Она неспешно погружалась в объятия Морфея… и грань между сном и реальностью начала размываться.

А с учетом того, что картина, представшая ей во сне, основана на ее собственном прошлом, отделить ее от яви очень непросто.

Поэтому…

— Не проси о пощаде, дочь дьявола. Ты можешь реветь и ненавидеть нас сколько угодно, но пришла пора покинуть этот мир.

Пусть Чайка Газ и понимала, что видит сон, но эти лишенные всякой жалости слова заставили ее содрогнуться.

Рядом с ней нет никого, кто мог бы ее спасти.

Все они погибли, без исключения.

Их… переубивали. А теперь убьют и ее.

У нее нет ни сил, ни воли, ни умений, которые дали бы ей сбежать.

Ее окружили восемь могучих воинов.

Один из них вскинул меч и направил его к обреченно свесившейся голове…

…

— !..

Она пробудилась в тот самый момент, когда ее шея ощутила удар.

— У…

Чайка коснулась своей шеи.

Отзвуки смешавшихся с реальностью воспоминаний до сих пор отзывались дискомфортом.

Вокруг шеи идет шрам.

Он выглядит так, будто ей отрубили голову, а затем вновь пришили к телу.

Конечно же, это невозможно. А значит, просто необычная отметина. Ведь разве может шраму быть другое объяснение?

— …

Чайка перевернулась на спину и вздохнула.

Смерть ее отца, императора Газа. Меч, занесенный над ее головой.

А затем… ее воспоминания обрываются на год, словно из них вырезали фрагмент. Раньше Чайка успешно убеждала себя, что в этом виноваты шок и моральная травма. Что ее сознание столкнулось с таким невыносимым страхом и горем, что предпочло забыть обо всем ради сохранения рассудка.

И именно поэтому она решила заняться сбором «останков».

Она не видела смерти своего отца.

И даже о том, что стало с его трупом, она слышала лишь из слухов.

Чайке казалось, что сбор останков — ее долг. Точнее, она полагала, что сбор останков отца и примирение с фактом его смерти поможет, наконец, закрыть пробел в воспоминаниях и даст жить дальше.

Но так ли это?..

На пути Чайки возникли другие девушки, называющие себя дочерьми Проклятого Императора и собирающие останки.

И все они зовут себя Чайками.

Все они собирают останки, пусть у каждой и свои причины. И каждая настаивает на том, что именно она — настоящая «Чайка Газ».

Но если они искренне верят в это, то чем отличаются от нее?

Почему «Чаек» так много?

Действительно ли она — Чайка Газ?

— ...Нет, — обронила Чайка, словно упрекая себя.

Нельзя сомневаться в смысле собственного существования.

Потому что тогда она придет к тому, что сочтет бессмысленным то, до чего они дошли, а также обесценит труд всех тех людей, которые рисковали жизнями, помогая ей достичь цели.

— Тору…

Она посмотрела вбок.

Рядом с ней, внутри тесного и неудобного салона бывшей военной машины, спал на расстоянии вытянутой руки юноша.

У него черные волосы и лицо настоящего бойца. Пусть даже он и спит, но и во сне его лицо ничуть не расслабляется. Сразу складывается впечатление, что сон для него — лишь способ восполнить силы для того, чтобы потом показать себя во всей красе.

Тору Акюра… диверсант, примкнувший к Чайке.

Хотя изначально она и наняла его за деньги, на деле Чайка никогда ему не платила. Как максимум — она оплачивала часть их путевых расходов и помогала покупать продукты.

Конечно, голодный человек может с радостью кого-нибудь прирезать за кусок хлеба, но неужели еда — достойная оплата за путешествие, сопряженное с постоянной угрозой для жизни? Чайка не знала.

Однако больше ей нечем отплатить Тору. Поэтому ей остается лишь рассчитывать на его благосклонность.

С этими мыслями Чайка повернулась к Тору спиной и вновь попыталась уснуть.

— ?!

...Как вдруг что-то коснулось ее спины.

Чьи-то пальцы. Точнее, ладонь. Она гладила Чайку по спине.

Аккуратно… нежно. И при этом смело.

Ладонь плавно скользнула по спине, обогнула ее талию, а затем поднялась от живота к груди. Ладонь то напрягалась, то расслаблялась, словно оценивая мягкость кожи Чайки.

От смятения Чайка едва не испустила возглас… но сдержалась.

«Тору?!»

Она полагала, что он спит.

Кстати, его сводная сестра, Акари Акюра, стоит снаружи на часах.

Фредерика, обратившийся девушкой драгун, тоже снаружи.

А значит…

— М… — невольно обронила она.

От груди ладонь направилась сначала к ключице, а затем к шее. Чайка уже чувствовала на своей спине тепло другого тела. Получается, ее обнимают сзади.

«Тору…»

Он жертвовал своей жизнью, чтобы спасать ее.

Чайка считала… что готова дать ему все, чего бы он ни попросил.

И все же она колебалась — все началось уж слишком неожиданно.

— Т… Тору!.. — шепотом обратилась она к нему, оборачиваясь через плечо.

Где встретилась…

— ?!

С разноцветными глазами, светившимися тусклым светом.

И очаровательным лицом девушки, на котором застыло вялое безразличие.

— ...Нива? — недоуменно прошептала Чайка.

Лада Нива — непонятное создание, которое отряд Чайки «раздобыл» в ходе путешествия. Хоть оно и выглядит как девушка, но на самом деле даже не человек, а форму эту лишь принимает.

— Ч-что ты делаешь? — спросила у нее Чайка на языке Лаке.

При общении с Тору и остальными она, как правило, пользовалась всеобщим континентальным наречием, но Нива по какой-то причине обожала язык Лаке, и с ней можно говорить и на нем. Чайка же переходила на свой родной Лаке, когда забывалась от волнения.

— ...Изучаю, — безразличным тоном ответила Нива.

Пусть она постоянно выглядит сонной, но руки ее вовсю щупают тело Чайки в самых разных местах. Такое ощущение, что голова Нивы живет отдельно от тела.

— Что ты изучаешь?

— ...Тело Чайки.

— З-зачем?

— ...На будущее… мне лучше изучить тебя во всех подробностях.

Видимо, это не желание, а работа.

— ...Продолжаю исследование.

— А… прек… а…

Нива принялась ощупывать тело Чайки еще тщательнее.

Совершенно непонятно, о каком будущем она говорит, но Нива перешла от слов к действиям, совершенно не стесняясь, и вовсю ласкала… то есть исследовала Чайку.

— П… перестань!

Естественно, Чайка не стерпела щекотки и стыда, так что на автомате схватила Ниву за руку и оторвала ее от себя.

И тогда она заметила.

Тору, спавший за спиной Нивы… в какой-то момент проснулся и теперь смотрел на них с отрешенным видом.

— Тору?!

— Какого черта вы творите? Еще и шумите… Вы из этих, что ли?

— Н, н-неправильно… недопонимание, запрещаю! — ответила Чайка, переключившись на всеобщее наречие.

От стыда ее лицо невольно налилось краской. Чайка хорошо осознавала, насколько бледна ее кожа, и прекрасно чувствовала изменения цвета собственного лица.

— Запрещаю, смотреть!

— Да мне как-то особо и не хотелось смотреть, — сразу же отозвался Тору и повернулся к ним спиной.

— Тору! Грубый!

Однако в спину ему прилетели слова возмущенной Чайки.

— Это еще почему? — недовольно спросил он, оборачиваясь через плечо.

— Не желаешь смотреть, грубый!

Конечно, Чайке не хотелось, чтобы он смотрел на нее, но ее также задело и то, что Тору заявил о своем безразличии к происходящему…

— Что у вас происходит, брат?

Дверь в салон открылась, и в ней показалось лицо молодой девушки.

Акари Акюра, сводная сестра Тору и еще одна спутница Чайки.

— …

Точеные черты ее невозмутимого лица совершенно не дрогнули. Она молча окинула взглядом происходящее и кивнула.

— Понятно.

— Что ты там киваешь с понимающим видом? — раздраженно спросил Тору, поднимаясь с пола.

— Оказывается, тебе нравится, когда рядом с тобой ласкаются девушки.

— Чего?!

— Но прости меня, брат, я не из таких. Поэтому я не смогу вытворять подобное с Чайкой, даже если ты попросишь.

— Стану я такое просить!

— Хоть я и готова выслушивать большую часть запросов моего дорогого брата…

— Вот и слушай. Точнее, нет, не надо.

— Если ты попросишь, я без каких-либо колебаний вырежу под корень целую деревню, не оставив в живых ни женщин, ни детей, ни стариков…

— Нет уж, тут колебания нужны!

— Но с девушкой таким заниматься не стану, как бы неистово ты меня ни просил.

— ...Так для тебя вырезать под корень деревню — менее строгое табу? Что же у тебя за сознание извращенное? — простонал Тору.

Впрочем, к таким разговорам он привык.

Вот только…

— Тору!

— Чего?

— Останови. Останови. Только смотреть. Запрещаю! — воскликнула Чайка, хватая за запястья Ниву, которая все пыталась возобновить свои ласки.

***

Позади осталась очень долгая война.

Сотни лет она бушевала вокруг Империи Газ, великой северной державы, и пламя ее погасло лишь со смертью императора, которого можно было назвать стержнем той страны.

Пусть многих людей незнакомое им понятие мира поначалу смутило, они медленно, но верно приспосабливались к новой жизни.

Однако не всем удалось так легко принять смену эпох.

Отличный пример тому — диверсанты Тору Акюра и Акари Акюра, которых с самого детства учили жить в военном хаосе. Но в спокойном мире им не нашлось места, и после окончания войны освоенные ими навыки превратились в бесполезный багаж.

Именно тогда они встретили девушку по имени Чайка Трабант.

Она… забытая наследница императора Газа.

«Я хочу похоронить отца»

Она путешествовала по миру в поисках останков своего отца, разделенных на части восемью «героями».

Тору и Акари почуяли, что вокруг этой девушки витает аромат долгожданной войны, решили примкнуть к ней и помочь. Может, о ней и говорят, что само ее существование может ввергнуть мир в новую войну, но им такое только на руку.

Однако… по пути им начали попадаться и другие девушки, что называют себя «Чайками».

Все они собирают останки и обладают серебристыми волосами, фиолетовыми глазами и провалом в памяти.

Кто же они?

Одна настоящая и множество самозванок? А может, само существование «Чайки» — грандиозная фикция и часть чьего-то плана?

Отряд Тору не знал ответа, и каждый день с ними происходили все более странные вещи.

Принцессы с гробами, Чайки Газ.

Вот и сегодня все они отправляются в путь в поисках останков императора Газа…

***

Потрескивают горящие дрова.

Отряд Тору очень давно не разводил костров, но сегодня им удалось найти рядом с дорогой отличную пещеру среди скалистых обрывов, и они в кои-то веки решили позволить себе теплую еду. Чаще всего они, памятуя о преследовании со стороны отряда Жилетта, прятали машину вдали от дороги и ночевали без огня.

— Уже почти готово, — пробормотал Тору, поворачивая шампур и оценивая степени прожарки.

Похлебка в горшке тоже почти сварилась. Ингредиентами для нее стали их собственные запасы продуктов, а также три дикие птицы, которых удалось поймать Тору, причем в дело пошли не только мясо и внутренности, но и отвар из дробленых костей. Умение готовить себе еду на открытом воздухе — один из навыков диверсантов, поэтому этим искусством и Тору, и Акари владеют в совершенстве.

— Будешь?

— ...Буду.

Тору попробовал предложить шампур с птичьим мясом Ниве, новой девушке их отряда, и та начала есть, как ни в чем не бывало.

— Так ты достаточно живая для того, чтобы есть? — проговорил он, окидывая Ниву хмурым взглядом.

Весь отряд Тору видел превращение Нивы, в ходе которого она обратилась частью гундо Чайки. Но пусть они и подумали, что она лишь машина, а вовсе не живое существо…

— Использует. Органы. И части. Фейл, — сказала Чайка, глядя на Ниву.

Когда та превратилась в гундо, то влила в голову Чайки сведения о своем строении и о том, как ей пользоваться. Правда, это не значит, что они узнали о ней все — до сих пор неизвестна ни цель создания Нивы, ни причина, по которой она так ждала Чайку.

— Живые органы. Требуют питания.

— ...Хочешь сказать, в ней намешаны живые и механические детали?

— Угу.

— Как же она устроена?.. Я так понимаю, она умеет превращаться, потому что у нее есть части драгуна.

— Ты звал?

Со стороны входа в пещеру тут же показалось лицо девушки.

Золотистые волосы, красные, словно кровь, глаза. Улыбка, обнажающая острые клыки.

Эта девушка очаровательна, словно котенок… и в то же время в ее случае говорить о привлекательности облика совершенно бессмысленно, ведь она может изменять его, как ей заблагорассудится.

Фредерика. Фамилии у нее нет.

Когда-то ее звали Восток-645, но Тору дал ей новое имя, которое она признала и теперь сама часто им пользуется. Она не человек, а принявший форму девушки драгун.

— Не звал я тебя… И вообще, где ты пропадала? — спросил Тору, сверля Фредерику взглядом.

Эта девушка-драгун то и дело неожиданно исчезает, а затем так же неожиданно возвращается. И ей всегда удается нагнать отряд Тору, куда бы он за это время ни переместился… Потому Тору уже практически перестал обращать внимание на ее исчезновения.

— Кушать ходила, — непринужденно отозвалась Фредерика.

— Кстати, я видел тебя за обеденным столом, лишь когда ты изображала Доминику. Чем ты обычно питаешься?

— Животными, растениями, чем попадется.

— ...Ты всеядная, что ли? — спросил Тору, немного удивившись.

— Я могу есть все. Предпочтений у меня нет, — сказала Фредерика, весело улыбаясь. — Траву, деревья, кошек, собак, лошадей, коров, людей. А, и камни тоже. Они содержат ингредиенты моих доспехов.

— ...Камни? Кстати, ты, получается, ешь человечину, когда заключаешь контракт с наездником?

— Конечно. А если вырасту, могу и целиком слопать, — Фредерика посмотрела на Тору с надеждой в глазах.

— Не надо, — протянул он и вздохнул. — Что-то я начал сомневаться, можно ли считать драгунов живыми созданиями.

Отряду Тору доводилось видеть, как Фредерика превращает собственные доспехи и оружие с помощью магии. Значит, ее магия способна создавать сталь… или, по крайней мере, нечто, что может потягаться с ней по крепости. И, стало быть, Нива, тело которой содержит органы драгуна, вполне может аналогичным образом изменять себя до состояния механизма.

— Наверное, без толку об этом думать. Того типа, который в таких вещах разбирался, мы прикончили.

Он говорил о таинственном мальчике, представившемся как Ги.

Когда-то он снабжал их информацией, и поэтому они не считали его врагом, но во время недавнего посещения острова Ги резко изменил свое отношение и натравил на отряд Тору реваншистов Империи Газ.

В конце концов, Нива отреагировала на кровь Чайки, обратилась мощным магическим двигателем, сплелась с гундо и активировала сильное заклинание… которое смогло прикончить неуязвимого к обычной магии Ги. Цели, которые он преследовал, так и остались неизвестными — возможно, он просто опасался, что Чайка обзаведется смертельным для него оружием, а может, у его действий имелась какая-то другая причина.

— Нам остается только сосредоточить усилия на сборе останков.

Конечно, поскольку Ги сделался их врагом, в достоверности предоставленной им информации, возможно, следует сомневаться… однако «переметнулся» он лишь после того, как отряд Тору оказался на острове, где скрывалась база реваншистов Империи Газ. Поскольку информацию о местоположении следующих останков он сообщил им прежде, ей можно доверять.

— Княжество Хартген… — проговорила Акари, помешивая содержимое котелка.

Княжество Хартген. Именно туда направляется отряд Тору.

— Говорят, князь Стефан Хартген — один из «героев».

— А-а, вы про того «юнца»? — вдруг непринужденным тоном вставила Фредерика.

Когда-то она была драконом Доминики Скоды, еще одного «героя», и поэтому знала остальных «героев» в лицо. Но из-за того, что в те времена из людей ее интересовала лишь Доминика, она не запомнила даже внешность и имена.

— Юнца? Ты про князя?

— Я слышала, что некоторые люди тайно называют его «юнцом», — пояснила Фредерика. — Я правильно помню, что, по мнению людей, чем человек старше, тем он важнее? Как там, принцип старшинства?

— Ага, бывает такое, — с улыбкой отозвался Тору.

С точки зрения возраста, Фредерика наверняка самая старшая в их отряде. Конечно, остается вопрос о том, можно ли судить о драконьем возрасте так же, как о человечьем.

— И зачем вам этот «юнец»?

— Этот «юнец», он же князь Хартген, наша следующая цель. Скорее всего, у него есть останки.

— Я слышала, князь Хартген — прославленный воин, — заметила Акари.

В ее задачи входит сбор информации в городах, в которые она периодически ходит закупаться продуктами. Пусть ее однозначно нельзя назвать располагающей к себе, у молодой девушки все равно куда больше шансов разговорить собеседника, чем у угрюмого юноши (в лице Тору).

— В том городе, куда я недавно заходила, он довольно известен. О том, что князь — один из героев, людям сообщили официально.

— Это, конечно… хотя, он же все-таки князь.

Имена восьми героев не разглашаются.

У каждой страны есть свои причины, связанные с разделом бывшей территории Империи между альянсом противостоявших ей стран, поэтому населению сообщили только о том, что «императора одолел особый оперативный отряд из восьми человек», а имена оперативников оставили в тайне.

Но князь — правитель страны. Нетрудно представить, что он поставил на первое место укрепление собственного авторитета, а не проявление тактичности в отношении других стран.

— Людям рассказывают, что победа над императором Газом — один из подвигов князя Хартгена. Остальные страны не подтверждают и не опровергают эти заявления, предпочитая игнорировать их.

— Ну… неудивительно.

— Далее, помимо того, что князь Хартген человек военный, он активно продвигает обучение боевым искусствам среди населения княжества. В рамках этого продвижения он проводит регулярные чемпионаты боевых искусств. Говорят, у таких чемпионатов довольно длинная история — традицию начали во время войны еще прародители князя. Правда, пару-тройку лет после окончания войны чемпионаты не проводились.

— Из-за того что на первое место встало приведение страны в порядок?

— Это мне узнать не удалось… но, во всяком случае, в чемпионаты вкладывают столько сил, что посмотреть их приезжают даже жители соседних стран. Работает и официальный тотализатор, который приносит казне неплохие деньги.

— Чемпионат боевых искусств, говоришь? — безразлично протянул Тору.

Диверсантов не особо интересуют всевозможные «матчи», которые проводятся в специально отведенных местах.

Диверсанты не гнушаются никаких методов ради достижения своей цели — даже тех, что считаются среди других людей подлыми и трусливыми. Их стиль боя слишком отличается от соревновательного, и поэтому они очень далеки от мира чемпионатов.

— А вот теперь самое неприятное, — продолжила Акари, заговорив чуть более мрачным тоном. — Приз за победу в чемпионате — как раз «останки».

— ?!

Естественно, ее слова ошеломили Тору.

Под «останками» Акари могла иметь в виду лишь фрагмент трупа императора Газа.

— Но ведь после окончания войны должно было пройти уже 3-4 чемпионата, разве нет? Получается, князь уже давно избавился от «останков»? Их уже забрал с собой победитель?..

— На самом деле, об этом никогда не говорится прямым текстом. На объявлениях, зазывающих участников, говорится о «крайне редком и ценном трофее, который князь Стефан Хартген заработал во время штурма столицы Империи Газ»...

— И правда, по описанию похоже на «останки», — протянул Тору.

— Но, как я понимаю, победителю предоставляется право выбора приза. Поэтому, как я слышала, чемпионы выбирали не малопонятный «трофей», а хорошую государственную должность или деньги.

Тут нет ничего удивительного.

Однако для отряда Тору куда большую ценность представляют как раз «останки», а вовсе не должность или деньги. И если они хотят заполучить их, желательно сделать это до завершения чемпионата.

Но по словам Акари выходило, что времени у них практически нет.

Чемпионат открывается уже через пять дней.

Как бы там ни было, завтра отряд Тору въезжает на территорию княжества Хартген. С учетом скорости «Светланы», их машины, через три дня они доберутся до Герансона, столицы княжества.

— Итак… что же нам делать? — угрюмо пробормотал Тору, вороша костер острием шампура.

***

Как следует затянувшись, он убрал прикуренную сигарету от своих губ.

Конрат Штайнмец, глава агентства «Климан», прислонился к перилам балкона и хмуро окинул взглядом документ перед собой, позволяя сигаретному дыму просачиваться наружу из легких.

«Досье Виви Холопайнен», — гласил заголовок.

— Что за бред? — тихо задал он риторический вопрос, но на него отреагировали.

— Я понимаю, вы недовольны, но прошу вас работать с документами в офисе.

Конрат поднял голову и встретился взглядом с хладнокровно смотрящей на него ассистенткой Карен Бомбардир. Он всегда считал ее главным достоинством умение отделять работу от эмоций… а главным недостатком — то, что она требовала этого и от своего начальника.

— Без сигареты я бы, наверное, не сдержался и порвал их к чертям.

— Но здесь нет ничьей вины.

— Так-то оно так, просто я терпеть не могу, когда нас выставляют клоунами, — проговорил Конрат и вновь затянулся.

Несколько дней назад, вскоре после получения сообщения о гибели Альберика, командира отряда Жилетта, агентство Климан отправило им письменный приказ об отступлении. Однако в ответ пришло письменное описание «изменения», которое произошло с ассасином Виви, написанное Николаем, заместителем командира.

В нем говорилось, что сообщение о смерти Альберика свело ее с ума, окрасило волосы в серебристый, а глаза в фиолетовый. Более того, в порыве безумия она атаковала остальных членов отряда.

Позднее с ними встретился таинственный юноша по имени Ги, из слов которого стало ясно, что Виви «одна из девушек, которым была уготована роль Чайки». И пусть до сих пор неясно, кто именно стоит за всем этим, и каким образом вообще можно совершить нечто подобное, но факт того, что Виви обрела характерные для Чаек серебристые волосы и фиолетовые глаза не дает прозвать происходящее бредом и закрыть на него глаза.

Другими словами, агентство Климан оказалось в крайне дурацком положении — получается, Чайка преследует Чаек.

По этой причине Конрат отдал приказ заново собрать на Виви Холопайнен досье… и получил доклад совсем недавно.

Наверняка Карен тоже пробежалась по нему взглядом.

Виви Холопайнен воспитывала ассасином знатная семья с целью получить инструмент для политических баталий. Разумеется, она не аристократка, а сирота. Где она родилась и как жила до удочерения — совершенно неясно.

Когда она вступала в агентство, то сообщила, что ее первые осознанные воспоминания относятся к жизни в знатной семье. Другими словами, если над ней как-то «поработали», это случилось больше десяти лет назад, еще до окончания войны.

Если Проклятый Император Артур Газ посадил подобные «семена дочерей» в сирот, разбросанных по миру… то встает вопрос о том, до какой численности Чаек они в итоге дойдут. До десятка? Сотни? Тысячи? Десятка тысяч?

И для чего конкретно ему все это понадобилось?

Большая часть Чаек занимается сбором останков Проклятого Императора.

Однако если предположить, что девушки эти своим существованием обязаны Артуру Газу, то зачем он поручил им такое задание? Ради тщеславия? Того, чтобы его тело все-таки похоронили? Потому, что он на самом деле очень сентиментален? Или же…

— Может быть, мы вообще все время пляшем под дудку Проклятого Императора или того, что создало Чаек? Или… все-таки нет? Как думаешь?

— Я не знаю, — сразу же ответила Карен.

Очень характерный для нее ответ — поскольку она не проявляет эмоций, то и не делает безосновательных выводов, в которых отразились бы ее собственные желания.

— Но если Проклятый Император мог заранее организовать такое, то почему вообще умер?

— Потому что его убили восемь героев?

— А перед этим остальные державы чудом объединились в альянс и уничтожили Империю Газ.

— … — Конрат нахмурился.

«Чудом». Другими словами, в обычных условиях такое ни за что бы не произошло.

Случившееся похоже на божественное провидение…

— То есть… он и это запланировал?

— И если так, то нам он не по зубам, — безразличным тоном подытожила Карен. — Возможно, Проклятый Император действительно стоит за случившимся, но в таком случае существует вероятность, что есть еще один «враг», равный по силе или даже превосходящий Проклятого Императора... Третья сторона конфликта, которую мы не можем даже осознать.

— «Враг»...

Конрат ощутил вкус слова на своем языке.

Враг. Чей же?

Враг Проклятого Императора? Выходит, Артур Газ сражался вовсе не против остальных государств?

— ...То есть нам в этом спектакле с самого начала не отводилось места?

— Все это — лишь мои предположения, — отозвалась Карен… но ее слова ничуть не утешили Конрата.

***

Машина «Светлана» ехала вперед, тихо гудя двигателем.

За рулем сидела, конечно же, Чайка. Пусть машины и не похожи на гундо, и те, и другие — магические двигатели, которыми могут управлять только маги. Точнее, вести-то машину может кто угодно, но маг все равно должен быть подключен к машине.

Понятно, что по ходу движения Чайка не могла отдыхать.

Накапливающаяся усталость может привести к сонливости и спровоцировать аварию, так что рядом с ней чаще всего сидели Тору или Акари.

Вот и сейчас Тору уселся возле Чайки и взглянул на ночное небо.

К слову, с другой стороны Чайки разместилась Нива. Голову она положила Чайке на колени, словно заискивающая кошка. Может показаться, что Нива спит, но ее разноцветные глаза широко распахнуты.

Поскольку площадка водителя рассчитана на двух человек, втроем здесь тесновато.

— ...Тору, — вдруг заговорила Чайка, будто что-то вспомнив.

— Чего?

— На острове. Про фейл. Про нас. Про… отца, — тихим и немного беспокойным голосом перечислила она.

Раз за разом им приходилось сталкиваться с невообразимыми фактами.

С тем, что фейлы оказались «неудачами», созданными кем-то.

С тем, что люди на самом деле — восьмая, «удачная» попытка.

И с тем, что эта тайная истина каким-то образом связана с императором Газом.

Примкнувшая к ним Нива — инструмент, способный убить неубиваемое.

Однако император Газ, разработавший ее, уже мертв.

— Я…

Поначалу она просто собирала останки отца, чтобы похоронить их.

По крайней мере, она сама так говорила. Именно по этой причине она отправилась в поистине безрассудное путешествие. Она говорила, что в противном случае не сможет вырваться из плена прошлого и пойти вперед.

Ее глодало чувство вины за то, что она не проводила отца.

Ее глодало чувство вины за то, что она осталась жива.

Лишь уладив эти счеты, она открыла бы дорогу в свое будущее.

Казалось бы, очень простая и искренняя причина.

Но… чем дальше они заходили, чем больше останков собирали, тем отчетливее становилось чувство, что на свет вылезает нечто сложное, запутанное и несоизмеримо большее, чем терзания одного человека. И если встречи с множеством девушек, что называют себя «Чайками» еще можно переварить… то после немыслимых рассказов об истоках фейл и людей Чайка начала считать, что ее упрямые чувства и решимость — просто бессмысленная мелочь…

Скорее всего, это и есть ход ее мыслей.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — не дал договорить ей Тору и вздохнул.

Он понимал ее без подробных разъяснений.

Ведь он и сам хотел перерубить оковы прошлого и наконец-то устремить взор в будущее.

— Ты боишься?

— … — Чайка не ответила и не кивнула, но, скорее всего, это знак согласия.

Она волнуется из-за того, что ее действия каким-то образом связаны с чем-то немыслимым, и при этом не знает, что именно произойдет.

— Тору. Сожалений. Нет?

— Нет. Никаких. Наоборот, я мечтал о таком, — Тору ухмыльнулся. — Ты забыла? Моя мечта — изменить, практически уничтожить мир.

— …

— Я понимаю, ты нервничаешь из-за масштабов происходящего. Но я благодарен за это. Я не хочу просто родиться, жить и умереть, сгинув в неизвестность и ничего не совершив. Поэтому я надеялся на то, что вокруг тебя поднимется шумиха.

— Тору…

— Это же будет шедевр, — Тору дерзко улыбнулся. — Всего лишь один человек. Один хрупкий, легко гибнущий комок плоти, костей и крови может изменить мир собственной решимостью, замыслами и чувствами. Может повлиять на все мироустройство. Ты, Чайка, можешь заставить содрогнуться мир, что окидывает нас безжалостным взором. И моя сокровенная мечта — помочь тебе в этом.

— … — Чайка моргнула.

Наверняка такие мысли ей в голову не приходили.

— Я… есть смысл. Ради. Тебя?

— Да, конечно, — подтвердил Тору. — Поэтому не думай об этом. Мы с тобой оба — люди. Можешь считать, что для нас нет большего удовольствия, чем расшатывать сами устои мира. Хотя, конечно, если ты хочешь заниматься чем-то еще, я не стану тебя заставлять.

— … — Чайка замотала головой.

И тогда со стороны ее колен…

— ...Останки надо собирать непременно, — вдруг сказала Нива. — Ведь Чайка не может по-другому. Моя… хозяйка… я столько ждала тебя.

С такими словами она принялась тереться лицом о ее ноги.

— А… ай, что?..

— Прекрати, ты нас убьешь!

Чайка принялась извиваться, и «Светлану» начало швырять из стороны в сторону, словно вслед за ней. Тору тут же попытался отцепить Ниву, но та крепко обхватила талию Чайки и отвязываться от нее не собиралась.

— Я же сказал, ты нас так убьешь!

— ...Моя хозяйка — Чайка, — Нива посмотрела на Тору исподлобья, будто добавляя слова «а не ты».

— Понял, понял, потом можешь с ней сколько захочешь баловаться, а пока отпусти!

— Тору?! Без моего согласия?!

— А что я еще могу сделать?!

Повисшая было тяжелая и вязкая атмосфера развеялась. Виляющая «Светлана» ехала дальше по ночной дороге.

***

Утренний воздух содрогнулся от глухого лязга, с которым открылись ворота.

Прекрасно оборудованная застава, через которую может проехать даже самая крупная машина. Единый комплекс с воротами составляла и площадь за ними, где стояли солдаты, проверяющие всех, кто въезжает в княжество.

Здесь с въезжающих собирают пошлины и разворачивают подозрительных людей. За солдатами располагались еще одни, внутренние ворота, и именно проезд сквозь них означал настоящий въезд в страну. Саму заставу организовали на основе бывшей военной крепости — пробиться через нее силой было бы тяжело даже целой армии.

— ...Хм?

Николай Автотор вышел из «Эйприл» и достал пропуск, чтобы показать приближающимся солдатам… но затем нахмурился.

Как уже было сказано, эта застава занимается не только сбором пошлин, но и устранением всех подозрительных гостей. Другими словами, всех сомнительных личностей быстро выводили из очереди на въезд и уводили в комнату для допросов, где их уже ждали солдаты.

И тем не менее, здесь столько зловеще выглядящих типов, что они сразу бросаются в глаза.

— Что такое? — спросила ассасин Виви Холопайнен, состоящая с Николаем в одном отряде.

Серебристыми волосами и фиолетовыми глазами она в точности походила на Чайку Газ, которую их отряд в свое время преследовал, но характер у Виви остался тем же самым.

— Больно тут много темных типов. У них даже оружие напоказ.

Кто-то из них на своих двоих, другие на лошадях, третьи в повозках, но все они даже не пытаются прятать оружие. Наоборот, большинство разгуливают с ним так, словно красуются.

Конечно, если есть разрешение, то в страну можно попасть и с оружием в руках, но на заставе такое хвастовство часто заканчивается подозрениями и арестом.

— Ты тоже не лучше. Даже доспех не снял.

— Прости. Мне непривычно, когда тело слишком легкое, — с усмешкой ответил Николай.

Конечно, комбоклинок он с собой не взял, но из машины вышел в броне, так что и его можно назвать вооруженным. Пусть доспех Николая самый обычный, удар бронированной рукавицей может послужить хорошей заменой дубинке.

— ...Ваши документы, — сказал солдат, протягивая руку, и Николай вручил ему пропуск агентства Климан.

Если бы Конрат захотел, он мог бы аннулировать их документы… но Николай решил, что руководитель агентства, скорее всего, так делать не станет.

— Хм-м… — солдат что-то записал себе в документы, а затем взял пропуск. — Сотрудники агентства «Климан», шесть человек на борту принадлежащей Альберику Жилетту «Эйприл»?

— Нет, пять. Еще один на другом задании, — отозвался Николай, бросая быстрый взгляд на Виви.

Альберика Жилетта больше нет. Но Николай не стал говорить о том, что он мертв, ведь Виви делает все возможное для того, чтобы изменить положение.

— Официальное разрешение особого образца, выданное королевством Вимарк. Хм…

Солдат хмыкнул еще несколько раз, крутя в руках пропуск.

В отличие от обычных пропусков, агентам «Климана» выдают документы, которые позволяют им отказываться от досмотра машин. Такие разрешения особого образца оформляются на машины, принадлежащие государственным учреждениям. Благодаря этому пропуску им чаще всего удается быстро проходить заставы и таможни… но, конечно, вызывая недовольство солдат.

— Хм?.. — и тут взгляд солдата остановился на Виви. — ...Прямо как у принцесс?

Николай не пропустил его слова мимо ушей.

— Принцесс? В смысле? Ты сейчас о принцессах князя Хартгена?

— ...Ну, серебристые волосы и фиолетовые глаза — редкое сочетание.

— Ты сказал «принцессы», они что, сестры?

— Близнецы. Ну, они приемные.

Солдат записал на листке еще что-то, затем оторвал его и отдал вместе с пропуском.

— Держите. Покажете стражникам у внутренних ворот. И езжайте давайте, не задерживайте очередь, — недовольно проговорил он. — Из-за «праздника» у нас много въезжающих.

— «Праздника»?

— Вы приехали к нам, но ничего не знаете? Я про чемпионат боевых искусств, — с этими словами солдат махнул рукой, словно пытался прогнать надоедливых кошек или собак.

Николай попытался было задать еще вопрос, но солдат уже растерял к ним всякий интерес и направился к повозке, дожидавшейся своего череда за «Эйприл».

Виви проводила его взглядом, прищурилась и тихо обронила:

— Неужели дочери князя Хартгена…

Она взяла в руку прядь своих длинных волос и посмотрела сначала на них, а затем на запад.

Где-то там должна находиться столица княжества Хартген, город Герансон.

***

Жизнь в гостиничном районе на окраине Герансона била бурным ключом.

Как правило, в городах гостиницы служат жильем для заезжих торговцев и туристов, и районы с гостиницами выглядят как несколько небольших сооружений — по тому, сколько гостей ожидает город в самые оживленные времена. Столицы в этом вопросе — не исключение, разница лишь в размере и количестве гостиниц.

Но здесь… все оказалось немного по-другому.

— Ничего себе у них людей, — обронил Тору, проходя по освещенной закатом улице.

Она достаточно широкая, чтобы на ней могли разъехаться две машины. По ней бродят толпы прохожих, а с обеих сторон видны бесконечные крупные гостиницы. Конечно, размер вовсе не означает, что внутри постояльцев ждут роскошные номера для аристократов — все это дешевые гостиницы для простых людей, рассчитанные на толпы гостей.

Другими словами, местная торговля рассчитана именно на такую толпу посетителей.

Будь здесь святые места, куда приходят паломники, целебные источники или знаменитые достопримечательности, подобная картина не вызывала бы вопросов… но в Герансоне нет таких мест.

— Значит, это все зрители фестиваля? — предположила Акари, идущая рядом с Тору. — ...А может, и участники.

Значительная доля прохожих — грозные, вооруженные до зубов мужчины.

Как правило, человек с оружием на улице кажется угрозой и заставляет волноваться. Поэтому в гостиничных кварталах бряцать мечами, копьями и прочими военными атрибутами не советуют даже государственным рыцарям, солдатам и наемникам. Оружие должно быть, как минимум, спрятано под плащом или завернуто в чехол, а внешний вид человека должен говорить о том, что воевать он не собирается.

Собственно, Тору и Акари спрятали оружие под одеждой.

Но оказалось, что в Герансоне военные разгуливают, выставив оружие на всеобщее обозрение.

— Большой приз? Поэтому много участников? — спросила Чайка, идущая с противоположной стороны от Акари.

— Ну, это-то да… но, скорее всего, большинство мечтает о карьере, — сказал Тору, окидывая мужчин прищуренным взглядом.

Позади осталась очень долгая война.

Конечно же, первым делом страны, задумавшиеся о восстановлении, провели сокращение теперь уже бесполезной армии.

Если бы война длилась лет десять, уволенные солдаты смогли бы вернуться туда, где они работали раньше. Однако все они родились в эпоху войны. Сегодня многим из бывших военных тяжело добыть себе пропитание — в мирное время их навыки не нужны, а опыта другой работы у них просто нет.

Нередко они превращаются в воров и разбойников. Некоторые страны даже дошли до того, что пытаются бороться с этим, вновь наращивая численность войск… но есть среди вояк и честные люди, которые решили, что попытаются собственными умениями заслужить место среди телохранителей купцов и аристократов.

Княжество Хартген само по себе государство немаленькое и богатое на плодородные земли, а поскольку сейчас ими правит князь из числа героев, сколотивший на войне целое состояние, экономически княжество тоже не бедствует.

К тому же, если уж князь лично организует чемпионат боевых искусств, то явно не оставит в обиде действительно умелых бойцов. Наверняка многие участники рассчитывают на то, что даже проигравший воин может отличиться настолько, что привлечет внимание князя и заслужит приглашение на государственную службу.

— Давайте сюда, — сказал Тору и зашел в гостиницу, которая пришлась ему по душе.

Разумеется, Чайка, Акари, Фредерика и Нива вошли следом.

Первый этаж гостиницы оказался просторным залом, в углу которого приютилась стойка. Судя по расставленным в зале столам и стульям, он также служил и столовой… а вечером, скорее всего, трактиром. В дешевых гостиницах это обычное дело, причем в некоторых те самые девушки, что обслуживают клиентов в трактирах и столовых, еще и «обслуживают клиентов» в их номерах.

— ...Добро пожаловать, — обратилась к ним пожилая женщина за стойкой, окидывая отряд подозрительным взглядом. — Остановиться хотите?

— Да. Нам комнату… желательно побольше, чтобы мы все там уместились, — сказал Тору.

— Я так понимаю, девушкам отдельную не надо? — спросила женщина, бросив взгляд на четырех девушек.

Судя по всему, она приняла их то ли за любовниц, то ли за служанок Тору.

— Конечно, — вставила Акари, опередив Тору.

Женщина перевела на нее взгляд, прищурилась, а затем приглушенным голосом проговорила:

— И еще, просто на всякий случай, если хотите торговать, то где-нибудь в другом месте. У нас и свои девушки есть.

— Пожалуйста, не поймите нас превратно. Мой брат не сутенер, — заявила Акари.

После этого она уперла руки в бока, уставилась на женщину и сказала еще громче:

— Подбирая товар другим, он сам играет с ним так, что разрывает в клочья. Вот каков мой брат.

— Превратно меня тут только ты понимаешь! — протянул Тору.

— Глупость. Это высшая похвала.

— Пожалуйста, помолчи.

— М? Сутенер?

— А ты не спрашивай, — резко бросил Тору Чайке, а затем вздохнул. — Короче говоря, «торговать» мы не собираемся.

— Тогда ладно, — женщина ухмыльнулась и достала журнал записи посетителей, как вдруг…

— Торговать не собираетесь? Значит, можно брать бесплатно? — послышался голос, а вслед за ним ехидный смех.

— …

Обернувшись, Тору увидел рядом со входом компанию из пяти пьющих мужчин.

Они, как и многие прохожие на улицах, ничуть не прячут оружие и несложные доспехи… но в то же время одеты в обноски, которые совершенно не сочетаются друг другом. Скорее всего, это участники чемпионата.

— Хотя-я, что-то у них, в основном, вид пока нетоварный.

— Кроме разве что брюнеточки, ага.

— Да ладно, остальные тоже ничего, все вроде при них.

— По-моему там тискать нечего, ни рыба ни мясо.

Мужчины обменялись мнениями и громко захохотали.

Возможно, отчасти виновато то, что они уже приняли на грудь, но наверняка они решили навязаться к отряду Тору преимущественно потому, что один из мужчин уже обзавелся компанией из четырех женщин. К тому же, сам Тору отнюдь не выглядит мощным и мускулистым, и, по всей видимости, мужчинам он показался легкой добычей.

«...Этого еще не хватало».

Тору оценил бойцовские умения мужчин по их поведению.

Скорее всего, особой угрозы они не представляют… да и напились уже настолько, что он без труда справился бы и с пятью, и с шестью. Но если они устроят здесь потасовку, то привлекут слишком много внимания.

Нельзя сказать, что мужчины прямо истекают кровожадностью, поэтому стоит попробовать обойтись без насилия. Если отвести угрозу с помощью ловкого обмана, можно избежать множества проблем.

С этими мыслями Тору сделал вид, что съежился от страха, и сказал, указывая на Чайку и Фредерику:

— Пожалуйста, пощадите нас. Юные леди хотели посмотреть на чемпионат, поэтому господин доверил их мне. Если с ними что-то случится, меня будут сильно ругать.

Одна — бывшая принцесса Империи Газ, другая одета как младшая сестра главы семьи Скода, так что слова о том, что обе они — девушки знатные, не должны вызвать подозрений.

Понятное дело, в его словах сквозила скрытая угроза: «Если вы притронетесь к ним хоть пальцем, богатые родители этого так не оставят». Тору предположил, что человек, рассчитывающий на государственную должность, не захочет портить отношения с богатыми и властными семьями княжества Хартген.

Но…

— Юные леди? — одна из вышеупомянутых «леди», точнее, Фредерика, изумленно огляделась по сторонам. — Кто? А, Чайка?

— …

Мужчины переглянулись… и встали так резко, что едва не уронили стулья.

Может, они и пьяны, но все еще соображают достаточно для того, чтобы по оговорке Фредерики понять, что Тору их обманул.

— Эй, паренек.

Мужчины шли к ним, сжимая в руках оружие.

— Уважаемые… — попыталась успокоить их хозяйка, но один из них прикрикнул на нее, и та сразу замолкла, втянув голову в плечи.

Скорее всего, она уже привыкла иметь дело с буянами и понимает, что если полезет не в свое дело, то перепадет и ей самой.

— ...Акари. Как можно деликатнее, — шепнул Тору.

— Хорошо, — та кивнула.

Едва ли их теперь удастся обмануть. Вариантов осталось не так много — либо как можно незаметнее их утихомирить, либо бежать.

Мужчины вскинули оружие.

Тору и Акари взялись за рукояти метательных ножей, спрятанных в карманах. Размахивать молотом и стилетами не стоит. Тору рассчитывал подгадать момент, когда их противники будут замахиваться, чтобы незаметно разрезать им одежду или нанести легкую рану острием клинка… а затем бежать, пока мужчины будут пытаться понять, что случилось. В крайнем случае, придется кинуть дымовую шашку.

Однако…

— ?..

Тору вдруг прищурился.

На мгновение мужчины дружно замерли.

Странное промедление продлилось лишь мгновение. Иной человек бы его даже не заметил.

А затем…

— Что вы творите?!

У входа в гостиницу появилась чуть ли не дюжина людей в форме.

Видимо, это стражники, патрулирующие гостиничный район. Мужчины перед Тору — не единственные бузотеры с чешущимися руками во всем городе, поэтому без конфликтов не обойтись, и государство выделяет людей на то, чтобы держать дела под контролем.

— Вы участники чемпионата? Вы в курсе, что разбой и насилие в черте города караются запретом на участие и штрафом?

— А… нет, просто, — от такого строгого выговора мужчины сразу растерялись, — этот мерзавец… о-он нам наврал.

— Не знаю, что вы там не поделили, но любые драки за пределами арены запрещены законом, — властно отрезал стражник.

— А-а, нет, это не драка была, — постарался как можно непринужденнее отозваться Тору. — Прошу прощения. Я просто попросил их попозировать — уж больно мне их снаряжение понравилось.

— ...Хм?

Солдаты еще раз окинули взглядом вооруженных мужчин. Те испуганно закивали, сразу поняв, что «предложение» Тору лучше принять.

— А ты кто?

— Сопровождающий юных леди, приехавших посмотреть на чемпионат. Мы из Дельсоранта.

— Дельсорант… немало вы проехали, — ответили солдаты, но слова Тору не вызвали у них подозрений.

Действительно, Дельсорант и Герансон весьма далеко друг от друга, но вряд ли солдаты разбираются в делах других городов. Скорее всего, если отряд Тору представится именем известных купцов или аристократов, стражники не захотят ничего проверять.

— Еще бы, для юных леди это их первое большое путешествие. Ох, и устали мы.

— Хм…

Солдаты посмотрели сначала на Чайку, затем на Фредерику, Ниву и Акари… после чего кивнули друг другу и вышли из гостиницы. Мужчины отделались испугом. Видимо, приключений им хватило, поскольку больше с отрядом Тору они решили не связываться.

Но…

— ?!

В дверях мелькнула тень.

Наверное, лишь Тору и Акари вообще заметили, что мимо двери только что кто-то прошел. Кто бы это ни был, он двигался совершенно непринужденно и незаметно. Он скрывался так ловко, что никто в отряде Тору даже не заметил бы его, не сдвинься он с места.

— Брат… — даже голос вечно хладнокровной Акари слегка дрогнул.

Тору удивился не меньше нее.

Пусть он и не успел разглядеть даже силуэта той тени, но…

— ...Тору?

Чайка переводила озадаченный взгляд то на Тору, то на Акари. Видимо, она поняла, что они ведут себя как-то странно. Что же до Нивы, то она с самого начала конфликта стояла столбом с таким видом, словно ее происходящее совершенно не касается.

— Не бери в голову.

Смысла нервировать Чайку никакого.

Тору натянуто улыбнулся и похлопал своего работодателя по сребровласой головке.

***

В зале заседаний висела напряженная атмосфера.

— Итак… следующий вопрос?

На хмурых лицах сидевших в ряд министров проступили оттенки отчаяния.

Ладно бы собрание оказалось бессмысленным, или мнение ее участников игнорировалось. Сидеть здесь не просто бессмысленно — сейчас за не к месту сказанное слово можно в самом буквальном смысле поплатиться головой. Причем для этого даже не потребуется вызывать солдат — их правитель и сам достиг совершенства в деле отрубания голов одним ударом.

«Король-головорез»... Когда-то он заработал эту кличку тем, что отрубил голову самому Проклятому Императору, но сейчас в разговорах министров она произносится испуганным шепотом. За последние три года в зале заседаний обезглавили уже шесть человек.

И в то же время министры не могли пропускать заседания. Тех, кто так поступает, начинают подозревать в измене. Некоторых министров уже успели казнить.

Конечно же, в таких условиях отстаивать свою позицию невозможно.

— Следующий вопрос… касается… чемпионата боевых искусств… — неуверенно протянул один из министров.

— У вас есть возражения относительно моего «фестиваля»?

Взгляды всех сидящих за круглым столом сошлись на одной точке.

Они смотрели туда, где сидел внушительный мужчина.

Пусть он и крупный, но не слишком костлявый и не слишком мускулистый. Ни мускулы, ни рост, ни даже длина его конечностей не выбивались за строго заданные рамки. У него идеальное, лишенное изъянов тело человека, который не уповал на одну лишь силу или скорость. Это понятно с первого взгляда, даже когда он неподвижно сидит, облаченный в свободную одежду.

Лицо у него угловатое, а небольшая бородка придает внушительности… но на самом деле он моложе, чем кажется. Ему еще нет сорока.

Стефан Хартген… князь Хартгена, достигший небывалых успехов в боевых искусствах.

Некогда герой, с триумфом вернувшийся домой, за несколько лет превратился в обезумевшего тирана. Причем правил он не авторитетом и не богатством, а полагался в первую очередь на собственную силу.

— Ваше Величество. Пожалуйста… подумайте еще раз. Может, вы объявите о том, что чемпионат нынешнего года станет последним?.. К тому же, чемпионат еще не поздно отменить...

— Зачем? — спросил Стефан, сверля взглядом министра.

— В нашей стране собирается очень много людей грубых, но уверенных в своих силах. Многие из них действительно сильны, но не умеют вести себя и устраивают беспорядки по всему Герансону. Если среди жителей продолжит накапливаться недовольство и негодование…

— Разве им это в новинку? Наверняка все те люди, что приезжают ради «фестиваля», вносят немалый вклад в нашу казну. Неужели народ не зарабатывает? Неужели им этого мало?

— Но ведь мы совсем недавно повышали налоги, чтобы покрыть расходы на обустройство арены и увеличение числа патрулей. Если посмотреть на ситуацию со стороны, то минусы перевешивают… — пролепетал министр, обливаясь потом.

На самом деле, традиция чемпионатов княжества Хартген насчитывает уже множество поколений. Но если раньше чемпионаты проводили ради того, чтобы поощрять юношей государства на изучение боевых искусств, то после войны принимать участие хлынули голодающие солдаты других королевств, мечтающие о богатствах и хороших должностях. Это привело к тому, что в стране сразу же ухудшилась криминальная обстановка.

И тем не менее, Стефан продолжал из года в год предлагать в качестве приза все большие суммы, регулярно нанимал на службу отличившихся солдат и рыцарей и активно рекламировал фестиваль.

— ...Подумать только, они хотят денег, но не хотят чемпионата, — певучим голосом проговорила девушка, стоявшая по правую руку от Стефана. — Какие эти холопы капризные и мелочные, папа.

Длинные серебристые волосы, бледная кожа, фиолетовые глаза… и черные, словно сама ночь, платье и украшения для волос, оттеняющие тусклые цвета ее тела. Несмотря на глубокий цвет, ткань ее платья столь тонка, что сквозь нее просвечивает кожа. И хотя оно относительно закрытое, девушка отчего-то выглядит соблазнительно.

— А ведь такого восхитительного «фестиваля», пожалуй, не сыскать на всем Фербисте… — девушка обворожительно улыбнулась и облизала губы красным язычком.

Пусть в ее облике до сих пор остались детские черты, в развращенности она может потягаться с проститутками.

— Арина. Не волнуйся. Я не отменю чемпионат, — сказал Стефан, переводя взгляд на девушку.

Совершенно очевидно, что на нее, в отличие от министров, он смотрит совсем другими глазами.

Его взгляд стал мягче и наполнился умилением, словно перед ним — любимая дочь.

— …

Министры с трудом удержали в себе попросившиеся наружу вздохи.

Все их доводы и убеждения не стоят и гроша, по сравнению со словами маленькой девочки. Для Стефана эта девушка по имени Арина важнее всех людей, чьи семьи поколениями служили княжеству Хартген.

— Но папа. Разве министры неправы в своих суждениях? — спросила девушка, стоявшая… по левую руку от Стефана.

Две девушки походили друг на друга как две капли воды.

Серебристые волосы. Фиолетовые глаза. Черные одеяния.

Удивительная обворожительность, соседствующая с незрелостью облика.

Вот только…

— Ирина?.. — Стефан повернулся к девушке слева.

Ирина. Еще одна приемная дочь князя Хартгена.

— …

По министрам прокатилась волна облегчения.

Именно эта девушка — единственная надежда их слов на выживание.

Если Арина говорила лишь капризами, то Ирина частенько вступалась за министров, выслушивала их мнения и даже просила Стефана считаться с ними. Пожалуй, без ее помощи все министры уже давно распрощались бы со своими головами.

— Именно налоги, которые мы собираем с населения, обеспечивают нашу жизнь. Трудно обвинять обывателей, которым так тяжело живется день ото дня, в том, что они не видят дальше своего носа. Как я понимаю, господа министры просят тебя войти в их положение, папа.

— ...Ясно, — Стефан кратко кивнул. — Ирина. Если ты так считаешь, то будь по-твоему.

— Ну вот. Опять ты только Ирину слушаешь, папа, — начала возмущаться Арина… с губ которой совершенно не сходила обворожительная улыбка.

— Арина. Я вовсе не собираюсь пропускать твои слова мимо ушей. Что же… я не стану отменять ни этот чемпионат, ни последующие, однако сокращу масштабы и подумаю над тем, как еще облегчить нагрузку на население. Похоже, первым делом надо пересмотреть расходы на поддержание порядка.

— Как прикажете.

Министры дружно поклонились.

Их мнения услышали, их усилия не пошли прахом.

Все они почувствовали облегчение.

И в то же время… ничего не заметили.

Возможно, страх и постоянная угроза, нависшая над головами министров, притупили их чувства и мышление. Потому что в противном случае хотя бы кто-то из них наверняка заметил… что весь этот разговор отрепетирован заранее.

Сначала они демонстративно жестко отвергли их предложение. А затем пошли на крохотную уступку.

Таким образом, они развеяли скопившееся в министрах недовольство, которое уже приближалось к порогу восстания. Министры понимают, что все вопросы по принципу «все или ничего» не решить, и сейчас им кажется, что обе стороны пошли на уступки. Ну а если по факту Стефан ни на какие уступки не пойдет, то когда министры вновь подойдут к точке кипения, их можно будет успокоить еще раз.

— Итак… следующий вопрос?

Вскоре в зале заседаний вновь зазвучали уже чуть более спокойные голоса министров.

***

В комнате повисла тяжелая тишина.

Тору не обронил ни слова с тех пор, как они заселились в комнату.

— Тору?

— Тору, ну.

— …

К нему обращалась Чайка, но он не отвечал.

К нему обращалась Фредерика, но он не отвечал.

Он лишь продолжал сидеть на кровати и о чем-то напряженно думать.

— …

Чайка и Фредерика переглянулись.

Фредерика задумчиво склонила голову, подошла к Тору и…

— Ам.

Укусила его за левую руку.

Конечно, клыки вонзать она не стала… но Тору вновь не отреагировал. По всей видимости, он и впрямь задумался очень серьезно.

— М-м?

Фредерика покусывала руку Тору еще какое-то время.

Затем отпустила, прильнула к Тору телом, поднесла лицо к шее…

— Дегуста-ация.

И лизнула его, просунув влажный язычок сквозь очаровательные розовые губы.

— ?!

Тут Тору уже не выдержал, вздрогнул, схватил Фредерику за руку и отодвинул ее от себя.

— Какого черта ты творишь?!

— Дегустирую.

— Нет, я про то, что… — протянул Тору, потирая шею.

А в следующее мгновение…

— ?!

Тору и Фредерика отпрыгнули в разные стороны, а в промежутке между ними просвистел железный молот и вонзился в пол.

— А ты что делаешь?! — разгневанно воскликнул Тору, обращаясь к Акари, владелице молота.

Из-за того что Тору отскочил рефлекторно, он сбил на пол Чайку и Ниву.

Но…

— Ах ты драконица!.. — Акари вновь взвалила молот на плечо и устремила взгляд раскосых глаз не на Тору, а на Фредерику. — Я же говорила, что запрещаю дегустировать без моего согласия. Это последнее предупреждение.

— Разве говорила? — Фредерика в ответ склонила голову беззаботным движением.

Впрочем, драгуну, который может с легкостью залечить как отрубленную руку, так и пробитый живот, взмах молота действительно может показаться безобидной забавой.

— Говорила. Чувствительную шею моего брата дозволено лизать лишь мне.

— Тебе-то с какой стати?! И вообще, ты не замечаешь, что в последнее время несешь совсем отъявленный бред?

— Не стоит волноваться, брат, — Акари опустила молот и уверенно кивнула. — Я всегда была такой.

— Полегче.

— И я еще не оставила мечты о том, чтобы сделать из тебя чучело, брат.

— Оставь сейчас же.

— Что важнее, брат, о чем ты думал, заваливая на пол Чайку на моих глазах? Я хочу услышать ответ.

— Ни о чем я не д… — начал отвечать Тору, переводя взгляд на Чайку.

— … — та моргала, смотрела на него… а ее бледное лицо заливалось краской.

Нива, же, как обычно, выглядела безразличной… настолько, что Тору даже засомневался, понимает ли она, что ее повалили на пол.

— Да я же не нарочно, прекрати краснеть! — сразу же воскликнул он.

Акари в ответ наклонилась и задала еще один вопрос:

— Ты передо мной красуешься? Тебя возбуждает, когда на тебя смотрит сестра?!

— Нет!

— Так нельзя, брат, это болезнь!

— Больная тут ты!

С этими словами Тору отпрянул от Чайки с Нивой и встал на ноги.

Чайка поднялась следом и вопросила:

— Тору. О чем задумался?

— А-а… — тянул он какое-то время, озадаченно почесывая затылок. — Я все думаю про нашу потасовку с теми типами, которые собираются участвовать в чемпионате. Их остановили не только стражники, там был кто-то еще.

— М? Остановили?

— Они на мгновение замерли. Ты не заметила?

— …

Чайка и Фредерика переглянулись.

Ладно, Чайка, но и Фредерика ничего не заметила. Другими словами… кто бы это ни был, он действовал так ловко и незаметно, что ускользнул от глаз перевоплотившегося драгуна.

— Скорее всего, он уколол их иглой, — однако Акари, так же, как и Тору, понимала, о чем речь.

— Эта техника позволяет парализовать тело с помощью укола и называется «теневое шитье». Мы ей тоже владеем… но настоящие эксперты способны с ее помощью вырубить противника буквально за мгновение. Человек замирает так, словно его тень буквально пришили к земле. Это техника диверсантов.

Тору повел кистью, и в ней вдруг появилась тонкая игла.

Если не знать, что она есть, упустить ее из виду проще простого. Даже сейчас игла выдавала себя лишь тем, что блестела в свете лампады.

— Обычно после парализации цели ее так или иначе убивают. Но в тот раз иглу, похоже, вытащили почти сразу же. А может, это и вовсе была не игла, а заточенная проволока. Наверное, те мужики и сами толком не поняли, что произошло.

Скорее всего, тот, кто стоял за «теневым шитьем», знал, что одного мгновения будет достаточно.

Он знал, что сейчас подоспеют стражники.

— Другими словами, велика вероятность, что в городе есть еще один диверсант, хотя мы пока не знаем, союзник он нам или враг, — продолжил Тору, так же незаметно убрав иглу обратно. — Или вовсе знакомый.

— ?! — от таких слов Чайка, конечно же, ахнула. — Семья Тору? Семья Акари?

— Если он из клана Акюра, то можно и так сказать, — Тору пожал плечами. — Но мне показалось, что если он враг и работает на князя Хартгена… то нам известны способности друг друга, а это не очень приятно.

— Тору. С семьей… сражаться? — неуверенно спросила Чайка.

Диверсант, знакомый Тору.

Другими словами, некто, особым образом воспитанный в деревне Акюра и имеющий такое же право называться семьей Тору, как и Акари. Неважно, связаны ли они по крови, вполне возможно, что когда-то Тору и этот человек вместе росли или долгое время жили неподалеку.

Конечно же, Чайка в силу своих убеждений не могла заставить Тору сражаться против его «семьи» ради «семьи» собственной.

Более того… она даже не знала, действительно ли Артур Газ ее отец.

В сознании Чайки появился неразрешимый вопрос.

Если само ее существование как «Чайки» — лишь убеждение и иллюзия, то сбор останков, на который она тратит столько времени, не имеет никакого смысла… а Тору и Акари следуют за ней лишь потому, что потакают ее праздным капризам.

И Чайка никак не могла отделаться от своих опасений.

— Незачем волноваться, — сказала Акари. — Нас такое нисколько не пугает.

— М?

— Диверсанты вообще нередко встречаются на полях боя по разные стороны баррикад и воюют друг с другом. Мы с братом готовы к такому.

В голосе Акари не прозвучало ни намека на сомнение или неуверенность.

Впрочем, она вообще почти не проявляет свои чувства.

Акари крепко сжала кулаки и продолжила:

— Да… если мой брат обратится против меня, я готова бить его, связывать, колотить, обжигать горячим воском и слушать, как он молит о пощаде, вылизывая мне ноги.

— Вот только к принципам диверсантов это не относится, — вставил Тору.

— И я так же готова к тому, что и брат мой будет бить меня, связывать, колотить, обжигать горячим воском и слушать, как я молю о пощаде, вылизывая ему ноги!

— К такому можно не готовиться!

— Разве можно давать слабину, когда имеешь дело с родственниками?..

— Ни жесткость, ни милосердие к твоим фантазиям никак не относятся! — простонал Тору, вздохнул и снова повернулся к Чайке. — Впрочем, как правильно сказала Акари, волноваться не о чем.

— Тору…

— Мы готовы сражаться против других диверсантов из клана Акюра. История знает примеры таких столкновений. Диверсант, которому такое не под силу, недостоин своего звания. Поэтому — не волнуйся, — проговорил Тору и похлопал Чайку по голове. — Правда… в этом и заключается проблема.

— М?

— Противник может оказаться сильнее нас с Акари… более опытным и умелым диверсантом, чем мы, — договорил он и резко помрачнел.

***

Он хотел стать сильнее.

Больше ничего. Он стремился стать сильным, словно клинок.

Люди слабы. Люди хрупки. Они легко умирают, ничего после себя не оставляя. Их рождение лишается всякого смысла. Были они или не были — уже неважно. Мир так и будет существовать своим чередом, словно безразличный к тому, что кто-то живет, а кто-то умирает.

Поэтому он хотел перестать быть человеком.

Он хотел стать клинком, который нанесет этому миру пусть одну, но отчетливую рану.

— Ха… ха…

Именно потому он изнурял себя тренировками.

Он уже засиделся на тренировочном поле.

Здесь из земли торчат бревна самой разной высоты и толщины. Тору прыгал по ним, то и дело атакуя подвешенные бруски, изображающие врагов.

В боях нередко бывает такое, что ровной опоры под ногами не сыскать. Поэтому одно из самых основных упражнений диверсантов призвано развивать навык обращения с оружием, когда стоять приходится на одной точке.

Конечно, бревна вовсе не обязательно закреплены.

Есть среди них как те, что надежно вбиты в землю, так и те, что просто стоят на ней. Нередко молодые диверсанты получают травмы, когда падают на землю вместе с бревном. И с такими людьми, которые потерпели неудачу и закрыли себе дорогу в будущее, деревня Акюра обращалась сурово. Жестокие тренировки, проходившие под лозунгом «уж лучше ты умрешь на них», отсеивали хилых и бесталанных учеников, и именно благодаря им деревня Акюра гарантировала качество тех диверсантов, что отправляла на войну.

Поэтому…

— !..

Бревно, на которое он наступил, плавно наклонилось.

Будь Тору в форме, он бы без труда перепрыгнул на следующее.

Но ради тренировок он жертвовал даже сном, и его внимание пало жертвой усталости.

— А… — глупо обронил он, теряя равновесие.

Восстановить его уже невозможно.

— Брат Тору!

Снизу до него донесся голос наблюдавшей за тренировкой Акари.

Сколько бы Тору ни говорил ей, что его не нужно сопровождать, она и только она ходила на все его тренировки, не зная усталости. В конце концов, Тору смирился и решил, что пусть она делает, как ей хочется.

— !..

Напряжение, паника, чувство ускорения.

К нему приближался конец грубо срубленного бревна. Пусть оно и деревянное, но кость может сломать запросто. Даже у крепкого черепа, защищающего мозг, есть тонкие места, вроде висков… которые можно легко проломить сильным ударом.

Тору вскинул руки, хватаясь за воздух и пытаясь хоть как-то выправить положение…

— ...Что ты там творишь? — послышался в следующее мгновение сокрушенный голос, и падение Тору прекратилось.

Он вдруг понял, что висит на шнурке, который намотан на его запястье.

— ...Син.

Тору поднял взгляд и увидел на вышке, с которой свисали бруски, молодого парня, опустившегося на колено и смотрящего на него. В руках у того — тот самый шнурок. Это он вовремя среагировал, забросил шнурок и спас Тору.

Син Акюра… диверсант на два поколения старше Тору и Акари.

Он уже полноценный специалист, прошедший боевое крещение… но армия, на чьей стороне он выступал, бросилась в бегство, а его нанимателя убили, поэтому он временно вернулся в Акюру. Впрочем, пусть даже армия его и проиграла, сам он — великолепный диверсант, и многие в самой Акюре считают его настоящим экспертом.

Старшие поколения диверсантов Акюры наставляют младшие.

Чаще всего наставниками становятся раненые, но не погибшие диверсанты, вынужденные отойти от дел и заняться воспитанием молодежи, но часто попадаются и люди вроде Сина, состоящие в строю, но по той или иной причине живущие в деревне. Син многому научил как Тору, так и Акари.

— Ты опять тренируешься? Стараться — это, конечно, неплохо, но если переборщить, тренировки теряют смысл, — Син поднял Тору к себе и принялся сматывать шнурок. — Я же говорил, что отдых и восстановление сил — тоже часть тренировки, так?

Основа любых тренировок — обрести лучшее тело через выносливость и приспосабливаемость, которые пробуждаются от усталости. Но и выносливость, и приспосабливаемость имеют границу. Если заступить за нее и начать истязать себя болью, то вместо эффективности лишь покалечишься.

Диверсанты ставят во главу угла практичность и за безосновательное упорство не цепляются.

Но пусть и Тору и знал это…

— Я не могу сидеть без дела, — он надулся. — Я хочу поскорее попасть на войну. Хочу поскорее убивать врагов. Хочу…

— Поскорее умереть от руки сильного врага из-за неопытности?

— … — Тору не нашелся с ответом.

Он понимал, что Син говорит правильные вещи.

Но Тору постоянно подгоняли воспоминания о смерти Хасумин, мелькавшие в сознании.

Она доверила ему своего мертвого младенца и умерла сама.

Чем в итоге обернулась ее жизнь? Тору думал об этом… и не мог терпеть.

— Не годишься ты в диверсанты, — проговорил Син, с любопытством глядя на обиженного Тору.

— Что?.. — изумился тот.

Он подумал, что его собственное существование только что всецело отвергли.

Но…

— Если хочешь изменить мир, тебе надо метить не на роль диверсанта-пехотинца. Диверсанты о таких глобальных вещах не мечтают, чтобы не мешать планам своих клиентов. Разве псы делятся мнениями с хозяевами? Так ты добьешься лишь того, что тебя пристукнут как выскочку, — Син со вздохом окинул взглядом до сих пор дующегося ученика. — Может, зря я тебя сейчас спас. Если бы ты переломался так, что уже не годился бы в диверсанты, то возможно, нашел бы себе другую дорогу в жизни.

— О чем это ты, Син?.. Я тебя совершенно не понимаю.

Слова Сина, великолепного диверсанта, прошедшего через множества битв, показались Тору, далекому от вершин мастерства, слишком тяжелыми.

— Когда-нибудь поймешь. Надеюсь, не слишком поздно.

С этими словами Син толкнул его в спину.

Он сбросил его с вышки… но теперь Тору не потерял равновесия, в полете несколько раз зацепился за балки и в итоге успешно приземлился на ноги.

— Брат Тору!

К нему сразу подбежала Акари.

— Акари… эй?

Она на полной скорости врезалась в Тору, даже не подумав затормозить, и пригвоздила того к земле.

— Брат Тору, брат Тору, брат Тору, — беспрестанно повторила она, стуча по нему кулаками.

— Ай… э, эй, Акари! Больно же!

Бывает, девушки от избытка чувств колотят парней в грудь, что выглядит очаровательно… но здесь далеко не такой случай. У Акари кулаки диверсанта, а удары поистине бойцовские. Ее на удивление крепкие ручки били Тору с такой силой, что он не выдержал и закричал…

…

— …

— …

...Когда он проснулся, то увидел перед собой лицо Акари.

Ее поза настолько не изменилась, что Тору даже подумал, будто видит продолжение сна.

Лежащий на спине Тору, восседающая на нем Акари.

Но сейчас у нее уже нет тех детских глаз, которые он видел в воспоминаниях. Ее аккуратные, строгие черты лица уже никак нельзя назвать детскими.

— ...Акари. Что это значит? — спросил Тору, глядя на свою сводную сестру приоткрытыми глазами.

Они в гостинице, в своем номере… рядом на соседней кровати спят Чайка и Нива, сцепившись, словно котята. Фредерика же уснула на полу, хотя незанятые кровати еще есть.

— Мне показалось, что ты немного приуныл, брат.

— ...Акари.

— Поэтому я решила взбодрить тебя… — безразлично проговорила Акари.

— И поэтому оседлала?

— Я думала, тебя это взбодрит.

— С какой стати?

— Хотя бы один орган.

— …

Повисло молчание.

Наконец, Тору сказал, продолжая глядеть на сестру приоткрытыми глазами:

— Слезай давай.

— Бу-у. Скучный, — ответила Акари, но послушно слезла.

Тору приподнялся и проговорил:

— ...Ты тоже подумала, что там был Син?

— Он мелькнул лишь на мгновение, но я не думаю, что обозналась, — подтвердила Акари.

Син Акюра… односельчанин Тору и Акари, а также их наставник как диверсантов.

Если он станет врагом… будет очень неприятно.

— Я, конечно, наговорил Чайке, но, честно говоря, шансов на победу у нас никаких.

— Я согласна, но разве ты теперь сдашься, брат?

— ...Еще чего, — отозвался Тору после небольшой паузы.

Он сражается не потому, что рассчитывает на победу.

Он сражается ради того, чтобы выполнить задачу. Ради той бойцовской гордости, что роднит диверсантов даже с рыцарями. Если не можешь победить — думай над уловками, которые помогут одержать победу. Только и всего.

— Вот. Поэтому я считаю, что незачем так мучиться, — хладнокровно заявила Акари.

— ...Акари, — Тору усмехнулся.

Она упрекнула его в нехватке решимости, словно старшая здесь она.

И вообще, если подумать, Тору всегда так или иначе доставлял ей немало хлопот. Порой его даже удивляло, почему она без устали следует за ним…

— Спасибо.

Конечно, сейчас уже поздновато, но хотя бы пару слов сказать стоит.

Ведь до сих пор он толком не благодарил ее.

— Именно ты меня так часто… выручаешь.

— … — Акари моргнула и ненадолго затихла, а затем удивленно спросила: — Брат, у тебя жар?

— С чего бы?

— Да так. Хорошо, если нет… ага. Поняла. Мне сейчас надо «пожалуйста» сказать? Или… — Акари забормотала, сложив руки на груди.

Редко когда она так крепко задумывается.

Тору окинул ее взглядом и с усмешкой в голосе проговорил:

— Может, это у тебя жар?

— М? С какой стати…

— Лицо красное.

— … — Акари еще какое-то время склоняла голову… а затем хлопнула в ладоши. — Поняла. Вот оно, половое обострение.

— У людей его не бывает! — протянул Тору, запуская в Акари подушкой.

***

Он стоял на балконе и окидывал взглядом город, раскинувшийся перед ним.

С высоты построенного на балконе замка город напоминал ожившую картину. Люди на ней похожи на точки, общая структура не меняется, но мелкие движения происходят постоянно.

Герансон разделен на четыре района — северный, восточный, южный и западный.

Северный район и есть «арена».

Чемпионат неумолимо надвигался, и сейчас там по приказу Стефана не покладая рук работают плотники и другие рабочие. Работы ведутся и в соседнем восточном районе, где специально для зрителей строятся трибуны.

Министры раз за разом высказывают жалобы на тему «арены», но Стефан неумолимо отражает их нападки. С его точки зрения, боевые искусства неотделимы от поля боя. Изящное фехтование в огороженной комнате — не боевое искусство, а танец.

— Хм… — довольно протянул Стефан, глядя на ход работ.

По сторонам от него — приемные дочери, Ирина и Арина. Сребровласые девушки в черных одеяниях молча улыбаются и неподвижно стоят, напоминая две тени.

Они никогда не отходили от него.

Будучи мастером боевых искусств, Стефан не содержал гвардию, и девушки уже стали самыми постоянными спутницами за всю его жизнь.

Но…

— ...Это ты, Син? — спросил вдруг Стефан, оборачиваясь через плечо.

Взгляд князя упал на мужчину, стоящего на одном колене возле стены балкона.

Телосложения он среднего — не слишком толстый и не слишком худой, не слишком высокий и не слишком низкий. Вид у него самый обычный и непримечательный. Одежда его в основном черная, но ничуть не вычурная. Такой мужчина может мгновенно затеряться в городской толпе.

А лицо его… из-за склоненной головы не разглядеть.

— Да. Я только что вернулся, — сказал мужчина, не поднимая головы.

— Как дела в городе?

— С прошлого года ничего не изменилось. Повсюду, конечно, возникают конфликты из-за грубиянов, но никаких масштабных беспорядков не происходит.

— ...Еще бы, — согласился Стефан.

Многие люди приезжают сюда, чтобы побороться за государственные должности. Им и в голову не придет устраивать беспорядки и вызывать недовольство правителя. Кроме того, тех, кто никак не может успокоиться, быстро устраняют патрульные и выпущенные в город диверсанты вроде Сина.

Все идет по плану.

— ...Что случилось? — вдруг спросил Стефан и прищурился.

— Вы… меня спрашиваете?

— Ты немного на себя не похож.

Пусть он и прячет лицо, Стефан все чувствует.

Конечно же, диверсанты вроде Сина — мастера невозмутимости, но Стефан не допустит скрытности перед своим лицом, так как сочтет его неуважением. Особенно когда речь идет о диверсанте.

— Мне кажется, или тебе с чего-то весело?

— Вовсе нет, — ответил Син, не поднимая головы. — Просто… я встретился со старыми друзьями.

— Старыми друзьями. С людьми из Акюры?

— ...Именно, — кратко ответил Син, а затем добавил: — С ними девушка с серебристыми волосами и фиолетовыми глазами.

— ...О? — Стефан посмотрел на Ирину и Арину, а затем улыбнулся. — Похоже, нас и в этом году ждет успех.

— Именно, — тихо ответил Син, не выдавая голосом ни единой эмоции.