«...Я что-то слышу».

Что это был за шум?

«Как же больно».

Его тело болело.

Повсюду.

— ...Ургх.

Голос.

Был ли это его голос?

— Ахх...

Он снова попытался заговорить.

«Да, это мой точно мой голос».

«Так и знал».

Очевидно, это был его голос.

Что означало...

— Я… всё… ещё… жив...?

«Где я?»

Было темно. Кромешная тьма. Почти. Но не полностью.

И всё же было больно. Его тело ныло. Это ещё не всё. Даже хуже, чем просто боль.

Что это было?

Он онемел?

Что происходило?

Он не знал. Он даже не мог понять, в каком положении находится.

Он не стоял. Но и не сидел. Означает ли это, что он лежал? Он лежал на боку. Не на спине или животе, а именно на боку.

Его левый бок, вероятно, был снизу. Почему именно так? Поток крови был перекрыт, поэтому он онемел. Особенно в левой руке. Он даже не мог быть уверен, что оно всё ещё там.

Он мог двигаться? Он не узнает, пока не попытается.

«Ага. Попробую подвигаться».

— Нгх... Нгух...

Он мог немного пошевелить правой рукой. Но даже за малейшим движением следовала чертовская боль, поэтому он не хотел этого.

Он хотел просто оставаться на месте.

— ...Я не могу...

Он не мог себе этого позволить.

«Попробуй что-то одно за другим».

Он проверил свои пальцы, запястья, локти и плечи. В какой-то степени они двигались. На его правой руке, по крайней мере, той, что не под ним. Но был ли он связан? Вероятно, он был связан за запястья. Его руки были за спиной, привязаны веревкой или чем-то подобным.

— ...То же самое и с ногами...?

Похоже, его лодыжки были связаны таким же образом.

Он чувствовал, что ему нехорошо так долго лежать на левом боку. Он уже был истощен и ничего не чувствовал. Не только в левой руке, но и в левой ноге.

Он попытался лечь на спину. Ему просто нужно было повернуться вправо. Это было всё, что требовалось, но он, похоже, не мог этого сделать.

— Наконец...то…

С большим напряжением ему это удалось. Его связанные руки теперь были под его телом, что было действительно неудобно. Онемение прошло, а на его месте усилилась боль. Онемение или боль. Что было лучше? Оба были неприятны.

— Сурово...

Что ж, он не мог жаловаться. Он был ещё жив.

Как думаете, это была удача или же наоборот?

Он думал, что вот-вот умрёт.

Если бы он действительно умер, это не было бы странным. Вот какова была ситуация. Он всё ещё наполовину подозревал, что он действительно мёртв. Но если да, то он не должен был так думать, поэтому должен был по-прежнему оставаться среди живых.

Где это он был? Тут был потолок. Слева от него были стены, а с той стороны, куда указывала его голова. Справа от него были решетки, а с другой стороны в воздухе порхали световые черви.

Один из световых червей проник через решетку. Он неторопливо кружил по потолку.

Это была тюрьма или что-то в этом роде? Скорее всего. Как будто он был в одиночной камере.

— Это... плохо...

Ботинки, которые он носил, пропали. Он был босиком. Дело было не только в его обуви. На нем так же не было одежды. Всё, что у него осталось, - это его нижнее белье.

То, что они могли отобрать всё, что у него было, было в пределах области ожиданий. Он даже был готов к такому повороту событий. Тонкие лезвия он спрятал по всей своей одежде и подошвам ботинок. Они это видели? Или они просто раздели его, конечно же? В любом случае, это, возможно, был третий худший исход, который он мог себе представить.

Очевидно, наихудшим было его смерть. Смерть от рук гоблинов. Очевидно, ему удалось этого избежать. По крайней мере, пока.

Следующим худшим было не быть убитым сразу, а почти готовым и оставленным в неведении. Похоже, всё было не так уж и плохо.

Следующим за худшим исходом было оказаться в плену, без ничего, что он мог бы использовать. По сути, именно в той ситуации, в которой он оказался сейчас.

Где же он был? Внутри Ахсвасина? Что, если бы он оказался снаружи? Это было бы проблемой.

Неужели не было способа подтвердить, что он был внутри Ахсвасина? Световые черви. Первое место, где он их увидел, было в подземных садах перед Ахсвасином. Здесь также были световые черви. Эта тюремная камера находилась внутри Ахсвасина. Это то, что он хотел предположить, но с его стороны это было не более чем оптимистическим предположением.

Ему пока не следует двигаться. Ему придется подождать. Подождать? Для чего?

Пока он не был уверен, что что бы ни случилось, ему удалось проникнуть внутрь Ахсвасина.

Принесет ли ожидание ему уверенность? Он мог дождаться только пыток, а затем быть убитым. Нет, если бы они хотели убить его, они бы уже это сделали. Это был один из способов взглянуть на это. Если бы он имел дело с людьми, он был бы более или менее в этом уверен.

Но они были гоблинами. Он не мог даже догадаться, как думают гоблины. У них мог быть какой-то процесс, который они прошли, прежде чем убить людей, которых они захватили в Новом Городе.

На данный момент он испытывал боль, невероятную боль, но как-то умудрялся её терпеть. Хотя могло быть и хуже. Он может потерять слишком много крови, или его раны могут загноиться, и он потеряет сознание. Он мог так умереть.

В конце концов, раны от копья в его верхней правой руке, левом бедре и левом плече не были мелкими. Его шея тоже сильно болела. Вот где гоблин и достал его этим странным инструментом. Его лицо тоже беспокоило его. Должно быть, они затащили его сюда, потому что по пути он получил изрядное количество царапин и ударов. Из носа либо шла кровь, либо она уже остановилась. Во всяком случае, он был полностью избит. Он мог дышать только ртом.

Его живот и спина, вероятно, тоже были сильно искалечены, но он не мог переживать все свои другие страдания. Боль закрывала другую боль. Нет, было бы хорошо, если бы это было правдой, но он просто не мог судить, насколько серьезна была боль. Она всё ещё болела там.

«Я не смогу дождаться – наверное».

Для него было невозможно просто расслабиться с самого начала, но, если он собирался и дальше пытаться терпеть боль, а потом всё равно просто умереть, это было бы слишком жалко. Трудно было утверждать, что у него остались запасы сил, но он понимал, что, вероятно, ему следует двигаться, пока он может. Вернее, что у него не было другого выбора.

Ему придется полагаться на вариант, к которому он хотел бы прибегнуть меньше всего. Что ещё он мог сделать? Он уже определился с этим. Ему просто нужно было действовать сейчас.

Однако это было невозможно, пока он лежал на спине, поэтому он снова перекатился на левый бок. Связанные запястья были проблемой, но ему каким-то образом удалось занять положение, которое позволяло ему ощупывать правый бок правой рукой.

Это было нелегко. Особенно сильно болело левое плечо, которое было снизу. Его дыхание было затрудненным.

«Больно. Почему так больно? Ой, к черту всё. Я не могу больше этого терпеть. Я хочу сдаться. А ещё хочу заплакать. Но я не стану. Я не знаю. Может, я заплачу. Плакать - это нормально. Я имею в виду, что никто не видит. Но я всё равно не буду плакать».

Ногти на обеих руках были заточены, а не подстрижены.

«Я не хотел этого делать. Нет, если бы я мог этого избежать. Но я сделаю это».

Он начал почесывать бок указательным пальцем. Сильно. Так сильно, как только мог.

«Ничего, да? Это не сработает. Не так».

Он сжал кожу между указательным и большим пальцами. Он вертел всё сильнее и сильнее.

— Нгх...! Ух, ух, ух, нгххх...!

Он хотел ослабить хватку. Очевидно, что не ослабит.

Его кожа разрывалась.

— Оуууу...

Теперь у него появилось отверстие в правом боку.

«Думаю, оно достаточно большое, чтобы можно было просунуть палец. Нет, похоже, не получится».

Тогда ему придется его расширить.

«Говоришь так, будто это будет проще простого».

Никто не сказал ничего подобного. Он с силой расширил отверстие и засунул туда указательный палец. Под кожу.

«Вот дерьмо. Вот дерьмо. Вот дерьмо. Мне это не нравится. Ой, как не нравится. Я не хочу этого делать».

Но он нашел её.

Она всё ещё была там.

Реликвия.

Объект в форме бутона, который Хиё имплантировала в него.

Однако он знал, что это будет. Какая польза от того, что он знал это? Ничего особенного. Он должен был вытащить её сейчас. Он не мог схватить её одним указательным пальцем. Ему понадобится большой палец. Неужели ему пришлось ещё больше навредить себе? Да уж. У него не было выбора.

— Гххххххххххх... Ахх... Урхххххххх...

Она была внутри. Он засунул палец внутрь и смог схватить реликвию. Теперь ему просто нужно было вытащить её. Это было несложно. На самом деле, довольно просто.

— Аууууууууугваргххххххххххххххххххх...!

В этот момент по комнате эхом разнесся крик.

Что это было? Гоблины?

Наверное, они. Он слышал голоса гоблинов.

И шумы. Звуки. Шаги? Приближаются.

Вот дерьмо. Что он собирался делать теперь? Реликвия. Он почти достал её. Всё, что ему нужно было сделать, это вытащить её. Было ли это нормальным? Или нет? Должен ли он оставить её там? Но он истекал кровью. Впрочем, у него были и другие раны. Он уже был весь в крови. Они бы не заметили.

Шаги теперь были довольно близки. Когда они приблизились, что-то ударилось о стену или решетку.

— Ой, боже... я не знаю, что делать...!

Он вытащил реликвию, держа её в правой руке, и повернулся к решетке.

Больно. Ох, как же больно. Его бок. Потому что это была свежая рана. Должно быть причиняло ещё больше боли.

Он приблизился, ударив по решетке красной палкой.

Гоблин со шрамами.

За ним было ещё несколько гоблинов. Четыре? Их пятеро?

Похоже, то, что держал покрытый шрамами гоблин, было тем же оружием, что и раньше. У палки на конце была кольцеобразная деталь, которую можно было оторвать и бросить так, чтобы она ловила противника за шею. Это было похоже на лассо?

Покрытый шрамами гоблин с его помощью давал указания другим гоблинам.

Один из гоблинов шагнул вперёд и коснулся прутьев. Похоже, там была дверь. Собирались разблокировать и открыть её.

Его взгляд остановился на гоблине сзади. Постой... Это вообще был гоблин?

Его кожа была ужасно бледной по сравнению с другими гоблинами. Он выглядел белым, по крайней мере, при освещении световыми червями. С человеческой точки зрения, у гоблинов была сгорбленная спина, а головы торчали вперед. Но этот гоблин был другим. Он стоял вертикально, хотя всё ещё был примерно такой же высоты, как и другие. У него было тощее, хрупкое телосложение, и, в отличие от того, что было обычным для гоблинов, он носил свободную черную мантию.

Дверь открылась, и вошел покрытый шрамами гоблин.

Этот белый гоблин, может быть, это угот? Разве это не мудрец?

К нему подошел покрытый шрамами гоблин. Он наступил ему на голову.

— И, хи, хи, хи!

«Да пошел ты».

Было бы ложью сказать, что Харухиро не рассердился, но его больше интересовал гоблин, которого он считал уготом.

Другие гоблины в камеру не входили.

— Эй...! — Харухиро закричал изо всех сил. Угот посмотрел на него. Если Хиё не лгала, уготы понимали человеческий язык. Он собирался крикнуть ещё что-то, но покрытый шрамами гоблин вонзил ногу ему в голову, затем поднял её высоко и...

«А? Что? Что он будет делать? Ударит меня? Он меня ударит?»

— Агх...!

О, он почувствовал это. На мгновение он отключился. А что с реликвией? С ней всё было нормально. Он держал её. Она почти всё ещё была в его руке.

Как только он поправил хватку на реликвии, покрытый шрамами гоблин снова ударил его ногой. На этот раз в подбородок. Если бы он вовремя не стиснул зубы, он мог бы прикусить язык.

Его голова была туманной. Он должен был быть осторожным, чтобы не уронить реликвию. Несмотря ни на что, он не мог её потерять. Он должен был держаться крепче. Если он её уронит, ему конец.

— Вы… же… разговариваете...

Уготы должны были говорить на человеческом языке. Он хотел, чтобы тот выслушал его.

— Daaaag!

Гоблин со шрамами ударил Харухиро инструментом. Кольцо открылось, обернулось вокруг его шеи и сузилось. Он не мог дышать. Больно.

— Вы же разговариваете на человеческом…?

Он тащил его.

Гоблин со шрамами пытался утащить Харухиро.

Это было бесполезно. Он не мог говорить. Всё, что выходило, было «Гах» и «Гох». Время пришло?

«Стоит ли мне использовать реликвию сейчас?»

Гоблин со шрамами был неумолим. Ещё и сильный. Харухиро был связан по рукам и ногам. Он не мог ходить. Со связанными за спиной руками он не мог даже ползать на четвереньках. Гоблин всё так его тащил. Вот дерьмо. Забудь, был этот гоблин уготом или нет. Он не мог дышать. Он собирался потерять сознание? Или, что ещё хуже, умереть?

Покрытый шрамами гоблин не остановился, когда вышел из камеры. Он продолжал тащить Харухиро. Как далеко он планировал зайти?

«Если так, то я воспользуюсь реликвией».

«Нет, подожди».

Покрытый шрамами гоблин пытался куда-то увести Харухиро. С уготом. Уготы предположительно служили могадо. Если Хиё не лгала. Что это значило?

— Уах, ах, ухх...

«Больно, черт возьми. Я не могу дышать. Я здесь задохнусь. Ты убьёшь меня».

Гоблин со шрамами продолжал тащить Харухиро. Куда он его пытался завести? Он решил не убивать его.

Верно. Да, это было больно, и он страдал, но Харухиро ещё не умер. Они легко держали его в подземном саду. Это должно быть сделано намеренно, верно? Гоблин в шрамах каким-то образом сдерживался. Может быть, это затаскивает Харухиро таким образом, чтобы его не вырубить.

Куда он пытался увести Харухиро?

Может быть к могадо? Если так...

— Нгух, вах, гагх, аугх...

«Замолчи».

Его голос продолжал просачиваться сам по себе. Он не мог остановиться. Он страдал. Неужели покрытый шрамами гоблин действительно сдерживался? Может быть нет. Разве он не просто тащил его так сильно, как только мог? Мол, если он умрёт, то тому и суждено, и что с этим делать, если такое произойдет?

Как бы то ни было, с ним обращались ужасно. Было ли так относиться к человеку? Это было вне пределов варварства. В конце концов, это был просто гоблин. Он ошибался, ожидая от него лучшего. На что он надеялся? Ничего. Больно. Он не мог дышать. Было такое ощущение, что он тонет. Тонет, когда он тащил его.

«Я не могу этого вынести. Без вариантов. Я серьезно готов».

Вероятно, он уже вышел за пределы своих возможностей. Он только цеплялся за сознание, жалуясь вот так в своей голове. Да, и оскорбляя их. Ненавидеть их. Проклиная их. Почему он должен пройти через это? Чем он когда-либо заслужил это? Сделал ли он что-нибудь, чтобы заслужить такого рода наказание?

«Ах, точно, я ведь убивал гоблинов, да?»

Он, очевидно, убил многих из них, прежде чем потерял память.

Может, он не имел права жаловаться. Если бы это была месть гоблинов, они могли быть разумно оправданы.

Ему захотелось сдаться.

Не спорю, что всё дело в решимости, но, если он потеряет волю в такое время, с ним будет покончено. Каким бы уродливым он ни выглядел, ему приходилось цепляться за жизнь. Он не мог вынести без этого чувства.

«Это безнадежно. И бессмысленно. Я должен перестать пытаться терпеть».

«Я просто хочу расслабиться».

«Если мне суждено умереть, то сделаю это быстро».

«Умру как можно скорее».

«Не могли бы вы просто позволить мне уже умереть?»

Он был на грани. Он хотел умереть. Он не мог умереть сам по себе и не собирался исчезать, поэтому он молча умолял их покончить с ним. Если его медленная, безнадежная смерть продвинется на шаг дальше, то с этой ошибкой он откажется от выживания. Неужели он остановился только перед этим? Или нет? Нет, должно быть, так всё было. Потому что Харухиро всё ещё держал реликвию в руке. Это доказывало.

Внезапно, вместо того, чтобы тащить его, Харухиро выбросило вперёд и покатило в сторону. Было неясно, произошло ли это непосредственно перед этим, в то же время или сразу после, но кольцо на его шее ослабло.

У него болело горло, но дышать стало легче. Боль при вдохе и выдохе была сильной. Несмотря на это, он втянул в себя весь воздух, который мог. Хотя он кашлял и чувствовал, что его вот-вот стошнит, кислород быстро распространялся по его телу. Он чувствовал это.

Его лицо было покрыто слезами, кровью, слюной и неизвестно чем ещё. Он понятия не имел, что происходит. Он плохо видел и ничего не чувствовал. Ему было так больно, что ничего не имело смысла.

— Heah! Mogado! Gwagajin!

Это был голос покрытого шрамами гоблина. Могадо. Гвагаджин.

Король гоблинов. Могадо. Могадо Гвагаджин.

Может быть, это были королевские покои или что-то в этом роде?

— Mogado!

— Gwagajin!

— Mogado, Gwagajin!

— Heah! Mogado! Heah!

— Mogado! Gwagajin!

Гоблины повторяли зов. В этом не было никаких сомнений.

Харухиро несколько раз моргнул. Он хотел что-то сделать со своим нечетким зрением.

Мало-помалу его зрение вернулось к нему. Гоблины.

Было так много гоблинов.

Вокруг Харухиро и покрытого шрамами гоблина масса гоблинов образовала круг в десять или даже двадцать тел глубиной.

Было довольно ярко. Это были световые черви? Нет. Свет падал сверху. Это был солнечный свет, не так ли? Был люк в крыше. Был ли сейчас день? Похоже на то.

Где был Могадо Гвагаджин?

Там.

Примерно в десяти метрах находился какой-то эшафот или башня. Он был золотым. Наверху был... человек? Это был человек? Этого не могло быть. Это был гоблин, который носил красивую одежду из красной, синей и белой ткани, как могущественный человек высокого ранга. Он держал красный посох, а на голове была корона. Это должно быть Могадо. Король гоблинов.

Могадо Гвагаджин.

Под золотой башней были белые гоблины в черных одеждах. Их было больше одного, но сколько их было? Четыре из них? Было четыре угота.

— Heah! Mogado! Gwagajin!

— Mogado! Mogado!

— Gwagajin! Heah! Mogado Gwagajin!

Гоблины не переставали аплодировать. Одни топали в такт крикам, другие били себя в грудь. Гоблины были взволнованы. Даже покрытый шрамами гоблин рядом с Харухиро размахивал своим инструментом, выкрикивая имя своего хозяина.

Четыре угота просто стояли там. Могадо Гвагаджин сидел на своей золотой башне на каком-то стуле, не шевелясь. Он был похож на украшение. Это был живой гоблин? Или это была модель, похожая на гоблина-могадо? Нет.

Он был настоящим.

Могадо Гвагаджин поднял свой хи'ироганский жезл.

В тот момент, когда он это сделал, гоблины стали ещё громче.

«Мне ждать? Должен ли я продолжать ждать? Или действовать сейчас?»

«Не медли».

«Не торопись».

Оба варианта казались верными. Возможно, оба были ошибочными.

Это было только ощущение. В этом не было логики. Харухиро пришлось признать это.

«Моя голова не работает. Это не хорошо. Я не могу думать прямо».

Харухиро надавил на нижнюю часть реликвии в форме бутона. Чтобы протолкнуть его внутрь, потребовалось немало сил. Он отдал всё, что у него было.

«Работай. Пожалуйста. Я умоляю тебя. Всё, что я могу сделать, это сейчас молиться».

Реликвия завибрировала. Казалось, что она активировалась. Харухиро бросил её. Его руки были связаны за спиной, поэтому он не мог её видеть, и было слишком шумно, чтобы услышать, как она упала на пол.

«Всё будет хорошо, правда? Она работает, правда?»

Раздался громкий «твууууууууууууууууун», заставивший гоблинов взглянуть вверх, и они сглотнули или вскрикнули, отпрыгивая.

Харухиро повернул голову и посмотрел назад. Ему сказали, что произойдет, но ему не показали демонстрацию работы этой реликвии, поэтому он некоторое время смотрел в немом изумлении. Они не могли позволить себе проверить это. Эти реликвии были одноразовыми и поставлялись в комплекте. Когда вы активировали один, он запускал другой.

Он мог только описать то, что он видел, как чудо. В пространстве появилась продолговатая дыра, может быть, размером с полуоткрытую дверь. С той стороны виднелось совсем другое место. Эта дыра была связана с руинами Старого Города.

Одна из реликвий была имплантирована в правый бок Харухиро.

Хиё несла другой.

В идеале он должен был проникнуть в Ахсвасин, не попав в плен. Именно это пытался сделать Харухиро, но ему это не удалось.

Следующим лучшим вариантом было проникнуть как можно дальше и использовать реликвию. Либо использовать её, когда он попадёт в плен.

Киити следовало сообщить своим товарищам, что его схватили. Они будут ждать этого в любой момент.

Кузаку первым перескочил на эту сторону.

— Ху-раааааах...!

Кузаку заорал как идиот, и послал покрытого шрамами гоблина в полет, а затем развернул свою большую катану, запугав гоблинов.

— С дороги! Сейчас же! Вы хотите сдохнуть? Гвааагх?!

«Ты что, головорез какой-то?»

Харухиро хотел подшутить над ним. Кузаку был просто загляденье. Было немного неловко в этом признаться. Кроме того, у него не было времени, чтобы расслабиться.

— Хару...!

Следующим была Мерри, потом Сетора и Киити примерно в то же время.

Мерри, вероятно, уже придумала несколько возможных сценариев и решила, что делать в каждом из них. Её глаза расширились, когда она заметила Харухиро, и она немедленно сделала знак гексаграммы.

— О свет! Да пребудет с тобой божественная защита Лумиариса... Таинство!

Ох, этот свет был настоящим чудом. Честно говоря, Харухиро был на грани смерти. Он бы долго не протянул. Казалось, он уже наполовину мертв. Боль, которая заставляла его думать, что умереть будет легче, это безнадежное страдание быстро исчезло полностью в мгновение ока.

Киити умело использовал небольшое лезвие, чтобы перерезать веревки, связывающие руки и ноги Харухиро.

Сетора развернула копье, ударив гоблина, который всё ещё был поблизости. Она бросила кинжал, который держала на поясе, Харухиро.

— Харухиро!

— Верно!

Его немного беспокоило то, что на нём было только нижнее белье, но у него не было времени жаловаться. Харухиро взял кинжал и встал, глядя на Могадо Гвагаджина. Он всё ещё был на вершине золотой башни. Он не двигался. Не было и уготов.

Сразу после того, как Нил и Хиё нырнули в эту сторону, дыра в пространстве, созданная реликвией, сжалась, издала странный визг и исчезла без следа.

Обратного пути не было.

Даже для Хиё, той, кто придумала этот план, это была авантюра.

— Услышьте меня, мудрые уготы!

Тем не менее, было трудно поверить, что она может звучать так достойно.

— Я предлагаю Его Величеству, храброму и славному Могадо Гвагаджину скромное предложение!

Это не изменило её странный облик, но для гоблинов она была всего лишь человеком. Они не увидят ничего странного в её одежде. Хиё без колебаний шагнула вперёд, широко раскинув руки, выпятив грудь и глядя на Могадо Гвагаджина.

Гоблины уставились на Хиё, как будто думали, «Что? Что происходит? Что с этой человеческой женщиной?». Четыре угота выглядели искусственно, и их было трудно понять, но они обратили свои взоры на Хиё и, казалось, слушали.

— Какой герой. — пробормотал Нил. Предположительно, он говорил о Харухиро, но Харухиро мог только предположить, что он был неискренним.

— Мудрые уготы! Умоляю вас! Прошу, передайте наши намерения Его Величеству Могадо Гвагаджину!

Хиё ещё больше повысила голос. Но более того, она сделала шаг или два вперед.

— Мы не стремимся к дальнейшему конфликту с расой гоблинов! Мы желаем установить мир с вашим народом!

Не сводя глаз с Хиё, он крикнул что-то вроде «Rah! Dashah!», наверное, уготам внизу башни. Харухиро не знал наверняка, но предположил, что это означает, «Что говорит этот человек?»

Один из уготов взглянул на Могадо Гвагаджина и начал говорить. Харухиро не мог разобрать это из-за лепета других гоблинов. Казалось, Могадо Гвагаджин тоже не смог, потому что он закричал и в гневе ударился основанием своего жезла о пол золотой башни. Наверное, это была «Тишина!». Все гоблины заткнулись.

Харухиро пробирался между гоблинами, уже приближаясь к золотой башне. Он использовал «Скрытность», поэтому его никто не заметил.

Гоблины роились вокруг золотой башни, окружая Хиё и остальную часть группы. Четыре угота стояли на четырех углах башни.

Между башней и стеной оставалось пять-шесть метров. Харухиро добрался туда. Могадо Гвагаджин, должно быть, лазил здесь взад и вперед. Была устроена лестница.

Могадо Гвагаджин и уготы всё ещё что-то обсуждали.

Харухиро поднялся по лестнице.

Золотая башня была весьма впечатляющей. Казалось, что стеллажи сделаны из металла. Хотя обильное использование золотых украшений, возможно, не было со вкусом или приятным для глаз, на нем были вырезаны мощные узоры, и было ясно, что он был тщательно сконструирован. Харухиро достиг вершины башни.

Харухиро достиг вершины башни.

Могадо Гвагаджин сидел прямо перед его глазами. Здесь был маленький стул, но гоблин в основном сидел на нем. Он действительно был большим для гоблина. Даже если отобрать его хи'ироганскую корону, он легко был выше 150 сантиметров. Благодаря этому Харухиро мог спрятаться за ним, если он сохранял низкую осанку.

Глядя вниз с золотой башни, он наконец понял, насколько велика эта комната и сколько в ней гоблинов.

Это пространство, которое предположительно было залом аудиенций Могадо Гвагаджина, было не квадратным, а круглой формы более тридцати метров в поперечнике. Потолок тоже был довольно высоким. Пять, может, шесть метров в высоту? Было бесчисленное множество овулярных окон в крыше. Похоже, в них было стекло.

В зале было не менее тысячи гоблинов. Может, вдвое больше.

Рядом с золотой башней стояли гоблины с хи’роганом. Близкие соратники Могадо Гвагаджина, которых Барбара-сенсей называла Сотней.

В окружении такого множества гоблинов Хиё, Кузаку и другие выглядели такими маленькими и незначительными. Если Могадо Гвагаджин отдал бы приказ, все гоблины напали бы на людей. Независимо от того, насколько хорошо люди сражались, в лучшем случае они могли взять с собой сотню гоблинов. Даже если они зарежут две или три сотни человек, вряд ли они смогут выбраться из этого зала.

Для всех это было жизнью и смертью.

Ему это не нравилось, но их жизни зависели от речи Хиё.

— Могадо Гвагаджин!

Хиё вытащила из сумки меч. Это было слишком долго, чтобы туда поместиться. Но что было более важным, по крайней мере для гоблинов, было то, что он был сделан из хи'ирогане.

— Я принесла меч твоей правой руки, Наместника, Мод Богга! Мы собрали много другого оборудования из хи'ирогане! Мы вернем их вам как доказательство нашей дружбы!

— Dasshah! — крикнул Могадо Гвагаджин.

Уготы что-то говорили.

Харухиро мог сразиться с Могадо Гвагаджином в любое время. Возможно, он даже мог убить его. Но это было последним средством.

— Я уверена, что Его Величество великий Могадо Гвагаджин и его мудрые уготы уже должны это знать, но однажды мы заключали секретный договор с расой гоблинов и выбрали путь взаимного процветания!

Уготы переводили то, что Хиё сказала Могадо Гвагаджину.

— Прошло много времени с тех пор, как это обещание перестало выполняться, но мы уверены, что сможем сотрудничать с расой гоблинов! Несомненно, что, объединившись с нами, раса гоблинов получит большую прибыль...

Могадо Гвагаджин направил свой жезл на Хиё. Он, вероятно, приказал ей замолчать. Хиё, казалось, приняла это так и закрыла рот.

Уготы перевели заявление Хиё для Могадо Гвагаджина. Могадо Гвагаджин кивнул, затем снова кивнул. Его переводчики не успевали. Не поэтому ли Могадо Гвагаджин заставил Хиё замолчать в середине? Это всё?

Угот закончил перевод.

Могадо Гвагаджин ударил жезлом по полу золотой башни.

В этом было что-то зловещее.

Когда он это почувствовал, Харухиро уже двигался.

Могадо Гвагаджин, вероятно, собирался отдать гоблинам приказ. Может быть, что-то вроде «Убить всех людей». Харухиро пришлось его остановить. Другого пути не было.

— Keah...

Могадо Гвагаджин собирался что-то крикнуть, затем повернулся, чтобы оглянуться назад, чем немного удивил Харухиро. Он заметил его?

Он обнаружил Харухиро? Этот гоблин-могадо был особенным.

Поскольку он был шокирован этим, его методы были неряшливыми или, скорее, грубыми, но он схватил Могадо Гвагаджина и приставил кинжал к горлу. Могадо Гвагаджин был большим гоблином, но Харухиро был ещё больше. Гоблин казался сильным, но, если бы он проявил хоть какой-то признак сопротивления, Харухиро не замедлил бы действовать. Что случится, если он убьет Могадо Гвагаджина здесь? Было жаль, что у него не было времени подумать об этом, но у него не было выбора. Это был его единственный выход.

— Fuuungh... Fungh... Fuuumh...

Могадо Гвагаджин был переполнен сожалением. Он сердито фыркнул, стиснул зубы и уставился на Харухиро с выражением невероятной ярости на лице.

Гоблины в зале молчали. Они, должно быть, считали, что один их взгляд может означать смерть их хозяина.

— П-Постой! Не надо! — закричал один из уготов у подножия золотой башни.

— Мы хотим, чтобы вы услышали всё, что мы хотим сказать. Скажи это Гвагаджину. — сказал Харухиро, и угот начал перевод.

Могадо Гвагаджин просто стиснул зубы, не отвечая.

«Я бы сказал, пятьдесят на пятьдесят», подумал Харухиро. Он не думал спокойно. Его сердце колотилось, и его ноги чувствовали себя немного слабыми. Его рука дрожала от страха. Думать, что у него пятьдесят на пятьдесят шансов, что это сработает, было всего лишь способом притвориться спокойным.

Могадо Гвагаджин может сказать, «Просто убейте их». В этом случае Харухиро немедленно покончит с его жизнью. Если хотя бы одному из них удастся выбраться живым из хаоса, у них всё будет хорошо.

А может, он сядет за стол переговоров. Это или притвориться, а затем попытаться избежать его нынешнего затруднительного положения.

Как снова было это пятьдесят на пятьдесят?

— Альтерна!

Хиё тоже была в отчаянии. Её тон и выражение лица были напряженными, чего он раньше не замечал. Он не мог себе представить, что она притворялась.

— О Могадо Гвагаджин! Мы готовы снова передать Альтерну расе гоблинов!

Харухиро чуть не выдохнул, «Вхуа?» Он был очень озадачен. Трудно было скрыть это.

«Передать Альтерну... Погодите, что?»

«Какого черта?»

«Мне об этом никто не сказал».