Часть 21. Имаго — 21.01

Сплетница стояла на самом краю, сразу за которым была пропасть на двадцать пять этажей вниз. Сильный ветер развевал её волосы, даже поручней вокруг не было. Птица-Хрусталь уже давно избавила все оконные проёмы от стекла.

Она опустила бинокль.

— Он ушёл. Если бы он собирался что-нибудь провернуть, то захотел бы остаться и проследить за тем, чтобы всё прошло гладко.

— Я могла бы пойти за ними, — сказала Чертенок, — подслушать.

— Нет — пока мы не будем точно знать, какие у них силы, — сказала Сплетница.

Чертенок сложила руки и надулась:

— Я думала, вы типа клёвые.

— Отелло — Скрытник, — ответила Сплетница. — Мне казалось, у него есть фантомный друг, который может как-то нам помешать, но я не увидела ни малейших признаков присутствия кого-то невидимого.

— А разве не в этом суть Скрытников? — спросил Регент.

— Ни потревоженной пыли, ни сдвинутых осколков стекла, ничего подобного. Можно решить, что этот его «друг» невидим и неосязаем, но какой тогда в нём смысл? Баланс склонен набирать людей с очень полезными способностями. Цитрин — из того, что я смогла понять — обладает атакующей силой, что-то связанное с материей, и она сосредотачивалась на странных местах. Она уделяла больше внимания тем частям помещения, где собирались наиболее сильные паралюди, в остальном же была довольно рассеянной. Либо её способности такие, что от них никто здесь и не смог бы защититься, вроде стрел Флешетты или контролируемой версии взрывов Скребка, либо она имеет классификацию Козырь.

— Это как? — спросил Регент.

— Официальная классификация кейпов, которые могут приобретать новые способности на ходу, — Сплетница махнула в сторону Мрака, — взаимодействуют с другими способностями, не попадающими в известные категории, либо могут их нейтрализовать.

— Значит, она сильная, — сказал Регент.

— Она ведет себя так, как будто она сильная, — уточнила Сплетница, — и, вероятно, так оно и есть. Но часть базы данных СКП, которая у нас была, не содержала ничего на тех двоих. Я не знаю, где он их находит, но в команде Баланса прямо-таки тяжеловесы!

— Ты так говоришь, будто нам предстоит с ними драться, — нарушила своё молчание Кукла.

— Оценка угрозы, — сказала Сплетница. Она вернулась к своему месту и села за длинный стол. — Глупо не знать, во что ввязываешься, особенно с такими, как он.

— Не говоря уже о том, что мы устраивали драки практически со всеми, кто когда-либо обосновывался в Броктоне, — заметил Регент.

— Это не срочно, — сказал Мрак. — Давайте сосредоточимся на более насущных проблемах.

Он перевел внимание на меня.

— На мне? — спросила я.

— Он прав. Мы были так заняты подготовкой к возможным последствиям, что у нас не было времени всё обсудить, — сказала Сплетница.

— Забейте. Сделанного не воротишь, весь вопрос в том, когда уляжется пыль, — сказала я, уставившись на свои перчатки. Я кое-что поменяла в костюме, но серьезные изменения придется отложить до тех пор, когда на это будет время. За время работы на своей территории мне удалось произвести достаточно ткани, но я не успела сделать из неё ничего, что можно было бы сегодня надеть. Некоторые части маски, броня на спине и перчатках стали более обтекаемыми. Или менее обтекаемыми, в зависимости с какого угла смотреть. Линии стали выразительнее, выпуклые элементы брони стали больше выделяться, на перчатках появилось больше выступов для нанесения урона, на случай, если дело дойдет до рукопашной.

Мне удалось всего лишь частично обновить броню и наиболее изношенные части костюма. Перчатки, маска и задняя часть брони зачастую принимали на себя всю нагрузку. Остальное поменяю позже.

— Не уверен, что всё так просто, — тихо сказал Мрак. Он потянулся через весь стол и сжал мне руку. — Мы перепроверили, какие мосты они нам сожгли? Моих родителей вроде пока не трогали.

— За маму вообще не стоит беспокоиться, — сказала Аиша. — Она вполне может попытаться заработать на повышенном внимании и участии в телепрограммах.

— Согласен, — подтвердил Мрак.

— Моей семье всё равно, — сказала Сплетница. — Я бы удивилась, если они до сих пор не знают. Уверена, они предпочитают забыть обо мне. Кукла, что у тебя? Тылы прикрыты?

— Большая часть моей семьи погибла. Те, кто живы, уже знают, — сказала Кукла. Она посмотрела в окно, на городские огни под ночным небом.

Сплетница кивнула:

— Давайте посмотрим… Для Рейчел это не проблема. У неё никогда не было секретной личности.

Рейчел пожала плечами. Всё внимание она уделяла собакам. Они уменьшались, и лишняя плоть сходила пластами. Ублюдок сидел рядом с ней, после недавней трансформации его шерсть была влажная и торчала в разные стороны.

— А если они захотят добраться до меня через мою семью — получат то, что заслуживают, — сказал Регент.

— Почему? — спросила Кукла.

— Его отец — Сердцеед, — ответила Сплетница.

— Ого. Ну ничего себе.

— Забавно, — сказал Регент. — Если задуматься, то мы сейчас, возможно, даже круче Сердцееда. О нас знают люди по всей Америке. Сомневаюсь, что Сердцеед так известен на юге или западе.

— Это сейчас не важно, — сказал Мрак, сжимая мне руку. — Хорошо, что мы обсуждаем вопросы безопасности и думаем о предотвращении ущерба, но обсуждение злодеев и остальной Америки можно отложить. Они напали на Рой, когда она была без костюма.

— Ты как, справляешься? — спросила Сплетница, перегнувшись через стол. — Сегодня ты была очень жёсткой. Я понимаю, мы это обсуждали, но я думала, что ты хотя бы притворишься, что подыгрываешь им.

— Мне не нужна сверхъестественная интуиция, чтобы понять, что вне зависимости от наших предложений, они не станут сотрудничать, — ответила я.

— Но ты их провоцировала, особенно Валефора. Ты готова к этому, даже с учетом остальных проблем?

— Но это всё, что нам оставалось, разве нет? Хорошие парни решили разыграть свой козырь. Они не смогли побить Рой, поэтому побили Тейлор. Насколько я понимаю, теперь нет никаких причин сдерживать себя, будем действовать в полную силу и разберёмся и с героями, и со злодеями. Я устанавливаю твёрдые правила потому, что теперь у меня есть время следить за тем, как они выполняются. Я могу жёстче действовать против местных злодеев, прикрывать вас, если они создадут проблемы, а в остальное время заниматься своей территорией.

— Опасный путь, — сказала Сплетница. — Тебе нужно время на отдых, на восстановление.

— И чем заняться? Сходить в кино? Я даже не знаю, открыты ли кинотеатры…

— Открыты, — сказала Сплетница.

— Даже если открыты, я не могу туда пойти. Моё лицо во всех новостях, и меня выслеживает Технарь, которая просматривает все компьютерные системы и камеры наблюдения в городе, поскольку не хочет перечить своим боссам. Я не могу пойти по магазинам, не могу оставить территорию, разве что только надену костюм и буду готова к бою.

— Значит, больше времени, чтобы наказать их, — сказал Регент. — Не можешь же ты спустить это на тормозах.

— И не собиралась, — ответила я, вставая с кресла.

— Подожди, — сказал Мрак, когда моя рука выскользнула из его.

— Пойдём со мной, — сказала я. — Все вместе. Возможно, город и восстанавливается, но это здание не должно быть освещено, и это лишь вопрос времени, когда героям вздумается зайти и проверить, в чём тут дело.

— Мы с ними справимся, — сказала стоящая позади всех Рейчел.

— Вполне, и мы даже этим займёмся, — сказала я и шагнула на лестницу. — Но на наших условиях, а не на их.

— У нас и так достаточно врагов, — сказала Кукла, которой пришлось обойти стол, чтобы присоединиться к нам. — Не нужно создавать новых.

— Согласен, — сказал Мрак. — Я хорошо понимаю необходимость отстаивать свою позицию, но ты говоришь об агрессии.

— Сейчас я и хочу быть агрессивной, — сказала я. — Наверное. Не знаю. Трудно во всём разобраться.

— Может быть стоит подождать, пока ты лучше поймёшь, чего хочешь? — сказал Мрак.

— Это не важно, — сказала я, ступая на лестницу. — Если рассудить, у нас нет другого выбора, кроме как действовать именно так. Вы слышали, что сказал Валефор. Если мы не ответим СКП, общество злодеев перестанет нас уважать. А у так называемых хороших парней нет никаких причин, чтобы воздержаться от второй подобной попытки.

— Остальные из нас не так уязвимы, как ты, — сказал Регент. — Не хочу, чтобы это прозвучало пренебрежительно, но у нас нет гражданских жизней, которые нужно защищать.

— А у других есть, — сказала я. — Мы придерживаемся правил, поскольку это помогает нам самим. Другие злодеи соблюдают правила — мы получаем выгоду, и наоборот.

— Вот только есть проблема, — сказала Сплетница. — Мы можем вызвать обострение конфликта.

— У них нет никаких способов обострить конфликт, — сказала я. — Как я понимаю, они разыграли свой последний козырь. Чем сильнее мы сейчас ударим, тем понятнее станет для всех, что СКП ничем не может ответить. Я могу показать, что это нисколько меня не беспокоит, и результат будет тем же.

— А на самом деле? — спросила Сплетница. — Это тебя беспокоит?

— Да, — сказала я. — Если говорить лично обо мне, я не знаю точно, не могу сказать наверняка. Но они ударили по моему отцу.

— Я могу это понять, — сказал Мрак. — Если б они ударили по Аише, я был бы в бешенстве. Господи, когда меня поглотила Ехидна, она заставила меня представлять самое мерзкое, что можно придумать, изменённые воспоминания, и…

Он остановился, и я оглянулась на него снизу лестницы.

— Братиш? — спросила Аиша.

Через секунду он вернул самообладание и сказал:

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Тейлор. Поверь мне, я прошёл через это. Если кто-то ещё знает, каково это, когда ты пытаться защитить людей…

— Дело не в этом, — прервала я его.

— Нет?

— Дело не в том, что я хочу защитить отца от всех этих последствий. Всё уже произошло, и сейчас он страдает больше, чем в то время, когда умерла моя мать. В какой-то мере виновата я, в какой-то мере люди, которые отправили Отступника и Дракона в бой, но всё уже произошло.

— Ты хочешь добраться до людей, которые приняли это решение?

— Да, — сказала я. — Меня достало защищаться. Достало ждать, когда что-нибудь случится, потому что всегда что-нибудь случается, всегда появляется более серьёзная угроза. Кстати об этом, каков твой анализ наших сегодняшних гостей, Сплетница? Как, ты думаешь, они себя поведут?

— Насколько я смогла понять их замыслы, Посланники играют честно. Баланс, как бы странно это ни звучало, непредсказуем. Наверное, их можно сейчас не опасаться.

— Они будут придерживаться соглашения?

— До тех пор, пока невроз Баланса не заставит их его нарушить, — сказала Сплетница.

— Тогда кто наиболее опасен? Зубы?

— Множество атакующих сил. На передовой линии Мясник. Кутёж способен быстро производить копии, Раздражитель может заполнять пустые пространства маленькими острыми как бритва кусочками силовых полей. Геморрагия может ограниченно манипулировать кровью и частями своего организма, Анимос может переходить в иной облик, из которого он способен дистанционно нейтрализовать действие чужих сил. Есть ещё два-три бойца.

— Я спрашиваю об их целях, — сказала я. — Есть мысли, о том, что они замышляют? Они собираются напасть?

— Вероятно. Сейчас мы кажемся слабыми и неустойчивыми, особенно из-за того, что Кукла недостаточно хорошо охраняет свою территорию.

— Я пытаюсь, — сказала Кукла.

— Результат будет лучше, если ты примешь нашу помощь, — возразила Сплетница. — Вот только ты не согласна, поскольку к этому ты не готова.

— Я буду готова, просто мне нужно разобраться в основных вопросах, которые вы уже давным-давно выяснили.

— Моральная готовность, Кукла. Это нечто большее, чем приходить на сходки. Не обязательно нас любить, но уважай нас, узнай нас, доверяй нам, и, возможно, позволь появиться каким-то личным отношениям.

Кукла круто повернулась и посмотрела на Сплетницу, создалось впечатление, что она услышала больше, чем сказала Сплетница.

— Не настолько личным. Прости, дорогуша. Поверь мне, мы весьма открыты, и нет никаких причин лгать, нашим девушкам больше нравятся парни.

— Я ничего не сказала.

— Само собой, — улыбнулась Сплетница. — Я говорю о том, чтобы дать нам получше узнать эту девушку за маской. Открыть свои слабости, позволить нам подставить тебе плечо, чтобы ты могла выплакаться.

— Обойдусь без плеча, — сказала Кукла. — И это не имеет никакого отношения к тому, как я защищаю свою территорию.

— Гораздо больше, чем ты думаешь, — сказала Сплетница и посмотрела на меня. — Они любят выслеживать уязвимости, а Кукла может защитить только часть своего периметра.

— Нанять людей? — спросила я. — Приспешников, наёмников?

— Я не хочу ставить невинных людей на линию огня, — сказала Кукла.

— Но ты также не хочешь, чтобы кто-то пострадал, когда Зубы нападут на людей, которых ты хочешь защитить, — сказала я.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите. Если я позову на помощь, они отступят, мы только потеряем время, и я буду выглядеть и чувствовать себя беспомощной.

— Есть другой вариант, — сказала я.

— Какой?

— То, о чём я уже говорила. Перейти в нападение. Но не против одних только хороших парней. Я предлагаю выслеживать наших врагов и уничтожать до того, как они нанесут по нам удар или дадут какой-то повод.

— Это опасно, — сказал Мрак.

— Вы постоянно говорите о безопасности, — ответила я. — Не следует так жёстко разговаривать с врагами, не следует погружаться во всё с головой, не нужно быть агрессивной. Но гораздо опаснее оставить их в покое, это даёт им возможность сделать первый ход.

— Обратная сторона медали, что так мы оставляем меньше возможностей всем остальным сотрудничать с нами, — сказал Мрак. — Если мы хотим сохранить территорию, нам нужно больше переговоров со злодеями. Посланники это всего лишь первый шаг. Если какая-то новая группа прибудет в город и будет рассматривать возможность войти в союз, разве не увидят они, какое унизительно поражение мы нанесли Падшим, и не решат ли после этого, что лучше на нас напасть?

— Обострение конфликта, — повторила Кукла слова Сплетницы.

Я вздохнула. С верхушки здания спустился Атлант и подлетел ко мне. Я провела рукой по его рогу.

— Мы не… смысл не в том, что мы спорим с тобой, Тейлор, — сказала Сплетница. — Чёрт, то, что они сделали, было реально подло. Ты сама это сказала в той столовой. Но сейчас ты говоришь о том, чтобы резко сменить темп, а в нём-то всё и дело. Мы уже прошли через несколько предельно изматывающих конфликтов. Несколько раз у нас не было и дня, чтобы перевести дух. Ты хочешь это повторить?

— Не совсем, — ответила я. — Если мы сделаем всё правильно, если провернём всё с умом, то значительно снизим степень напряжённости. Я хочу знать, готовы ли вы пойти за мной.

— Ага, — сказала Рейчел.

— Я в деле, — ответил Регент, Чертёнок кивнула.

— Мой… голос не должен учитываться, — сказала Кукла. — Я только хотела показать силу, проверить, сможем ли мы отпугнуть Зубы. Вот только результат, мне кажется, противоположный. То, что вы рассказали про Мясника, пугает меня до чёртиков. Если вы готовы помочь мне, здорово. Но я не хочу делать никаких подвигов, и не могу ничего вам посоветовать, я всё ещё новичок. Не учитывайте мой голос.

— Ладно, — сказала я. — Сплетница? Мрак?

— Я уже всё сказала, — ответила Сплетница. — Ты — лицо группы и ты принимаешь решения на поле боя, а я работаю за сценой. Так у нас принято, и меня это устраивает.

— Я могу сказать только одно, — произнёс Мрак. — Обдумай всё, обкатай в голове. Нам удалось больше, чем большинству групп. Некоторые злодеи высоко задирают планку, но терпят жёсткое поражение. Другие пытаются уничтожить врагов, но сами гибнут от их рук. Ну и есть те, кто стремятся к определённой цели, делают всё для её достижения, но по каким-то причинам им не хватает сил.

Он замолчал и посмотрел в сторону. Пытается подобрать нужные слова? Я не перебивала его. Относит ли он себя к тем, кто сошёл с пути из-за обстоятельств? Или подобным образом он говорит обо мне?

— Возможно, одна из причин, почему мы вообще зашли так далеко, состоит в том, что ты этого не хотела. Когда мы были злодеями, за сценой ты пыталась вести себя как герой. Когда мы пытались одолеть по-настоящему кошмарных противников, ты скорее стремилась к выживанию, а не к нападению. У меня нет впечатления, что ты жаждешь быть лидером команды или править городом, но ты взялась за это, поскольку считала, что в противном случае произойдёт катастрофа.

Я кивнула, хотя и не нашла, что сказать в ответ.

— Возможно, мне не нравится эта затея, поскольку она не соответствует твоим привычкам. Мне кажется, что ты пытаешься быть агрессивной из-за того, что сейчас ты уязвлена и сердита. Но это ничего не исправит. Подумай об этом, ладно? Я не буду убеждать тебя отказаться от этих планов. Несмотря на всё что я сейчас сказал, я доверяю твоим инстинктам, а вот на свои инстинкты я последние дни стараюсь не полагаться.

— Мрак…

— Это правда, я пытаюсь быть честным. Делай то, что считаешь нужным, но задумайся над тем, зачем ты это делаешь.

— Хорошо, я постараюсь.

Я почувствовала неожиданное желание обнять его, прижаться к нему настолько тесно, насколько позволяли костюмы, обхватить руками его широкую спину, и почувствовать, как его мускулистые руки сжимают меня.

Эти неожиданно для самой меня нахлынувшие мысли едва не заставили меня расплакаться.

Я не стала обнимать Мрака. Мне трудно было разобраться в причинах своих чувств, но к роли лидера они не подходили. А управлять командой я умею. Это нечто вполне конкретное, приносящее заметную пользу.

Зачем я призвала Атланта? Я уже думала о бегстве? Торопилась попрощаться с командой? Пыталась избежать общения с Мраком? Задумываться об этом было неприятно.

Сплетница смотрела на меня. Видит ли она то, что испытываю я? Ощущает ли навалившиеся на меня эмоции?

— Ладно, — сказала я, удивлённая тем, насколько нормальным остался мой голос. — Мы провернём всё почти так же как против Девятки, только не будем ждать предлога. Группы по трое. В каждый момент действует одна группа, в каждый момент одна цель.

— С кем будем драться? — спросила Рейчел.

— Падшие, СКП, Зубы.

— Ты хочешь быть в тройке, которая будет действовать сегодня? — спросила Сплетница.

— Да, — ответила я, поскольку испытывала острую потребность хоть что-нибудь сделать.

Она посмотрела на Мрака, и мне показалось, что они пришли к некоему согласию. Сплетница посмотрела мне в глаза, точнее, в матовые желтые линзы, закрывающие моё лицо:

— Я тоже пойду.

— Ты — прикрытие, — сказала я. — Мне казалось, что в этом и есть весь смысл оставаться за сценой и вдалеке от опасностей.

— Я тоже пойду, — повторила она. Никаких аргументов, попыток манипуляций. Одно простое утверждение.

Я вздохнула.

— Я тоже, — сказала Рейчел.

— Не уверена, что это хорошая идея, — сказала Сплетница. — Может быть кто-то менее заметный?

— Нет, — ответила я. — Всё нормально.

Незаметность в моём плане не требовалась.

* * *

Бентли врезался в бок фургона СКП. Грузовик пошатнулся, но он был рассчитан на столкновение со злодеями с суперсилами и сокрушающими способностями. Он не опрокинулся.

Ещё две собаки ударили в борт и грузовик рухнул. Из турели на крыше выпал сотрудник СКП в бронежилете. Его защита поглотила часть удара и он, кажется, не пострадал.

Разбрызгиватели пены могли доставить осложнения, но никто из противников не мог ими воспользоваться. Я подготовилась, каждый разбрызгиватель на турелях фургонов был застопорен паучьим шёлком, а сотрудники СКП, снабжённые переносными баллонами с пеной, были связаны и обездвижены массой насекомых.

Ласточкин Хвост летела за Атлантом и мной, позади неё оставался след из сияющих клочьев света. Она умело маневрировала, чтобы искры не попадали на патрульных СКП и героев внизу, даже несмотря на то, что мой рой ползал у неё по голове, плечам и рукам. Когда клочья касались чего-то твёрдого, они раздувались в нечто, что Сплетница описала как слабые силовые поля, охватывающие цель. Любой мог ударить достаточно сильно, чтобы сломать силовые поля, даже если их было несколько, одно поверх другого, но они затрудняли движение, а она могла парить над целью, добавляя силовые поля, пока жертва не останется обездвиженной, почти как удерживающей пеной.

Довольно-таки неуклюжая сила, но героиня действовала быстро. Если бы она могла бросать осколки, генерирующие силовые поля, дальше, чем на расстояние руки, она бы уже остановила нас.

Против неё играло и то, что ей было проще убегать от погони, чем лететь вровень с противником.

Кроме того, ей здорово мешали насекомые в носу, ушах и во рту, её сковывал шёлк, с каждой следующей секундой ограничивая её возможности по перемещению. Она уже не могла воспользоваться компактным разбрызгивателем пены, встроенным в её костюм. Я не могла остановить её полёт, но поскольку она ничего не видела и не могла пользоваться руками, я не ожидала с её стороны никаких угроз.

Она не добилась успеха в атаке, но и отступление не изменило её положения. Я всё равно свяжу её паутиной, ослеплю и заткну. У её костюма был расклешённый воротник, и мои насекомые заползали внутрь, между тканью и кожей, скорее для психологического эффекта, чем чтобы поразить укусами поверхность кожи под костюмом.

Не знаю, были ли причиной тому только мои действия, но её движения стали лихорадочными.

Никаких послаблений. Количество ос и шершней было ограничено, но я делала всё, что могла. Хорошо подходили комары. Волдыри. Укусы были хорошо заметны.

Собаки Рейчел опрокинули ещё один курсировавший вокруг штаб-квартиры СКП фургон. Грузовик зацепил здание и погнул металлическую решётку, защищавшую окна. Стёкла покрылись сетью трещин в виде шестиугольников, но не разбились.

В рукопашный бой с собакой вступил Адамант, нанося удары частями своей брони и заставляя животное отступить.

Рейчел пронзительно свистнула, и на героя прыгнули две собаки. Он нанёс мощный удар одной из них, но вторая застала его врасплох. Броня, покрывающая всё тело, имеет недостатки — ограниченное боковое зрение.

Рейчел каждую секунду отдавала собакам команды. Пять псов и молодой волк на поле боя, многие их них были не до конца обучены, поэтому ей приходилось ограничивать их цепями, пристёгнутыми к ошейнику Бентли, и непрерывным потоком команд, которые не давали им увлечься нападением на сотрудников СКП.

Суховей вместе с Триумфом были внутри. Связать Суховея было важнее всего, и мне это быстро удалось. Он изо всех сил пытался расправиться с насекомыми, переносившими нити, распутать себя, но уделяя всё своё внимание этим целям, он не мог выйти наружу и атаковать собак или меня. Как и с Ласточкиным Хвостом, мне удалось вывести его из боя. Она потеряла способность видеть, он — двигаться.

Скоро прибудут другие герои. Я перепроверила, что Ласточкин Хвост не способна за нами гнаться, и вошла в здание через разбитое окно верхнего этажа.

Учитывая то, где я находилась, я чувствовала себя удивительно спокойно. Насекомые набросились на всех сотрудников, начиная со взрослых героев, и заканчивая подростками, вероятно практикантами. Кто-то вопил от боли, другие больше из страха или из-за периодических укусов насекомых.

Насекомые помогли мне найти путь к цели. Кабинеты были расположены в дальнем углу, и я приблизительно представляла, куда мне нужно. Я уже бывала здесь, когда Суинки была директором.

Я увидела на дверях надписи: «Уполномоченный», «Заместитель директора», «Директор».

Я открыла последнюю дверь. Директор Тагг.

Он держал пистолет, но не поднял его. За его спиной укрывалась женщина.

У меня были заготовлены заявления, злые замечания, множество фраз, которые я могла бы ему сказать, чтобы указать на то, что рой делал сейчас с его подчинёнными, ошарашить его либо заставить осознать, что он со мной сделал.

Но затем я увидела сталь в его холодных глазах, абсолютную уверенность, с которой он заслонял своим телом женщину… Одинаковые обручальные кольца. Это была его жена. Я сразу поняла, что заготовленные остроты не достигнут своих целей.

Вместо этого я тихо произнесла одно слово:

— Зачем?

Он изучал меня, словно оценивая, затем не спеша положил пистолет на стол и ответил:

— Потому что ты — враг.

Его голос был грубым и хриплым, как у заядлого курильщика.

Я помолчала, затем стянула маску. Лоб слегка вспотел, волосы над ним были влажные. После взгляда через линзы, мир казался немного голубым.

— Всё не так просто.

— Всё совершенно просто. Люди наверху пришли к соглашению. Они оценили серьёзность угроз и границы, которые допустимо перейти. Моя задача устранить с улиц городов преступников.

— Начав сражение в школе.

— До того, как кейпы приземлились, не было известно, что это школа, — ответил он. — Пришлось выбирать, либо дать тебе уйти и навсегда потерять возможность поймать тебя, либо развивать преимущество.

— И подвергнуть риску детей?

— Дракон и Отступник оба заверили меня, что ты не станешь рисковать учениками.

Я вздохнула. «Вероятно, так и есть».

Кто-то позади закричал, когда несколько шершней подлетели и несколько раз ужалили его лицо.

— Варварство, — заметил Тагг.

— Смысл не в том, чтобы причинить боль.

— А мне кажется, у тебя это хорошо получается, — заметил он.

— С патрулей сюда возвращаются герои — вы их вызвали. Но сюда приедут и журналисты — им сообщили мы. Они обнаружат ваших работников, покрытых укусами, разрушенные и выпотрошенные грузовики. Ваши люди не смогут воспользоваться машинами на парковке, и им придётся уходить пешком, значит, будет много фотографий. Горстка измочаленных героев. Вы попытаетесь загладить последствия, но большая часть всё равно попадёт в новости.

— Понятно, — ответил он.

— Я не могу позволить вам уйти безнаказанными.

— Я этого и не ждал.

— Я действую настолько мягко, насколько могу, — сказала я. — Думаю, это вам понятно. Я не пытаюсь вас переплюнуть или сделать наше противостояние вечным. Я делаю только то, что должна. Это часть игры.

— Игры? — в его голосе появилась сталь. — Это война, девочка.

Его заявление заставило меня задуматься. Рейчел уничтожала последний фургон, Сплетница говорила ей что-то о приближающихся героях. Время подходило к концу.

— Если это война, то мы побеждаем, — сказала я.

— И от этого страдает мир. Ты не можешь побеждать вечно, — ответил он.

На это я не нашла что ответить.

Он, должно быть, почувствовал возможность развить преимущество:

— Всё рано или поздно заканчивается. Ты и вправду считаешь, что сможешь заниматься этим ещё пять лет кряду? Что сможешь сохранить жизнь и не оказаться за решёткой?

— Я об этом никогда не думала.

— А я подумал. Плохая картинка из новостей со временем забудется. Заживут шрамы и укусы. Через пять-десять лет, если мир столько протянет, никто и не вспомнит, что когда-то мы потерпели поражение. Хорошая картинка затмит плохую, тщательно выбранные слова и помощь журналистов помогут скрыть любые наши ошибки. Мы — система.

— И поэтому вы автоматически победите? Или вы рассчитываете на гарантированную победу в долгосрочной перспективе?

— Нет. Меня поставили главой СКП этого города не потому что я побеждаю, мисс Тейлор. Меня выбрали, потому что я настойчив, я никогда не сдаюсь. Я из тех, кто готов терпеть побои ради того, чтобы разбить обидчику нос. Я упорный ублюдок, меня нельзя запугать, и я никогда не отступлю. Последние несколько директоров Броктон-Бей закончили плохо, но я собираюсь здесь задержаться.

— Это вы на это надеетесь.

— Я это знаю. Хотите сражаться с системой? Я обеспечу, чтобы она сражалась с вами.

— Значит, хотите обострения? Несмотря на то, что я сказала ранее?

— Это не мой стиль. Я больше думаю о создании давления. Например, я могу задерживать твоего отца для дачи показаний каждый раз, как ты что-то выкинешь. Неважно где, неважно против кого. Как только ты или твоя команда привлечёте к себе внимание, я притащу его в комнату для допросов и буду удерживать там несколько часов.

Я почувствовала как всё внутри сжалось:

— Это травля.

Я знала, что ко мне приближается Сплетница. Она прислонилась к дверному проёму и скрестила руки на груди.

— Это война на истощение, — ответил Тагг. — Я найду уязвимость, измотаю и сломаю каждого из вас. И если вам повезёт, то через пять лет ваши имена будут помнить только как имена малолетних злодеев, которые были настолько тупы, что думали, будто смогут захватить город.

— Он играет с тобой, — пробормотала Сплетница. — Он знает, что у тебя неудачный день. Лучше просто уйти. Не забывай, Протекторат пока ни разу нас не обошёл.

Я подумала, не спросить ли его о Дине, но решила, что в этом нет смысла. Он мог использовать эту информацию против меня, кроме того, я и так знала ответ.

Я подошла к столу и повернула к себе фотографии. На второй был Тагг, его жена и две молодые женщины. Семейный портрет.

— У вас дочери, — сказала я.

— Две. Учатся в университетах в других частях мира.

— И вы не испытываете никаких угрызений совести, используя отца против его дочери?

— Никаких, — ответил он, глядя мне в глаза. — Я смотрю на тебя, но не вижу ни ребёнка, ни заблудшего героя, ни девушку, ни дочь. Никого. Только уголовника: Тейлор Эберт.

Уголовника.

Его мышление было «мы против них». Хорошие парни против плохих.

Он сказал не так много, но подтвердил заключение, к которому я уже пришла. Дина добровольно сообщила информацию. Кем бы ни был Тагг, он не из тех, кто станет давить на девушку, которая столько испытала.

— Нам пора, — сказала Сплетница. — Рейчел с собаками внизу, мы можем убраться, прежде чем к ним придёт подкрепление.

— Ага, — ответила я. — Почти закончила. Эй, там сзади, вы — миссис Тагг?

Женщина сделала небольшой шаг в сторону, выступила из-за спины своего мужа:

— Да, это я.

— Заходите к нему по ночам?

— Я принесла ему и его парням пончики и кофе. Они много работают.

— Понятно, — ответила я. — И вы согласны с мужем? Верите его аргументам?

Она решительно подняла голову:

— Да, абсолютно.

Я не стала упускать момент. Ни одно насекомое, что я направила в комнату, не тронуло директора Тагга, все они разом налетели на женщину. Та закричала.

Он потянулся за стволом на столе, и я дёрнула рукой на себя. Нить, которой я связала спусковую скобу и свой палец, рванула оружие ко мне. Я придержала его рукой, не дав ему упасть со стола.

Тагг уже потянулся к револьверу на лодыжке.

— Стоять! — сказала я.

Он подчинился и медленно выпрямился.

— Наглядное пояснение, — сказала я.

Насекомые оставили миссис Тагг. Она была невредима, ни укусов, ни порезов. Когда насекомые сгрудились между ней и мужем, она отступила в угол комнаты.

— Не понимаю, чего ты хочешь. Это ни в малейшей степени не повлияет на мои решения, — сказал Тагг.

Я не ответила. Рой пришёл в движение и обрушился на него. Несмотря на всё своё показушное упорство, кричать он начал очень скоро.

Я взяла пистолет с края стола и присоединилась к Сплетнице. Мы пошли к выходу вместе, быстрым шагом двигаясь мимо двух десятков работников СКП, которые вопили и визжали от боли и страха, вслепую шарили и махали руками, тщетно пытаясь избавиться от облепивших их насекомых.

Никакого яда, осы и шершни не сжимали брюшки, не напрягали ядовитых желез. Жизням людей ничего не угрожало. И всё же эффект был.

— Он прав, — заметила Сплетница.

— Насчёт чего?

— То, что ты пощадила его жену. Подобные действия не изменят его образ мышления.

— Понятно, — ответила я. Пока Атлант спускал Сплетницу на уровень первого этажа, я открыла выдвижной ящик ближайшего стола и положила туда оружие Тагга.

Атлант вернулся ко мне, я поднялась в воздух, пронеслась над Лизой, Рейчел и собаками, и мы покинули поле боя. Я намеренно оставила всех насекомых внутри штаб-квартиры СКП, чтобы наводнить ими все помещения, пока не проведут полную дезинсекцию. Для журналистов это будет очередной возможностью сделать интересные снимки, а может быть, станет постоянным напоминанием для всех, потому что придется потратить недели, а то и месяцы, на борьбу с вредителями.

Журналисты уже подъехали. Вне всяких сомнений, нас снимали на камеру. Я вспомнила угрозу директора Тагга отправить моего отца на допрос. Только угрозу, судя по его словам, но это заставило меня вспомнить обо всех моих действиях, обо всех событиях, которые привлекли общественное внимание. Это станет очередным ударом в спину отцу.

Нехорошее чувство.

Возможно, небольшая демонстрация, которую я устроила с женой Тагга, предназначалась на самом деле не для него. Может быть, я хотела доказать что-то самой себе.