В общем, Могадо Гвагаджин проявил интерес к предложению Хиё, то есть предложению Джина Могиса.

Мы оставим размышления о том, что произошло после этого, на потом. Дело в том, что после серии событий, которые требовали предельной осторожности, Харухиро и остальные смогли покинуть Дамуро.

Между прочим, Харухиро вернул свои вещи, но его одежда была в разорванном и кровавом виде. Чёрт. Но он не мог позаимствовать новую одежду у гоблинов и не мог нормально ходить голым, поэтому был вынужден носить их.

Когда они вернулись в Альтерну до заката, генерал созвал праздничный пир. По крайней мере, так это называлось, но всё, что они делали, это собрались в столовой на обед, который, хотя они ели лучше, чем простые солдаты, никоим образом не подходил для называния пиршества. Был и алкоголь, но Харухиро был не в настроении прикасаться к нему. Кроме того, что Хиё постоянно бормотала, а генерал терпеливо потакал ей, настоящего разговора не было.

Харухиро и его группа сделали своё дело. Так что, возможно, им следует остерегаться отравления. Но к тому времени, когда Харухиро додумался до этой мысли, трапеза была уже наполовину закончена. Как он мог быть таким беспечным? Почувствовав его шок, Сетора сказал. — Всё в порядке.

В отличие от Харухиро, который позволил усталости и всему происходящему притупить свои суждения, Сетора была настороже. Он увидел Киити у ног Сеторы, который ел то же, что и его хозяин. Киити не был настолько глуп, чтобы позволить себя отравить.

Харухиро и его команда всё ещё могут быть полезны. Похоже, так генерал понимал ситуацию.

Похоже, он вполне мог заключить союз с гоблинами.

Они собирались вернуть захваченное ими хи'ироганское оружие. Эта работа будет выполнена в ближайшие дни.

В то же время генерал распустит Экспедиционную Группу и реорганизует её в Пограничную Армию. Это было просто смена названия, но генерал планировал уйти из Королевства Арабакия, подготовить новый военный флаг и объявить себя командующим Пограничной Армией.

Затем командующий Пограничной Армией Джин Могис и гоблин-могадо Гвагаджин обменяются клятвой о взаимном ненападении. Командир Могис лично прибудет в Дамуро, а Могадо Гвагаджин покинет Новый Город, чтобы встретиться в подходящем месте в Старом Городе Дамуро.

Вот что было сказано в обещании:

«Пограничная Армия признаёт Дамуро и окружающую его территорию владениями гоблинов и не станет нарушать её».

«Кроме того, за Пограничной Армией остается Альтерна и её окрестности. Гоблины не нарушат территориальные владения».

Об этом Харухиро и его друзьям было сказано заранее. О чем им не сообщили, так это о следующем.

«Пограничная Аармия будет стремиться захватить Вольный город Веле. Как только Веле будет взят, Пограничная Армия вернёт Альтерну и её окрестности гоблинам. С тех пор Пограничная Армия будет признавать всё, что к югу от Дамуро, как владения гоблинов, и не будет их нарушать».

К югу от Дамуро, конечно, была Альтерна, но горы Тенрю также находились к югу оттуда. Материковая часть Королевства Арабакия лежала за Горами Тенрю. Были ли у гоблинов средства пересечь Тенрю и захватить материк? Нет, конечно, нет. Однако Джин Могис предположил, что они имеют на это право.

Чем больше объяснений Хиё, которые Могадо Гвагаджин слышал через своего переводчика угота, тем счастливее он казался. Гоблин-могадо даже показался Харухиро легкомысленным.

Гоблины, вероятно, чувствовали большой комплекс неполноценности, когда дело касалось других рас. Вероятно, они тоже их боялись. Но это не значит, что мы злые или что-то в этом роде. Только человек хотел так думать. Гоблины не были людьми, но обладали некоторой степенью интеллекта, так что можно было понять, чувствовали ли они то же самое. У них была своя культура и своя цивилизация. У них был свой могадо и своё общество. Они злились на людей, которые смотрели на них свысока, и, если бы другие узнавали их и проявляли должное уважение, они были бы довольны.

Бессмертный Король когда-то относился к гоблинам как к равным товарищам в своём альянсе. Но, возможно, орки и другие расы думали иначе.

В недавнем продвижении кланов орков и нежити на юг гоблины и кобольды атаковали одновременно. Хотя гоблины получили Альтерну, а кобольды - Железную Крепость Риверсайд, орки и нежить в основном собрались и ушли.

В конечном счете, для орков и нежити гоблины и кобольды могли быть не более чем удобными инструментами.

Чувствовал ли это Гвагаджин, могадо гоблинов? Что орки и нежить им не друзья? Что они смотрели на них свысока и использовали их в своих интересах? Что они совсем не союзники?

Похоже, что Джин Могис преуспел в том, чтобы льстить Могадо Гвагаджину и на данный момент добиться его расположения. Затем они встретятся и увидят, что будет дальше. На самом деле не было никаких оснований так думать, но Харухиро подозревал, что человек, стремящийся стать королем пограничья, и могадо гоблинов, как ни странно, могут обнаружить, что между ними много общего. Он не мог не чувствовать себя так.

— Харухиро. — Кузаку, сидевший рядом с ним, наклонился и прошептал. — Эй, эй. Разве мы не должны, понимаешь... в ближайшее время спросить о Шихору-сан?

— Ага.

Харухиро знал это. Ему не нужно было напоминать Кузаку. Харухиро уже искал подходящее время, чтобы поднять вопрос.

— Да?

Ржавые глаза генерала были устремлены на Харухиро. Они казались неорганическими, без капли человечности. Эти глаза вызвали беспокойство у Харухиро. Это было нехорошо.

— ...Я хотел о чем-то поговорить. Всё в порядке?

— Я не против.

Генерал вытер область вокруг рта салфеткой, затем сложил руки на обеденном столе.

На указательном пальце левой руки было кольцо. Этот синий камень. С трехлистным узором. Это должна быть реликвия. Какую силу он скрывал?

— Говори всё, что хочешь.

С того момента, как они впервые встретились с ним, Джин Могис казался сверхчеловеком, как будто его ничто не пугало. Было ли что-нибудь, что могло сдвинуть этого человека? Даже если бы он увидел, как его друзья и семья умирают на его глазах, он, вероятно, даже бровью не поднял бы. Если бы ему угрожали лично, что ж, он, вероятно, немного запаниковал бы, но полностью не потерял бы голову. Может, это был просто спектакль. Но даже если он просто играл роль Джина Могиса Невозмутимого, это само по себе впечатляло. Если он никогда не ломал характер, он ничем не отличался от настоящего.

«Это должно быть просто представление», подумал Харухиро.

Он не сказал бы, что этот человек был бумажным тигром, но он определенно держал сильный фронт. Вероятно, потому, что он чувствовал, что не может позволить себе проявить слабость. Не то чтобы он был действительно таким собранным, как казался.

Как полагал Харухиро, генерал определенно был закаленным в боях воином, опытным командиром, поэтому он, несомненно, мог владеть мечом лучше, чем большинство других.

Но Кузаку тоже неплохо умел драться на мечах. Он был наделен подходящим для этого телосложением, и его было нелегко напугать. Вдобавок ко всему, он мог делать больше, чем просто махать своей большой катаной, используя только грубую силу. Возможно, он не был тем, кого можно назвать умным, но, если учесть, сколько врагов он одолел в одиночку, он должен был хорошо следить за несколькими вещами одновременно. Кроме того, каждый взмах большой катаны Кузаку грозил его противникам смертельным повреждением.

Если бы Кузаку и генерал сражались в единоборстве, кто бы победил? Очевидно, не было возможности узнать это, не увидев этого, но трудно было представить, что Кузаку легко проиграет. По крайней мере, он бы устроил рукопашный бой.

Остальные тоже будут там. Кузаку не придется сражаться в одиночку. Конечно, это может быть трусливо, но, если они все ополчатся на генерала, то, вероятно, они покончат с ним быстро.

Это была опасная тема, но они могли убить генерала, если бы захотели. Но генерал тоже не был идиотом, поэтому он должен был это знать. Когда придет время, Харухиро и остальные могут отказаться выполнять его приказы. Вот почему он взял Шихору в заложники как угрозу.

— Речь идёт о нашем товарище.

Как только Харухиро сказал это, генерал фыркнул, выражение его лица нисколько не изменилось.

«Если вы рассердите нас, вы ведь знаете, что произойдет, верно? Мы можем убить вас. Мы выполнили то, о чём вы просили. Мы сделали это. Теперь вы сделаете то, что должны. Иначе».

— Наш товарищ, которого здесь нет.

— Ты, наверное, имеешь в виду своих старых товарищей в Добровольческом Солдатском Корпусе?

«Он хочет притвориться тупым, да? Я хочу начать кричать. Но нет. Я должен сдерживаться. Сейчас не время».

— Нет. Не они.

Генерал дважды постучал указательным пальцем левой руки, на котором было кольцо, правой рукой, затем склонил голову набок.

— Кто тогда?

Нил усмехнулся. Хиё пожала плечами. «Будь они прокляты». Кровь хлынула к голове Харухиро.

Он слышал, как кто-то щелкнул языком. Оглянувшись, он увидел, что лицо Кузаку было повернуто вниз, искажено эмоциями. Мерри выглядела бледной. Хиё пристально смотрела на них.

Сетора наклонилась. Ему было интересно, что она собиралась сделать, но она просто гладила Киити по голове. Она даже улыбалась, как будто её это не волновало.

Харухиро снова посмотрел на генерала, который, как всегда, был невозмутим.

Был ли этот человек действительно сильным? Или он был просто невероятно тупым? Возможно ли, что этот человек достиг какого-то просветления после всего ада, через который он прошел?

— Мы свое дело выполнили. Думаю, настала ваша очередь. Если вы не можете заплатить нашу цену, мы не сможем так дальше работать.

— Позвольте мне дать вам любые звания и почести, которые вы пожелаете.

Когда Харухиро покачал головой, бровь генерала слегка нахмурилась.

— Как не амбициозно. Что вы хотите вместо этого? Я знаю. Мы изо всех сил пытались открыть хранилище сокровищ компании Ёрозу. Вы хотите попробовать? Говорят, он переполнен невероятными богатствами. Я дам вам долю.

— Нам не нужен этот хлам.

Он изо всех сил старался не повышать голос. Это было из гордости? Его способ противостояния генералу? Он больше даже не знал.

— Мы просто хотим, чтобы вы вернули то, что принадлежит нам.

— Вам нужно вернуть долг? Вознаграждения за ваши старания. Думаю, это то, о чем я говорил всё это время.

— Ох, да хватит уже...! — Кузаку хлопнул ладонями по столу. Было довольно громко, но генерал даже не взглянул в его сторону. Его взгляд был устремлен на Харухиро.

— Насколько я помню, я не брал ничего из вашего. Но, предположим, я это сделал. Что я получу, вернув его вам?

— Что...?

— Есть много вещей, которые я могу вам дать. Может быть, вы слишком жадны, чтобы довольствоваться ими, но я нахожу это довольно оскорбительным, когда пытаюсь найти какой-то способ показать вам свою искренность. Если вы будете требовать от меня большего, как вы ответите? Что вы можете мне дать взамен? Какова будет цена?

— Цена... — Харухиро опустил голову.

«Что? Он этого не понимает. Какого черта?»

Всё было напрасно? Неужели их просто заставили работать за бесплатно? Неужели генерал не собирался возвращать Шихору с самого начала?

Или у него не было возможности вернуть её?

Шихору похитили и где-то держали. Это действительно так?

Или может быть что-то ещё?

Как будто она была уже − была уже что?

Харухиро не хотел об этом думать. Он пытался избежать этой мысли. Разве генерал этим не воспользовался?

Он не хотел рассматривать худшую возможность. Итак, раз уж этого не могло быть, раз уж этого не могло произойти, Харухиро должен был послушать генерала. Пришлось ему подчиняться. Он мог только цепляться за ту небольшую надежду, которая оставалась.

Даже если его на самом деле не было.

Да, возможно, с самого начала не было никакой надежды.

— Я ценю вас, ребята. — сказал генерал, затем, на мгновение задумавшись. — Я ценю вас очень сильно. — поправил себя. — Именно такие молодые ребята, как вы, откроют путь в будущее на этом рубеже. Само собой разумеется, что мне нужна ваша сила. Вы меня не знаете. Вероятно, здесь есть какое-то недопонимание. Однако если бы я дал вам совет, молодые люди, я бы сказал, что даже если вы не можете принять нынешнее положение вещей, вам следует смотреть в будущее. Густой туман, который сейчас витает в воздухе, возможно, рассеется завтра.

Харухиро поднял лицо и ещё раз посмотрел генералу прямо в глаза.

— Почему бы вам не быть более прямолинейным? Итак, мы можем понять.

— Я прошу вас поверить в меня. — генерал улыбнулся.

Невероятно, но это казалось полным доброжелательности, как та улыбка, которую отец может направлять своим детям.

— С вами не будут плохо обращаться. Когда говорю это, я думаю обо всех вас. Это было бы против моих желаний - видеть цветы, сорванные в зародыше.