того же уровня, что и прошлый набор, по той же цене.

— Готово, — сказал Счетовод. — Как наши дела?

— Многообещающе, но я бы не стал давать никаких гарантий.

— Разумеется. Значит, всё идёт по плану?

Баланс наклонил голову:

— Как мы и надеялись. Мы потеряли Выверта, но возможно в его отсутствие Неформалы смогут послужить моделью.

— Рад это слышать. Я сообщу Доктору.

Проход закрылся. Баланс сел на край кровати, затем лёг и уставился в потолок.

Сам не зная об этом, Выверт служил целью исследования. Ещё он был другом Балансу, тем кто продал ему базы данных СКП. Его смерть была трагедией во многих смыслах. Баланс немногих считал достойными называться друзьями.

Теперь всё лежало на Неформалах. Они в некотором смысле стали наследниками Выверта, и, как и с Вывертом, их цели служили целям Котла. Надежды организации основывались на них и на тех решениях, которые они примут. Как и надежды Баланса на выполнение его двадцатитрёхлетнего плана по спасению мира от худшего из беспорядков. На их плечах лежала ответственность за жизни миллиардов.

Вот только он не мог ни сказать им об этом, ни как-то изменить свои действия в их отношении. Это бы всё испортило.

Всё и вся имеет своё место в гармонии мироздания. Решения, которые одна шестнадцатилетняя девушка примет в ближайшем будущем приведут к гораздо более серьёзным последствиям, чем она сама ожидает.

Всё зависит только от того, сможет ли она принять новую роль, и сможет ли город принять её в этой роли.

Баланс уснул, и его уставший разум наслаждался отдыхом от непрестанного мысленного штурма.