Перевод: Kirahegao

Все посмотрели на маленьку девочку, которая фыркнула, подол ее платья колебался от ветра.

Девочка по имени Беатрис, оглядевшись вокруг, изучила ситуацию. На этой большой площади улицы водного пути присутствовал сильно израненный "Обжорство" Лей Батенкайтос, а также Отто и остальные, противостоящие ему.

Глядя на Отто, Фельт и остальных, Беатрис устало вздохнула.

Беатрис: "Это довольно жалкие выражения лиц, я полагаю.”

Все были слишком измотаны, чтобы спорить с замечаниями Беатрис. Однако участие Беатрис в битве, несомненно, станет поворотным пунктом в этой все более обостряющейся битве.

Естественно, в груди Отто зародилось чувство облегчения.

Отто: "Беа-- -кх.”

Как только он собрался назвать ее по имени, Отто закрыл рот.

Батенкаитос был существом, которое питалось именами. Ведь он сам попросил, чтобы Фельт и другие не звали его по имени. Он не может сам нарушить это правило.

Эмоции Батенкайтоса к Отто, который скрывал свое имя... Архиепископ был явно раздражен тем, что он был помехой его обеду. Потому что Батенкайтос, чтобы съесть имя своего противника, должен знать это имя.

Отныне он не должен был слышать имени Беатрис. Он остановил движение своей руки и прекратил свою речь.

Однако такая предусмотрительность Отто оказалась тщетной.

По какой-то причине...

Лей: "Беатриса-сама? Чтоо ты делаешь на улице?”

Потому что именно это Батенкайтос произнес, наклонив голову вперед, не сводя глаз с Беатрис.

Продолжая наблюдать за Беатрис,Обжорство продолжал свою таинственную речь.

“----”

Лей: "Даже после того, как вам так не нравилось выходить на улицу. Кроме времени приема пищи, или когда вас сопровождал Великий Дух-сама...... А~х, значит, были и какие-тоо исключения?”

Батенкайтос продолжал свои слова, обращаясь к притихшей Беатрис.

Это были слова, предполагающие близость, нельзя было сказать точно, но они, несомненно, были словами человека, уже знакомого с ней, но держащего некоторую дистанцию.

Отто: "Это значит, что он ваш знакомый из прошлого ... Беатрис-са-- -кх.”

Знакомство из прошлого, между Батенкайтосом и Беатрис.

Потеряв понимание происходящего, прежде чем он смог позвать ее по имени, Отто потерял дар речи. На этот раз он невольно взглянул в лицо Беатрис.

С яростью в ее больших круглых глазах, Беатрис прикусила губу.

Эта девочка-дух редко выказывала ярость. Стоя перед изумленным Отто, Беатрис глубоко вздохнула и сердито посмотрела на Батенкайтоса.

Беатрис: "На самом деле ваш трюк был понят. Вот оно что, я полагаю.”

- Пробормотала Беатрис глубоким и тяжелым голосом.

Но в ее голосе не было враждебности, так как она подавляла свои эмоции.

Скрывая гнев, чтобы он не отразился на ее лице, Беатрис пристально вглядывалась в испорченные и мутные глаза Батенкайтоса и искривила губы от отвращения, вызванного тем, что она увидела.

И,

Беатрис: "Ты, сколько людей ты будешь накапливать в себе пока тебе это не надоест, in fact?”

Лей: "Кто знает? Но это все равно лучше в сравнении с Роем. Рой - невероятное обжорство, поэтому он ест все, что угодно, но так как мы тщательно выбираем, то количество будет поменьше! Нас заботит качество жизни, которую едим, поэтому мы не согласны с Роем.”

Поедать имена и воспоминания, сам Батенкайтос подтвердил, что таково его меню.

Называя себя гурманом и называя кого-то близкого себе невероятным обжорством, он демонстрировал своеобразный эстетический изыск, который Отто никогда не сможет понять.

“----”

И чего Отто никак не мог понять сейчас, так это эмоции Беатрис.

Отвращение молодой девушки, казалось, не было вызвано лишь тем, что она поняла сущность Батенкайтоса. Казалось, что она была вызвана чем-то другим.

Возможно, это связано с тем, что Батенкайтос относился к Беатрис так, будто он ее уже знал, и, думая об этом, Отто понял.

Причина, по которой Батенкайтос в одностороннем порядке был знаком с Беатрис.

Отто: "... этого не может быть.”

Боевые навыки Батенкайтоса были на том уровне, который могут только те, кто долго и упорно тренировался. Отто выдвинул гипотезу, основанную на наблюдениях Дайнаса.

Отто: "Я ожидал, что переживания тела противника, чье имя и память были съедены, перенимаются им. Ваши

навыки рукопашного боя и владения кинжалом, достижение такого невероятного уровня мастерства в вашем возрасте было бы невозможно. Если это так, то ... ……”

Даже навыки съеденного противника послужат ему пищей.

Если это так, то становится понятным, как Батенкайтос смог научиться навыкам мастера всевозможных боевых искусств.

Если эта гипотеза верна, то не только верна, но и несет в себе дополнительный смысл.

Отто: "Однако, если то, что мы воспринимаем, - это не просто переживания тела.”

Это означало, что это было нечто еще более порочное, большее чем угроза боевой мощи.

В конце концов, то, что сказал Батенкайтос.

Что он искал того, чья речь эхом разнеслась по всему городу.

Этот человек, слабый и хрупкий, не способный на подвиги, если у него не было того, кто его поддерживает.

Вы могли бы прочувствовать это, если бы обладали таким же характером, как у Нацуки Субару в течение некоторого времени. А в этом мальчике была та таинственная часть, которая заставляла окружающих думать именно так.

Однако эти мысли были о ком-то, кто трепетно относился к Субару.

Тот факт, что он знал о хрупкости и слабости, стоящими за силой и храбростью Субару, было доказательством того, что он близок к нему.

И если это доказательство было чем-то украденным "Обжорством" в то время, то на ум приходила только одна возможная кандидатура, одна молодая девушка.

Отто: “~кх!”

Наконец Отто почувствовал то же отвращение, что и Беатрис.

Заметив, как изменился цвет глаз Отто, устремленных прямо на него, Батенкайтос улыбнулся и обнажил клыки.

Лей: “Старшая горничная семьи Графа Розваля Л. Мэйзерса. ...... подожди, подожди, подожди, не так.”

Покачивая головой во время своих слов, Батенкайтос раскинул руки.

На своем покрытом шрамами теле он с любовью погладил один белый шрам. Этот шрам, висевший у него на плече, выглядел так, словно его ударили железным шипом, и на него было больно даже смотреть.

Лей: "Та, что любит Нацуки Субару, который когда-нибудь станет героем, его преданная сторонница, Рем ... так правильней?”

“----”

Лей: "Дайте же нам встретимся с ним, возлюбленным героем-сама! Наш герой, должно быть, прошел долгий путь сюда, чтобы вынести нам свой приговор!”

Вытянув язык, лизнув эту рану, Батенкайтос захохотал.

В этот же момент у Отто кровь прилила к голове. Он заскрежетал зубами, издавая скрип. Его охватила такая ярость, что ему захотелось врезать Лею.

Поведение Обжорства, тон, улыбка-все высмеивало чувства этой одинокой молодой девушки.

Не зная, как много эта молодая девушка, должно быть, молила о благополучном возвращении, теперь она была растоптана насмешками и презрением. Вот что зажгло сердце Отто.

Обжорство это враг, которому не будет пощады.

Отто: "Беатрис-Сан...?”

Беатрис шагнула вперед и встала перед Отто, который пальцами считал количество магическых камней, оставшихся в рукавах. Отто не мог понять, почему она подошла к нему. И...

Беатрис: "Чтобы ты понял, я тебе скажу, полагаю. На самом деле, хорошо, что ты позвал Бетти.”

“----”

Беатрис: "Он... единственный, с кем Субару лучше не встречаться, я полагаю. Если Субару встретит его, он будет ранен. Определенно, до такой степени, что рана никогда не заживет. Вот почему”

Отто: "Давайте остановим его здесь, своими силами.”

Сказав последние слова Беатрис, Отто объявил:

Хотя Беатрис не обернулась, по ее позе было ясно, что она согласна. Она была партнером Субару, для которого все они так дороги. Отто с болью понимал, как ему будет неприятно, если этот урод перед его глазами столкнется с Субару.

Фельт:"Погодипогодипогодиподи я же тебе говорю, стой!”

Тот, кто возвал к этим двум, намеревающихся сокрушить своего заклятого врага, был не он сам, Батенкайтос. Это была Фельт, которая все это время спокойно слушала диалог рядом с Отто. Она схватила свой сверток и направила его на Беатрис. ,

Фельт:"Я слышала, что ты говоришь как какая-то большая шишка, но что вообще может сделать эта маленькая девочка? Хотя я слышала, что ты компаньон того старшего братика...”

Отто: "А, хм, ясно. Вообщем, это не очень просто объяснить……”

Фельт высказала свои сомнения, Отто не мог дать им должного объяснения.

Возможно, она уже знала о том, что Беатрис была духом и заключила контракт с Субару, поскольку это было общеизвестно. Было также верно, что боевая мощь Беатрис в отсутствие Субару была неизвестна.

Беатрис: "На самом деле жалкое создание не должно называть других маленькими девочками. Если у вас нашлось свободное время, чтобы побеспокоиться о способностях Бетти, вам лучше использовать его для беспокойства об этом бесперспективном ущербном теле, я полагаю.”

Фельт: "Эй, мелочь, ну ты и грубиянка. Позволь мне сказать тебе, что теперь я ем и сплю нормально, так что моя спина и грудь растут. Это ты должна беспокоиться о своем будущем.”

Беатрис: "К сожалению, дизайн Бэтти так разработан. Так что...... Хм.”

Завязался забавный разговор, но Беатрис прервала его, сделав паузу. Ее взгляд упал на тонкий сверток в руках Фельт.

Козырной картой Фельт было магическое устройство, Беатрис удивилась, когда увидела его,

Беатрис: "Не может быть, это ведь метеор, я полагаю?”

Фельт: "Метеор?”

Беатрис: "Мама ... на самом деле, один почитаемый маг давным-давно использовал его, чтобы докучать дракону. Предполагалось, что его местонахождение более неизвестно, но это судьба, я полагаю.”

Фельт сочла объяснение Беатрис, которая скрыла важную его часть, и так спорным.

Но с точки зрения Отто, если сказать, что мать Беатрис была всеми забытой ведьмой, это было бы поистине возмутительное утверждение.

У него все еще оставались сомнения, о которых он хотел спросить, но если ведьма действительно использовала его, чтобы досаждать Дракону, его потенциала был высок.

Отто: "Я слышал о том, что его сложно использовать, но что мы можем ожидать от него с точки зрения мощи?”

Беатрис: "Об этой штуковине рассказывали анекдот, что Дракона почти заставили плакать. Мощная атака гарантирована.”

В ее заявление все еще трудно было поверить. Однако она подтвердила, что это полезное оружие.

Хотя слова Беатрис убедили Отто, Фельт все еще не была убеждена.

Фельт:"Черт возьми, я проучу тебя, чтобы ты не болтала всякую фигню, позже. Вместо этого, эта маленькая……”

Беатрис: "На самом деле ваш разум не может подняться выше этого уровня, очевидно. Но, полагаю, ваше беспокойство напрасно. В конце концов..”

Фельт:"А?”

Беатрис: "Атака уже подготовлена.”

Фельт непонимающе наклонила голову, Беатрис показала ей свою очаровательную улыбку. Немного подняв правую руку, она указала ей в сторону Батенкайтоса, все потеряли дар речи...

Фиолетовые кристаллы с треском материализовались в воздухе и окружили Батенкайтоса.

Лей: "Ах, Беатрис-сама так безжалостна.”

Беатрис: "Просто нигде в этом мире, никакое милосердие не может быть найдено для вас, я полагаю.”

Аль Миния.

Эта магическая атака, редкая даже среди магии Инь, была причиной того, что он так оскалился.

В тот момент, когда Батенкайтос высказал свою жалобу, фиолетовые кристаллы закружились в неистовом танце, нацелились, и бросились на его миниатюрное тело.

Чрезвычайно мощная и точная атака ударила по его тонкому телу, стоящему прямо, каменное покрытие и кристаллы крошились, поднялся дым. Эта ужасная сцена на огромной открытой площади показала силу Беатрис.

Беатрис: "Ну, а что ты думала, я полагаю.”

Демонстрируя свою магическую силу, Беатрис повернулась к Фельт с победоносным выражением лица. Хотя это был глупый поступок для четырехсотлетнего Великого Духа, но Фельт не могла указать ей на что-либо подобно, так как потеряла дар речи.

Фельт:"Н-ну, не так уж и плоохо, наверное.”

Но несмотря на свое безмолвие, Фельт отказывалась признавать свою ошибку.

Гастон: "В-ваш голос д-дрожит, Мисс Фельт.”

Фельт:"К тебе это тоже относится! Перестань нести чушь и смотри вперед!”

- Фельт крикнула Гастону, чей голос дрожал, сделав вид, что отвести внимание от себя. Но то, что она сказала, не было фарсом.

В конце концов, фигура Батенкайтоса, которая должна была ощутить на себе магическую атаку Беатрис, не присутствовала там, где она должна была быть.

Дайнас: "Он наступает!”

- Крикнул Дайнас, и все подняли глаза и посмотрели в ту сторону, куда он смотрел. Там они увидели Обожорство, со всеми четырьмя конечностями на земле, двигающегося подобно пауку.

Обжорство улыбнулся, обнажив клыки, из его глаз текла кровь.

Лей: "Ха-Ха~! Как и ожидалоось от Беатрисы-сама! Отлично, да, это отлично, отлично, можно ли действительно сказать, что это отлично, конечно, это замечательно, разве нет, замечательно, а как же иначе ~ням-ням!”

Встряхнув головой, взъерошив волосы, Батенкайтос вскочил с земли и бросился дальше вперед.

Беатрис: "Осталось еще пять раз.”

Отто услышал, как Беатрис что-то тревожно сказала, облизнув губы.

※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※ ※

В тот момент, когда Эль Минья была использована и началась атака, Беатрис почувствовала, как в ее кармане раздробился крупный магический камень.

У нее в кармане сейчас было шесть магических камней, из которых только пять можно было использовать в битве.

Перед этим в городе произошла стычка с архиепископами гнева и жадности и последующее сражение с ними на площади.

В результате этой битвы Беатрис потратила свою Ману на исцеление Субару и жителей города, до такой степени, что это нарушило ее физические возможности.

Дух Беатрис-это искусственный дух, созданный ведьмой ехидной.

Ее сила намного больше, чем у обычных духов, но цена этому - некоторые неприятные недостатки.

Ее трата сил прямо сейчас-это розыгрыш запасной карты, которую лучше не тратить.

Сейчас у Беатрис есть Семь магическых камней.

Большой магический камень-это камень, в котором Мана накапливалась в течение нескольких лет. Один из них уже был разбит вдребезги, и теперь их осталось только шесть. Они были даны Беатрис, которая погрузилась в глубокий сон, Киритакой, чтобы она помогла Отто и остальным в этом сражении.

Киритака: "Пожалуйста, я прошу тебя от всего сердца, Великий Дух-сама. Пожалуйста, одолжи мне свою силу и используй ее для защиты этого города. В этом городе есть те, кого я люблю.”

Киритака, весь в панике и чуть не плача, он умолял ее. Беатрис не могла проигнорировать Киритаку, который использовал безмерно ценный магический камень, чтобы пробудить ее ото сна.

Если говорить правду, то Беатрис хотелось поскорее добраться туда, где находился Субару.

Ситуация в городе резко изменилась, и Субару тоже оказался под угрозой. Если ее не было рядом с ним, Субару, в конце концев, безнадежный парень.

Вот почему теперь, когда она пробудилась, она должна посвятить себя Субару--.

Беатрис: "Глупо, наверное. На самом деле глупо.”

Беатрис отказалась от этого своего желания, как только почувствовала вину после того, как осознала, что сейчас ее проявление заботы лишь отмазка для того, чтобы избежать другого сражения.

Если Субару решил сражаться без ее нее, значит, у него есть способ сражаться без нее.

Субару не переоценивает себя. Скорее, он склонен слишком сильно недооценивать себя.

Он не станет безрассудно вступать в бой с противником, которого не сможет победить, а если ему нужна Беатрис для победы, то так или иначе разбудит ее.

Вот почему в cейчас Субару не нуждался в ней и оставил ее во сне.

Вот почему, как только Субару вернется после битвы, у нее должна быть своя победа, чтобы она могла с ним сравниться.

Для Беатрис, ставшей подмогой для Отто и остальных, Киритака предложил семь крупных магических камней.

Неспособная использовать Ману из своего окружения, сейчас Беатрис использовала ману магических камней, они неэффективный проводник, но других вариантов нету.

В кармане ее платья, в этих камнях, было столько маны, что можно было бы творить чудеса, но теперь их потенциал был растрачен на атаки.

Эта сила могла быть использована не для десяти, а даже тысячи магических заклинаний. Однако, хотя нет никаких ограничений на силу магии, но независимо от того, насколько слабо было заклинание, на которое тратится камень, после он разобъется.

Поскольку один из шести нужно было сохранить, можно было использовать только пять.

Другими словами, она должна завершить бой за пять заклинаний.

Беатрис: "Воссоединение с Братиком придется подождать, я полагаю. Вместо этого вы узрите ад.”

Один из больших магических камней, подаренных Киритакой Беатрис, изначально был нужен для Пака. Такова была первоначальная цель их путешествия, но теперь то, что эти камни тратились на сражение, не что иное, как ирония судьбы.

Лей: "Мы устали пребывать в аду! В конце концов, те, что были съедены нами, каждый из них в последний момент чувствовал это!”

С этими словами Батенкайтос бросился к ним.

Его движения были небрежны, но его пронзительный взгляд был крайне настороженно сосредоточено на Беатрис.

Он не знал, что после пяти заклинаний у Беатрис кончатся силы, что у нее кончится Мана. Чтобы произвести на него это впечатление, она начала с мощной атаки в обмен на один магический камень, что стратегия была лучшей из доступных и она оказала свое действие.

Беатрис подняла левую руку и указала ладонью на летящую в воздухе Батенкайтосу.

Беатрис: "Аль Миния!”

Лей: "---!”

Беатрис: "На самом деле, я просто пошутила.”

В этот момент, ожидая чрезвычайно высокого уровня магии, Батенкайтос напряг свое тело. Перед ним, Беатрис с высунутым языком, и тот понесся в обратном направлении.

В этот момент Гастон и Дайнас бросились на скрючившегося Батенкайтосу.

Гастон: "У-о-о-о!”

Дайнас: "Съешь и это тоже!”

Двое мужчин с криками бросились в контратаку на Батенкайтоса.

Весомый и резкий удар был нанесен Обжорству, но Батенкайтос увернулся от него с помощью выдающихся навыков обращения со своим телом, и в обратном направлении, повернул свой собственный кинжал в сторону двух наступающих.

Стальное острие пошло по траектории, нацеленной прямо в шею Дайнаса.

Гастон: “Это опасно...... гхх!”

Дайнас: "Извините!”

Гастон преградил кинжалу путь, заслонив Дайнаса и приняв удар на себя.

Раздался удар будто о дерево, и сила кинжала ослабла, но Гастон, отступая назад, сильно закашлял, красная кровь сочилась из его губ.

Это был предел его боевой способности использовать Ману, называемый методом потока.

Обладая крепким телом, Гастон сражающийся мечом и в рукопашную, использовал свое умение, известное как метод потока, альтернативный метод использования маны, не являющийся магией.

Это навык, требующий гораздо меньше таланта, чем магия, только обучение и время потраченое на тренировки имели значение, но пользователь должен был пролить кровь для его использования.

Беатрис: "Похоже, он слишком много взял на себя.”

В глазах Беатрис тренировки и талант Гастона были ничем иным, как посредственностью.

То, что он смог, так или иначе, взять на себя лезвие архиепископа греха с помощью своего посредственного метода потока, могло произойти только потому, что Батенкайтос не дрался с Гастоном в серьез.

Лей: "Как тебе?”

Гастон: “Гххху, аагххх!?”

Опущеный на колени, он ударил ногой прямо в челюсть Гастона.

Истекая кровью из носа, упав, неспособный двигаться, гигант теперь не мог сражаться. Таким образом, их боевой потенциал уменьшился еще на одну единицу.

Лей: "Вы очень старались, Гастон! Вы оочень храбро сражались. Столько, столько труда, но ты потерпел неудачуу! Мы считаем, что такйо парень как ты достоинг!”

Фельт:"Ты, ублюдок!’

От издевательств Батенкайтоса над Гастоном, у Фельт прильнула кровь к голове, и она направила метеор, который держала в руке, прямо ему в голову.

Если правиьно его использовать, его сила, несомненно, будет такой, какую следовало ожидать от ведьмы. Но если бы его использовать вот так, он не сможет раскрыть свой потенциал.

Лей:"А, О-оо! Боже, Фельт-тян, ты все же решила сделать это!”

Фельт:"Заткнись, заткнись! Иди к черту, кусок дерьма!”

Махая магическим посохом, будто палкой, Фельт использовала все свои физические способности, чтобы нанести удар по Батенкайтосу. Батенкайтос увернулся от каждого ее удара, просто изящно двигая ногами, словно исполняя великолепный танец.

Метеор даже каснулся с волос Обжорства, но этого было недостаточно, чтобы причинить ему какой-либо вред. Между ее навыками и ее была огромная пропасть. Он игрался с ней как с игрушкой.

Беатрис: "Ты! А теперь отойди, я полагаю! На самом деле, наш купец уже вылечил здоровяка!”

Фельт:"Неужели ты думаешь, что я пришел сюда только для того, чтобы отвлечь его!”

Разница в их физических возможностях была очевидна, и было очевидно, что она проиграет, если ее контратакуют.

Пока Фельт атаковала Батенкайтоса, Отто поспешно выволок потерявшего сознание Гастона с театра боевых действий. Дайнас тоже, судя по тому как он двержал свои две катаны, искал брешь, чтобы прорваться в бой Фельта и Батенкайтоса, но не было никакой возможности.

Даже если она возникает, Батенкайтос полностью заполняет этот пробел. То, как он высматривал момент, который был возможностью для Дайнаса и лишал этой возможности, было знаком того, что Обжорство, который был в меньшинстве и должен был быть в невыгодном положении, был тем, кто управлял этим местом.

Лей: "Что, что это, что это, что это может быть, почему это может быть, что же это может быть! Даже после того как помогла своему другу, Фельт-тян откажется от продолжения? Какая жалость.”

Фельт:"Идиотская болтовня! Ты, ублюдок, просто оставайся на месте и получи свой удар……”

Лей: "Ну и ну. Но нам уже становится скучно.”

Фельт:"Ух, кияяяя!?”

Фельт крикнула и ударила посохом, в этот момент Батенкайтос вышел вперед. Расстояние между ними исчезло, и ладонь Обжорства нежно коснулась груди Фельт.

В этот момент толчок сотряс тело девушки, мягко отбросил ее назад, пронзительный крича, она покатилась по улице.

Атака была достаточно сильной, чтобы просто отбросить ее тело назад, но проблема была не в этом.

Отто: "О нет! Он дотронулся до нее!”

Отто повысил голос, смотря, как закашляла девушка, получившая удар в грудь. Увидев тревогу на его лице, Беатрис поняла причину его беспокойства.

Еда была подана к столу Чревоугодия.

Лей: "Фельт-тяян. --Давайте же есть.”

Следуя непонятному обычаю, Батенкайтос поднес к себе ладонь левой руки, которая коснулась Фельт, и лизнул ее высунутым языком.

Как будто на ней присутствовало что-то жизненно важное, вроде жизни молодой девушки по имени Фельт.

Положив это на язык, с любовью, погладив рукой его шершавую поверхность, прочувствовал вкус каждой частички, словно собрал урожай, бросил в корзину и без капли жалости переварил.

В тот момент, когда все это было сделано, трапеза Чревоугодия подошла к концу, и имя поселилось внутри негодяй.

И все следы молодой девушки по имени фельт исчезли с лица земли.

Лей: "Гхх, тьфу.”

Фельт:"А? - В чем дело, ублюдок? До чего же грубо он себя ведет.”

Фельт, качая головой, смотрела на Батенкайтоса, который опустился на колени и блевал.

Конечно, память о ней не исчезла, она лишь стояла наклонив голову в ярости.

Это был тот самый момент, когда трапеза Обжорства столь неэстетично потерпела крах.