Три года пролетели как по мановению руки.

На их протяжении всё своё время, за исключением тех промежутков, когда Лю Цингэ помогал ему очистить меридианы от яда или Му Цинфан давал ему лекарства, Шэнь Цинцю, откомандировав пару старших адептов присматривать за тренировками, посвящал пешим прогулкам.

В прежней жизни он предпочитал сидеть в четырёх стенах с видеоиграми и книгами. В этом мире, само собой, никакого компьютера ему не светило, и вместо этого он полюбил бродить по окрестностям хребта. Так и текли его дни в приятной неге, пока он не получил талисман-послание от Юэ Цинъюаня, призывающий его обратно на Цанцюн.

На сей раз Шэнь Цинцю отсутствовал так долго, что даже следы его тени испарились, так что адепты Цинцзин выстроились, чтобы устроить ему торжественную встречу. При виде медленно взбирающегося на гору учителя они тотчас бросились к нему и обступили со всех сторон.

Старший адепт Мин Фань уже превратился в статного молодого мужчину. Пусть его и нельзя было назвать особенно красивым, по крайней мере, он больше не выглядел как кусок пушечного мяса с лицом злобной мартышки. Нин Инъин преобразилась в прелестную юную деву с весьма соблазнительной фигурой. На её поясе красовался меч, полученный ею на вершине Ваньцзянь. Едва завидев Шэнь Цинцю, она ринулась к нему и повисла на его руке, семеня рядом с учителем.

Это милое дитя питало определённую склонность к тому, чтобы то и дело заключать в объятия обожаемого учителя, вот только тот не мог этого выносить с тех пор, как её тело обрело характерные женские очертания. Она уже давно вышла из возраста няшной лоли. Её грудь то и дело невзначай касалась руки Шэнь Цинцю, отчего того прошибал холодный пот.

Да как можно! Это же жена Ло Бинхэ!

Тем временем Нин Инъин принялась канючить, словно избалованная дочка:

— Учитель, вы вновь покинули нас на такое невыносимо долгое время, ваши ученики ужасно соскучились!

Почувствовав себя обязанным хоть как-то отреагировать на этот всплеск щенячьей радости, Шэнь Цинцю произнёс:

— Ваш учитель тоже скучал… по вам.

Постойте-ка, что за ерунда! Тебе следует тужить по Ло Бинхэ, а уж всяко не по главному злодею!

Разве оригинальный Шэнь Цинцю когда-нибудь был так близок с Нин Инъин? По всей видимости, эта девочка выросла в весьма сентиментальную девушку. Согласно оригинальному роману, это Шэнь Цинцю должен к ней липнуть, а не наоборот!

Ну а ты, будущая женушка Ло Бинхэ, отчего не скорбишь по безвременно ушедшему супругу, бессонными ночами оплакивая своё разбитое сердце и будучи не в силах проглотить хоть кусочек от горя? С какой, собственно, радости, ты за эти годы вместо бледной тени превратилась в полную жизни плюшечку?

Адепты не отставали от Шэнь Цинцю до самого пика Цюндин, где на пороге его поджидал Юэ Цинъюань. Двое товарищей рука об руку зашли в павильон.

Прочие главы пиков уже успели занять места, за их спинами застыли любимые ученики.

Лю Цингэ был единственным исключением.

Его одиночество было связано с традицией, согласно которой обучение на горе Байчжань больше походило на выпас овец на горном пастбище: каждый адепт был волен тренироваться, как пожелает, в то время как их глава периодически заглядывал на поле, чтобы учинить показательное избиение пары адептов — сам он никого не учил, пока один из его подопечных не сможет одолеть его, и с этого дня пост главы пика Байчжань передавался этому счастливчику. Зная это, не стоило удивляться, почему у Лю Цингэ не было любимых учеников.

Поприветствовав остальных, Шэнь Цинцю чинно опустился на место главы пика Цинцзин, за его спиной застыли Мин Фань и Нин Инъин. Напротив него оказались Ци Цинци и Лю Минъянь с горы Сяньшу.

В голове Шэнь Цинцю мелькнула мысль: если бы только Ло Бинхэ был здесь, он бы тоже был единственным подле меня.

Стоп!

«Вон из моей головы, назойливый главный герой!» — возопил про себя Шэнь Цинцю, мысленно размахивая рукавами.

Первым заговорил Юэ Цинъюань:

— Всех вас призвали из-за внезапного затруднения. Кому-нибудь из присутствующих известно о городе Цзиньлань?

— Цзиньлань? — отозвался Шан Цинхуа. — Да-да, что-то слышал. Это же тот город в Центральной равнине, расположенный в месте слияния двух крупных рек, Ло и Хэн. Ныне это процветающий центр торговли.

— Так и есть, — кивнул Юэ Цинъюань. — Туда стекаются торговцы со всех концов света. Однако пару месяцев назад ворота Цзиньланя закрылись. — Помедлив, он продолжил: — С тех пор туда больше никто не входил и не выходил оттуда, всякая связь с городом прервалась.

Кипящий жизнью торговый город внезапно отрезает себя от внешнего мира — что-то определённо пошло не так.

Шэнь Цинцю неторопливо поднял чашку и подул на чай.

— Город Цзиньлань — ближайший к храму Чжаохуа, и они весьма тесно взаимодействуют. Если там и впрямь творится что-то неладное, их старейшины, безусловно, должны об этом знать.

— Верно, — согласился Юэ Цинъюань, — двадцать дней назад купец спасся из Цзиньланя по водному пути и явился в храм Чжаохуа за помощью.

Уже одно то, что он употребил слово «спасся», свидетельствовало о серьёзности положения. Прочие внимали в суровом молчании.

— Этот купец был одним из самых преуспевающих торговцев оружием. Каждый год он направлялся в Чжаохуа, чтобы возжечь свечи и благовония, так что монахи его хорошо знали. К их воротам он явился закутанный в чёрную ткань, с наполовину закрытым лицом. Без сил рухнув на ступени храма, он принялся твердить, что в городе свирепствует чума. Само собой, монахи тотчас внесли его внутрь и сообщили старейшинам, однако, к тому времени, как те прибыли, было уже слишком поздно.

«Он скончался?» — казалось, повис в воздухе немой вопрос.

— Купец обратился в скелет, — медленно произнёс Юэ Цинъюань.

От этих слов Шэнь Цинцю пришёл в полный ужас. Ведь их глава только что сказал, что мужчина просто свалился от усталости, так каким образом он вдруг сделался скелетом?

— Глава школы упомянул, что купец был завёрнут в чёрную ткань — с головы до ног? — как бы между прочим осведомился он.

— Именно, — согласился Юэ Цинъюань. — Когда монахи попытались снять её, он закричал, словно от невыносимой боли, и они не решились срывать ткань. Казалось, с этого человека ни много ни мало сдирают кожу.

— Стоит ли упоминать, что настоятель храма был сильно обеспокоен произошедшим. Посовещавшись, они решили отправить в Цзиньлань великих мастеров Учэня, Ухуаня и Уняня [1] для проведения расследования. До сих пор ни один из них не вернулся.

В сравнении с поколением Шэнь Цинцю эти трое мастеров У стояли неизмеримо выше по положению, следовательно, их успехи в боевых искусствах не могли быть хуже его собственных. При этой мысли он не удержал изумленного возгласа:

— Ни один?

Кивнув с серьёзной торжественностью, Юэ Цинъюань добавил:

— Дворец Хуаньхуа и вершина Тяньи послали туда более десяти адептов, и они также не вернулись.

Выходит, уже три великих школы втянуты в это мутное дельце.

Внезапно Шэнь Цинцю понял, зачем их сегодня собрали. Юэ Цинъюань не замедлил подтвердить его догадку:

— Наши друзья отправили послание школе хребта Цанцюн с просьбой о помощи. Мы не можем не ответить на этот призыв. Это безотлагательное дело, поскольку я боюсь, что за этим стоят некие известные нам нарушители спокойствия. Мы должны решить, кто из нас займётся этим, а кто останется поддерживать порядок в школе.

Стоило ли пояснять, что под этими «известными личностями» он подразумевал демонов. Лю Цингэ вызвался первым:

— Честь пика Байчжань не позволит мне остаться в стороне. Я желаю сопровождать брата Му.

Поскольку город Цзиньлань, судя по сообщению, страдал от чумы, то участие в этом деле главы пика Цяньцао Му Цинфана не подлежало сомнению.

Шэнь Цинцю вдруг осознал, что два ответственных за его здоровье человека, из которых один изготавливал для него целебные снадобья, а другой помогал очищать его меридианы от яда, собрались в это опасное путешествие, и, поскольку на них не распространяется неуязвимость главного героя, с ними может случиться всё что угодно. Сказать, что это его обеспокоило, значило не сказать ничего. Что же ему делать, если они соизволят героически погибнуть? Подавив панические мысли, он возвысил голос:

— Цинцю также желает сопровождать их.

Юэ Цинъюань заколебался.

— Я собирался попросить тебя остаться, чтобы защитить школу.

Шэнь Цинцю до сих пор не мог понять, как вести себя с шисюном. Ему оставалось лишь настаивать на своём:

— Отчего глава школы полагает, что я настолько бесполезен? Пусть я и не наделён особыми талантами, если окажется, что мы и впрямь имеем дело с демонами, мои познания о них могут пригодиться.

Ходячая энциклопедия по демонологии — этот титул можно было в равной степени применить как к оригинальному Шэнь Цинцю, так и к нему самому. На пике Цинцзин веками собирали знания о Царстве демонов, и лишь смерть помешала бы его охочему до знаний главе осилить все эти книги.

Поразмыслив над этим, а также вспомнив о лечении, Юэ Цинъюань всё же дозволил ему отправиться с Лю Цингэ и Му Цинфаном. Помимо всего прочего, глава пика Байчжань был способен защитить спутников, что бы ни случилось. В итоге решено было разделиться на три группы: Лю Цингэ, Му Цинфан и Шэнь Цинцю отправлялись непосредственно в Цзиньлань, второй группе предстояло оставаться у границ города, чтобы обеспечить первым троим подкрепление в случае необходимости, третья же группа оставалась защищать хребет Цанцюн.

Ситуация требовала столь срочных мер, что они не могли позволить себе тратить время на путешествие на лодках, повозках и прочих транспортных средствах. Хоть Шэнь Цинцю не привык использовать свой меч для дальних перелётов и малость побаивался высоты, он понимал, что не может задерживать своих товарищей. Итак, трое заклинателей устремились к месту назначения на мечах. Спустя полдня, Шэнь Цинцю, одеяния которого вольно полоскались на ветру, взглянул вниз в прореху в облаках и крикнул спутникам:

— Мы над местом слияния рек Ло и Хэн!

С высоты обе реки казались блистающими в солнечном свете серебряными лентами, а то и резвящимися змеями со сверкающей чешуёй. Из одной из этих рек студёной порой выловили Ло Бинхэ вскоре после рождения — по ней его и назвали.

Для приземления троица избрала плоский пустынный холм, откуда виднелись загнутые края кровель и мосты Цзиньланя, равно как и его закрытые ворота.

Опустив руку, которой он прикрывал глаза от солнца, Шэнь Цинцю спросил:

— Почему бы нам не влететь сразу в город?

— По просьбе жителей города адепты храма Чжаохуа установили над городом гигантский купол, — пояснил Му Цинфан, — так что ни летающие мечи, ни иные создания, обладающие духовной силой, не в состоянии сквозь него проникнуть.

Как Шэнь Цинцю уже убедился во время собрания Союза бессмертных, заклинатели храма Чжаохуа и впрямь поднаторели в такого рода заклинаниях. Если бы они заняли второе место в этой номинации, на первое уже никто бы не осмелился покуситься. Больше Шэнь Цинцю ни о чём не спрашивал. Ему подумалось, что эта чума имеет явно сверхъестественное происхождение, и тот, кто её породил, едва ли открыто проник в город через ворота. Но, если в город нельзя проникнуть по воздуху или через главный вход, стало быть, существуют и другие лазейки. Оправдывая его предположение, Му Цинфан, которого на этот счёт проинструктировал сам Юэ Цинъюань, повёл спутников прямиком в лес. Вступив под сень деревьев, вскоре они двинулись на звук журчащей воды.

Он исходил из подземной пещеры. Му Цинфан жестом подозвал спутников:

— Эта подземная река ведёт прямиком в город.

— И по этому пути бежал тот торговец оружием? — догадался Шэнь Цинцю.

Му Цинфан кивнул:

— Некоторые торговцы используют эту пещеру как место встречи, а реку — для транспортировки товаров. Немногие знают об этом пути, но тот оружейник, водя дружбу с монахами храма Чжаохуа, поведал им об этом месте.

Заросший лианами вход в пещеру был заклинателям всего по грудь высотой, так что им пришлось согнуться в три погибели. Они шли так долго, что у Шэнь Цинцю зверски разболелась поясница, но тут он наконец почувствовал, что потолок пещеры приподнимается. Слабое журчание превратилось в отчётливый шум воды. На поверхности реки покачивалось несколько утлых лодчонок.

Шэнь Цинцю выбрал ту, что побольше — по крайней мере, она, вроде, не протекала — и щелчком пальцев зажёг висящий на носу фонарь.

Для передвижения в ней имелся лишь один бамбуковый шест. Шэнь Цинцю приглашающим жестом указал на него Лю Цингэ:

— Нам придётся плыть против течения, так что разумнее воспользоваться шестом самому сильному из нас. Шиди соизволит?..

Лю Цингэ с каменным выражением лица взялся за тонкий шест. С каждым его толчком лодка совершала мощный рывок вперёд, при этом фонарь на носу мотало так, что, казалось, он того и гляди оторвётся.

Шэнь Цинцю заботливо усадил Му Цинфана рядом с собой. Бросив взгляд за борт, он увидел резвящихся рыбок.

— Вода чистая, — заметил он.

Стоило произнести это, как на глаза ему попалось кое-что куда крупнее.

Это был плывущий лицом вниз труп.

Примечания:

[1] Великие Мастера – титул 大师 (Dàshī) даши в пер. с кит. означает «великий мастер».

Учэнь 无尘 (Wúchén) – в пер. с кит. У означает «не иметь, вне зависимости от», Чэнь – «пыль» или «этот мир». Таким образом, его имя означает «неподвластный мирскому праху (мирским делам)».

Ухуань 无幻 (Wúhuàn) – в пер. с кит. его имя означает «неподвластный иллюзиям (заблуждениям, сомнениям).

Унянь 无念 (Wúniàn) – буддийское понятие «отсутствие ложных представлений».