То, что он смог воссоединиться с группой всего за день, можно было считать удачей.

Делегация Армии Пограничья потеряла четырех лошадей. Тем не менее, Бикки Санс как-то всё же удержался верхом на лошади во время всего переполоха, а лошади Ицукусимы, Юмэ и Сэторы не ускакали далеко, поэтому они смогли их поймать. Разведчик Нил, сбежавший в одиночку, тоже вернулся. Самое главное, что они никого не потеряли. Им крупно повезло.

— Моя вина. Возможно, я не оказывал Равнинам Быстрых Ветров должное уважение, которого они заслуживают, — извинился Ицукусима, размышляя о своей неудаче. — Обычно я приходил на равнины в одиночку. Со мной могли быть собаки, но, поскольку я был единственным человеком в округе, то почти никогда не терял бдительности. Поддержание максимального контроля окружения является обязательным. Но в этот раз...

Люди не могут не чувствовать себя более уверенно в группе. Три человека будут вести себя так, будто их десять, а десять будут действовать с дерзостью сотни. Такова натура людей. Такова была точка зрения Ицукусимы, и, хотя она, возможно, была немного преувеличенной, Бикки Санс неоднократно кивал в знак согласия.

— Когда люди рождаются и вырастают за каменным стенами, то чем больше крепких стен и зданий они строят, тем больше ошибочно думают о их бесполезности. Мы склонны забывать, что как только мы делаем шаг за пределы своих городов, мы становимся слабыми существами, не способными защитить себя. Нам нужно быть скромнее.

Нил игнорировал все эти разговоры, выглядя сытым по горло от всего этого, но, возможно, ему повезло, что такой человек, как Бикки Санс, был выбран главным делегатом. Если бы руководитель делегации был некомпетентен или имел ужасную личность, можно было поспорить, что ничего хорошего из этого не вышло бы. Нил, несомненно, был куском дерьма, но Бикки Санс был нормальным. Одно лишь знание этого давало хоть какое-то утешение.

Делегация продолжила продвижение через Равнины Быстрых Ветров, теперь с ещё большей осторожностью, чем раньше. Похоже, вокруг Горы-Короны было много неуклюжих гигантов. Может быть, это было одним из мест, где они обитали. Ицукусима не знал, поэтому не было никакой уверенности, но делегация была в безопасности, пока обходила гигантов стороной, отклоняясь на северо-восток к Ирото.

«Пока» здесь было ключевой фразой. Если возникнет проблема, будет слишком поздно что-либо предпринимать. Если что-то не ладилось, если у кого-то было плохое предчувствие, им нужно было поделиться этим и обсудить. Если требовалось изменение планов, то они не могли медлить.

Ицукусима сказал, что очень редко можно столкнуться с опасностью, действуя в одиночку на Равнинах Быстрых Ветров. Это было потому, что он всегда ставил избегание опасности своим главным приоритетом и никогда не сомневался в смене курса.

Однако, работая в группе с фиксированным пунктом назначения, сделать это было не так просто. В этой экспедиции они пытались выбрать кратчайший путь к Горному Хребту Куроганэ. Следование оптимальным маршрутам не оставляло им большого пространства для отклонений, что затрудняло гибкое реагирование на возникающие угрозы.

Бикки Санс приказал Ицукусиме действовать скорее как лидер, чем как проводник, официально заявив, что Ицукусима и его опытный волкособ Пучи будут теми, кто выберет маршрут, по которому они пойдут, а остальная часть группы просто должна будет следовать за ними.

Потребовалось три дня пути, прежде чем они достигли северной стороны Горы-Короны. Не проходило и дня, чтобы они не заметили вдалеке неуклюжего гиганта, но Ицукусима изменил направление, чтобы не приближаться. Им удалось не привлечь таким образом гигантов.

Оттуда делегация продвигалась в северо-восточном направлении. Примерно через полтора дня они стали замечать новые рощицы деревьев и холмы, покрытые кустарником. Земля была неровной, из-за чего было трудно видеть далеко, но они могли сказать, что леса простирались на восток и северо-восток. Ицукусима сказал, что Ирото уже недалеко. Неуклюжих гигантов нигде не было видно, и пора было укладываться спать.

— Какова ситуация? — спросил Бикки Санс у Ицукусимы. После нападения гиганта Бикки Санс лишь изредка ездил на своем скакуне. Эта и другие лошади теперь в основном использовались для перевозки багажа. Нил был единственным, кто оставался верхом, постоянно глядя на всех свысока.

— Мне кажется, всё в порядке, — кивнул Ицукусима. — Давайте разожжем костёр и разобьём здесь лагерь на сегодня. Завтра мы, наконец, доберёмся до Ирото.

— О, да! — сказал Ранта, подпрыгивая от радости. — Время костра! Шутки в сторону! Сёрьезно, сёрьезно! Мне не хватало хорошего огонька! Огонь праведный! Нет, огонь грешный! Слава Скуллхеллу!

Группа Харухиро собрала хворост, а затем разожгла костёр под деревьями, как им сказал Ицукусима. Юмэ и Пучи вышли на охоту и поймали несколько больших толстых равнинных мышей, а также длиннохвостую лису с очковым узором вокруг глаз чуть более чем за час охоты. Ицукусима и Юмэ разделывали их с большим мастерством, предложив часть своего улова Белому Богу Эльхиту*, а затем приготовив остальное. У них было только немного соли и трав для приправы к мясу, но давали всем понемногу, даже несколько горьковатых субпродуктов, и всё вышло вкусно.

Как только он закончил есть, Бикки Санс начал присматривать за их пятью лошадьми. В эту поездку он взял с собой щётку. Всякий раз, когда у него было время, он чистил лошадей, разговаривал с ними и ощупывал их тела, проверяя, нет ли чего-нибудь неладного. Вероятно, он так любил лошадей, что не мог удержаться. Казалось, лошади отвечали взаимностью на эту привязанность.

— Лошади действительно милые, да? — Кузаку подошёл и сказал ему.

Бикки Санс расплылся в такой широкой ухмылке, что можно было подумать, что комплимент предназначался ему. Его характерная монобровь придавала ему довольно своеобразную улыбку. Это выглядело немного комично, но также показывало, насколько он добродушен.

— Ты наконец понял, да? Чем больше привязанности проявишь к ним, тем больше лошади ответят тебе взаимностью. В отличие от людей. Они действительно очаровательные создания.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать. В этом есть смысл... Я имею в виду, у них такие милые лица. Например, эти милые глаза.

— Эти глаза никогда не смогут солгать тебе, верно?

— О, да, я тебя понимаю. Они так чувствуют. Эти глазки-бусинки никогда не солгут.

— Я присматривал за огромным количеством лошадей, чем ты сможешь сосчитать. Некоторые из них были темпераментными, некоторые — трудными, а некоторые — упрямыми. Но я не встречал ни одной лошади, которая когда-либо лгала мне.

— Хм. Так оно и есть. Лошади не врут, да? Хорошо знать.

— У меня такое предчувствие будто… — сказал Ранта, присев к огню. На его лице была полуулыбка. — Этот мужик, либо был обманут женщиной, либо с кем-то прошёл через сущий ад, и он потерял веру в человечество, тебе не кажется?

— Он чудак, — с ухмылкой сказал Нил, стоявший недалеко от огня. — Ходят слухи, что он трахает лошадей.

Ранта только взглянул на Нила, но ничего не сказал. Нил мог подумать, что он только что рассказал забавную шутку, но это было слишком вульгарно.

— Что такого?.. — сказал Нил, щелкнув языком из-за отсутствия ответа. Возможно, он собирался куда-то отправиться, но в конце концов передумал, вместо этого сел спиной к ближайшему дереву.

— Ах! Эй, эй, Мэри-тян, Сэторачка!

Юмэ взяла Мэри и Сэтору за руки, притянув их поближе, говоря что-то вроде: «Сюда» и «Что случилось?» Три девушки сидели перед огнём, взявшись за руки. Сэтора, казалось, немного расстроилась из-за этого, но, очевидно, была готова это терпеть. Тем временем Мэри выглядела так, будто совсем не возражала.

— Я пойду патрулировать. Вы все идите спать, — сказал Ицукусима, отходя от костра вместе с Пучи.

Бикки Санс вернулся к огню с Кузаку, который помогал ему заботиться о лошадях.

— Чувак, лошади такие милые. Я действительно смог проникнуться ими.

— У тебя есть потенциал, — сказал Бикки, хлопнув Кузаку по спине. Кузаку казался искренне довольным.

— Вау! А в чём именно?

— Если будешь усердно тренироваться, из тебя выйдет хороший конюх.

— Ну, я не знаю, хочу ли я тренироваться для этого, и я не очень хочу им стать.

— Хороший конюх может стать хорошим наездником.

— Ой! Теперь в этом есть какой-то плюс.

— Слушай, ты… — Ранта, казалось, собирался что-то сказать, но вместо этого просто пожал плечами и перевернулся на бок. — Я пойду спать. Разбудите меня, если что-нибудь случится.

— Для начала… — начал было Бикки Санс, но Харухиро поднял руку, прежде чем он успел кого-то назвать.

— Я за всем прослежу. Будем брать смены по очереди. Ицукусима-сан патрулирует, так что, думаю, все в порядке.

— Похоже на то, — сказал Бикки, довольный договоренностью, и достал из багажа два одеяла. Одну он разложил на земле, затем положил на неё другую, положив на неё мешок вместо подушки. Он заполз под одеяла и повернул своё монобровное лицо к Харухиро и остальным.

— Спокойной ночи.

Как только Харухиро и остальные пожелали ему спокойной ночи, Бикки Санс кивнул и закрыл глаза. Он знал, что делает. Этот человек был очень учтивым к деталям.

— Остальным тоже пора спать, да? Проследи за нами, хорошо, Хару-кун?

Юмэ, Мэри и Сэтора легли спать рядом друг с другом.

Мэри, похоже, стало немного лучше. Харухиро почувствовал облегчение, увидев это. Ему казалось, что он всё это время откладывал решение проблемы, так что, возможно, ему не стоило так легко относиться к делу. Но что он должен был делать? Речь не только о Мэри. Он также должен был найти способ вернуть Шихору. Харухиро думал об этих вещах, но, честно говоря, у него не было ни малейшего представления о том, как он собирается решать обе проблемы.

Кузаку широко зевнул рядом с Харухиро. Его веки выглядели довольно тяжелыми.

— Иди спать, — сказал ему Харухиро.

— Мм, да, — ответил Кузаку, звуча так, словно он уже был в полусне.

Нил все ещё сидел, прислонившись к дереву, опустив голову. Он давно не двигался, так что, возможно, он действительно спал. Будучи разведчиком, он, вероятно, привык спать в необычных позах.

— Эй, Харухиро, — сказал Кузаку, ещё раз широко зевнув.

Харухиро уставился в огонь и спросил: — Что?

— Ты всё вспомнил, да?

— Да, я полагаю?

— Рад, что так получилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Насчёт воспоминаний, я думаю...

— Ага.

— Типа, чем я помню, а ты нет, лучше, чтобы ты помнил, а я нет, понимаешь?

— Возможно… Возможно, ты прав.

— Конечно. Вот почему я рад, что всё так сложилось.

— Просто иди спать.

— Ага. Уже иду, — Кузаку встал, отошёл на два-три шага от огня и рухнул так, словно у него кончились силы. Он уже храпел.

— Ты, должно быть, шутишь...

Это немного раздражало, но эта простая, детская сторона Кузаку — может быть, вы могли бы назвать её прямолинейной, если бы вы были милы, — оказала большую поддержку Харухиро. Ему даже казалось, что это спасало его и раньше.

Теперь, когда он подумал об этом, Харухиро, как правило, колебался во всём, не желая стоять впереди или выше других. Несмотря на это, он смог пройти весь этот путь, думая о себе как о лидере группы. Вполне возможно, что Кузаку был главным фактором в этом, уступая лишь желанию Харухиро защитить своих товарищей.

Как бы то ни было, Кузаку абсолютно верил в Харухиро и поддерживал его. Несмотря на то, что он был на целую голову выше Харухиро, Кузаку всегда смотрел на вора снизу вверх. Кузаку был единственным, кто всегда следовал за Харухиро, что бы ни случилось. Для Кузаку он был более опытным — лидером и фигурой старшего брата — кем-то, кого он должен был уважать.

— Ты странный… — пробормотал Харухиро, оглядываясь на огонь, что становился довольно слабым. Он скормил ему ещё несколько сухих веток.

У Кузаку были чувства к Мэри. Было время, когда Харухиро даже подозревал, что у них могут быть интимные отношения. Это вызывало у него зависть и депрессию. Да, это было то, что случилось.

Ицукусима и Пучи вернулись, но снова отправились в путь, дав понять Харухиро, что ничего необычного не произошло.

Ночь здесь была совершенно иной, чем посреди Равнин Быстрых Ветров, это уж точно. Во-первых, не было ветра. Было не так уж и холодно. Не было ощущения, что по ту сторону тьмы скрываются злобные хищники. Много жуков щебетало, но было тихо. Очевидно, он все ещё не мог ослабить бдительность. Он знал это, но начал засыпать.

Мэри проснулась и подошла к огню. Она тихо села рядом с Харухиро.

— Ты смогла хоть немного поспать? — спросил Харухиро, и она кивнула.

— Ага.

— О, хорошо.

— Подменить тебя?

— А… — Харухиро потер подбородок. — Нет, я всё ещё в порядке.

— Поняла.

— Хннн.

Мэри немного помедлила: — Извини.

— Хм? За что?

Мэри только покачала головой, отказываясь вдаваться в подробности.

Кто-то вздохнул. Это был не Харухиро и не Мэри.

Это был Нил.

— За любовь… Что, чёрт возьми, это за дерьмо? — пробормотал Нил, когда подошёл и сел рядом с огнём.

Харухиро и Мэри переглянулись. «Что, чёрт возьми, это за дерьмо?» должно быть подумали они одновременно.

Нил снова вздохнул. Он щёлкнул языком, затем вздохнул в третий раз. В довершение всего он сплюнул на землю.

— Мешаете.

— Что? — Харухиро был не из тех, кто легко огрызается, но, очевидно, сейчас он разозлится. Что было не так с этим парнем?

— Я пытаюсь сказать… — Нил сорвал немного травы и бросил её. — Вы мне мешаете, так что идите прогуляйтесь или что-то в этом роде. Я буду прослежу за вас. Я всё равно не могу нормально уснуть.

Очевидно, он пытался быть внимательным к ним. Прошло некоторое время, прежде чем Харухиро понял это. «Зачем Нилу идти и делать это? О чём он заботился?» Харухиро как понял, так и нет. Но это не было совершенно непонятно.

Харухиро огляделся вокруг, не совсем по какой-то конкретной причине. Ранта немного приподнялся, что его немного напугало. Рыцарь Ужаса молча махнул подбородком, как бы говоря, «Идите».

Харухиро хотел подумать: «Перестань пытаться быть крутым, когда ты просто Ранта», но не мог.

— Хорошо, ненадолго...

Когда Харухиро встал, Мэри последовала его примеру. Деваться особо было некуда, и они решили проверить лошадей, которые всё ещё были спокойны благодаря Бикки Сансу.

Харухиро невольно бросил взгляд на лицо Мэри.

— Всё в порядке, — сказала Мэри, улыбаясь и поглаживая гриву лошади. — Я - это я настоящая прямо сейчас.

Харухиро ни на секунду не подумал, что Мэри, с которой он был, вовсе не Мэри. Тем не менее, пытаться изо всех сил сказать ей, что он и не подозревал об обратном, казалось неправильным.

— Я могу сказать, — сказал Харухиро, тоже гладя лошадь. — Не знаю как, но я вроде как понял.

— Понятно, — тихо пробормотала Мэри. «Что это должно было означать?», Харухиро действительно не знал. Он только что сказал, что понял, но не понял этого, ни капельки.

Харухиро посмотрел на ночное небо: — Луна сегодня яркая...

Мэри тоже подняла голову. Профиль её лица был отчётливо виден в лунном свете. Её глаза слегка сузились. — Это точно.

Следующее, что он осознал, что смотрит на Мэри.

Он весь заволновался, когда она повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Как насчёт того, чтобы пойти прогуляться? — предложил он, его голос резко повысился в конце. Это было не особенно смешно, но Мэри слегка улыбнулась.

— Не против.

— Аккуратнее, не упади. Тут темно. — Это были лишь первые слова, которые пришли ему на ум.

Мэри кивнула. Затем, мгновение спустя, она посмотрела вниз.

Возможно, она проверяла, видит ли она землю. Какой бы большой и ясной ни была красная луна в небе, сколько бы бесчисленных звезд не мерцало, здесь, на Равнинах Быстрых Ветров, была глубокая тьма. Мэри сделала шаг вперёд, но, должно быть, наступила на камень или что-то в этом роде, потому что споткнулась, пусть и совсем немного.

Харухиро инстинктивно схватил её за руку и поддержал.

— Спасибо, — прошептала Мэри невероятно близким голосом.

— Твоя рука, — вот это было неожиданностью. Он не ожидал, что сам скажет это. Не дожидаясь ее ответа, он опустил руку ниже, удерживая её руку. Он никогда бы не подумал, что у него хватит духу. Харухиро держал Мэри за руку.

Мэри посмотрела вниз и кивнула. Затем она сжала его руку в ответ.

Они вдвоём шли сквозь тьму, держась за руки. Харухиро не мог ориентироваться по звёздам, как Ицукусима или Юмэ, но он мог видеть их костёр вдалеке, так что не было риска заблудиться.

Земля здесь была твёрдой, и был небольшой холм, на который было достаточно легко взобраться. Он увидел несколько деревьев, растущих на гребне. Харухиро повёл Мэри за руку и начал подниматься на холм. Добраться до вершины оказалось так легко, как он и ожидал. Там было чуть более ветрено.

— Тебе не холодно? — спросил Харухиро, и Мэри покачала головой. — Тогда ладно.

В такие моменты он возмущался тем, насколько он был плохим болтуном. Ему хотелось, пусть даже всего один раз, быть как Ранта и болтать часами, когда ему захочется.

— Внутри меня...

В конце концов, Харухиро промолчал, пока Мэри не заговорила сама.

— Внутри тебя?

— Есть кто-то… или что-то внутри меня, но это не я. Впрочем, ты, должно быть, уже это знаешь.

Харухиро немного крепче сжал руку Мэри.

— Ага.

— Это… — сказала Мэри, имея в виду то, что внутри неё. — Это не всегда пытается оттолкнуть меня и выйти... Я не знаю, как это описать. Это не я. Но это не совсем кто-то другой. Я чувствую это. Он всегда есть, существует. Смотрит или делает вид, что не наблюдает. Иногда мне кажется, что он пытается помочь. А может и нет... Их несколько.

— Это… не один человек?

— Нет, — Мэри покачала головой, затем кивнула. — Их несколько. Я уверена, что все они когда-то были личностями.

— Джесси… один из них?

— Ага.

— «Его здесь нет».

Не Мэри, но что-то внутри неё сказало это Харухиро.

— Верно, — Мэри кивнула. — Воспоминания Джесси были сломаны.

— Когда мы вернулись в Гримгар, Хозяин Запретной Башни дал нам какое-то лекарство. Тогда ты была... Джесси?

— Я убежала. Я убежала в себя. Я не хотела выходить.

— Поэтому ты плохо помнишь Парано?

— Довольно расплывчато, поэтому у меня есть лишь смутное представление о том, что произошло.

— Джесси больше нет…

Внутри Мэри было несколько человек. Харухиро был свидетелем того, как в неё влили содержимое Джесси. Джесси тоже не был одним человеком. Внутри него было ещё несколько других. Мэри унаследовала их.

Кто-то или что-то должно было быть создателем. Назовем его «А». «А» вошёл внутрь «Б». «А» оказался внутри «Б».

Затем «Б» вошел в «В». Теперь внутри «В» были и «A», и «Б».

Можно ли было спросить об этом? Харухиро довольно долго колебался, но в конце концов решил действовать: — Сколько их там? Знаешь?

Мэри ответила не сразу. Вместо этого она сказала: — Не против, если я присяду?

— Конечно, не против.

Харухиро нашёл хорошо выглядевший сухой камень и сел на него вместе с Мэри. Он даже не подумал отпускать её руку. Когда они сидели рука об руку, их плечи, естественно, соприкасались.

— Те, кого я точно знаю, — это… женщина — солдат-доброволец. У неё был любовник. И товарищи... Все они погибли. Она осталась последней. Сама чуть не умерла... И тут она перестала дышать. Её звали Агэха.

— Она была… э-э, той, что была до Джесси?

— Я так думаю. До неё был... маг. Он тоже был солдатом-добровольцем. Ясума... Он учился у волшебника из Гильдии Магов, Сэрая. Насколько я помню, наставника Шихору тоже звали Сэрай.

— Значит, он не из такого далекого прошлого.

— Сэрай присоединился к гильдии в юном возрасте и стал её лидером. Думаю, двадцать-тридцать лет назад Ясума учился у него.

До него, как ни странно, это был человек из Скрытой Деревни. Его звали Ицунага. Он нарушил кодекс своего народа и был сослан со своей матерью в молодом возрасте. После этого его мать умерла, и он остался совсем один. Он затаил глубокую обиду на жителей деревни и долгое время скитался по разным местам.

Он сохранил себе жизнь, работая бандитом, а также убийцей, но тот, кто живёт от меча, от меча и умирает. Не сумев убить лидера банды воров, он оказался с другими, ищущими его жизнь. Он бежал, бежал и, в конце концов, попал в глупую драку, в результате которой был смертельно ранен. Когда он умирал, перед ним появился орк.

Диха Гатту.

Это был орк, который воскресил Ицунагу.

— Я мало что знаю о Дихе Гатту. Он выходит не очень часто. Хотя он, кажется, путешествовал повсюду.

Харухиро пересчитал их на пальцах.

«Мэри».

«Джесси».

«Агэха».

«Ясума».

«Ицунага».

«Диха Гатту».

«Шесть личностей».

— Это… все?

Теперь в голове Харухиро возник вопрос: «Кто это был?» Перед Запретной Башней он заговорил с Харухиро из сострадания к Мэри, сказав ему, что она не несет за это ответственности. Она этого не выбирала. Вслед за этим он также сказал следующее:

— И не я её выбрал.

Обычно он бы предположил, что это говорит Джесси. В конце концов, он был тем, кто оживил её. Но Джесси уже не было. Так кем же была «Мэри» в тот момент?

«Это всего лишь смутное ощущение, но то, как она говорила, заставляет меня думать, что это была не женщина. Вероятно, это была не Агэха. Значит, это был маг Ясума? Был ли это Ицунага из Скрытой Деревни? Или, может быть, орк, Диха Гатту?»

— Все… — пробормотал Мэри. — Нет, это не так.

— Есть кто-то ещё?

— Думаю да.

Мэри опустила голову, вздрагивая. Похоже, ей было тяжело. Она стиснула зубы, дыша только через нос. «Я хочу что-то для неё сделать», сильно чувствовал Харухиро. Но что он мог сделать? Харухиро держал левую руку Мэри. Он положил свою руку поверх её. Затем Харухиро отпустил свою правую. Он нервничал, но обнял её за спину или, вернее, за талию, теперь уже пустой рукой. Харухиро начал сомневаться, делает ли он это ради Мэри или потому, что сам этого хочет. Он не мог полностью отрицать этого. Но рот Мэри открылся, и она выдохнула. Он почувствовал, как она немного расслабилась.

— Крыса, — сказала Мэри.

— Крыса?

— Да… я мало что о нём знаю. Но... Я думаю, наверное, он был крысой. Внутри... крыса.

— Кто был внутри крысы?

— Это было…— дыхание Мэри стало прерывистым. Харухиро потер её спину.

— Не нужно заставлять себя.

— Я не должна... возвращаться... дальше.

— А?

— Не должна смотреть... слышать... Лучше не знать... Я не должна знать... Что-то... пытается... остановить меня...

Мэри продолжала повторять.

— Я не должна… возвращаться… дальше.

Она повторяла это снова и снова.

— Мне нельзя дальше возвращаться... Мне нельзя дальше возвращаться... Мне нельзя дальше возвращаться... Мне нельзя дальше возвращаться. Мне нельзя дальше возвращаться. Мне нельзя дальше возвращаться. Мне нельзя дальше возвращаться. Мне нельзя дальше возвращаться. Мне нельзя дальше возвращаться. Мне нельзя дальше возвращаться. Мне нельзя дальше возвращаться. Мне нельзя дальше возвращаться....

Мэри повторяла эту мантру всё быстрее и быстрее. Как у неё не заплёлся язык? Это было загадкой. И, очевидно, ни у одного Харухиро сейчас не было времени ломать голову над этим.

— Перестань, Мэри. Достаточно. Это не работает. Тебе не нужно постоянно думать об этом. Ты явно не должна. Мэри. Мэри.

— Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет!..

Мэри покачала головой, взлохмачивая волосы. Харухиро был в ужасе. Это не обязательно был страх неизвестного. Он понятия не имел, что или кто лежал за пределами того, о чем говорила Мэри. В этом смысле он был ему неизвестен. Но Харухиро боялся чего-то более конкретного. Если так продолжится, Мэри может наступить конец, как и раньше. Это его беспокоило. По сути, из-за того, что она может быть не в состоянии поддерживать своё чувство собственного достоинства. Результатом будет то, что она отступит или утонет, и на её месте снова возникнет другое «я».

— Мэри.

Харухиро крепко схватил Мэри за плечи, поворачивая её всем телом к себе. Мэри отреагировала на его прикосновение так, как будто ей это не понравилось, но, возможно, это было рефлекторно. Несмотря на это, Харухиро отказывался отпускать.

— Мэри, посмотри на меня. Мэри. Мэри. Мэри!

— Хару...

— Верно. Это я, Харухиро. Мэри, ты меня узнаешь, да? Посмотри на меня.

Мэри несколько раз кивнула, её челюсть дрожала.

— Вдох-выдох. Спокойно. Ага. Вдох... и выдох.

Мэри восстановила дыхание, следуя указаниям Харухиро. Казалось, это помогло ей немного успокоиться.

— Пока я держу себя в руках, эта штука не выйдет. Наверное, это зависит от меня.

— Это неправда, — тут же возразил Харухиро.

Мэри моргнула ему два или три раза: — А?..

— Это не так, Мэри. У тебя есть мы. У тебя есть я.

— У меня есть ты.

— Ага. Ты не одна. Мы не заставим тебя нести это бремя в одиночку. Я уже не тот человек, каким был, когда впервые пригласил тебя стать нашим товарищем. Может быть странно, что я сам указываю на это, но я думаю, что сильно изменился. Я уже не такой ненадежный, как раньше.

— Я никогда не считала тебя ненадежным.

— Что ж, теперь можешь больше полагаться на меня. Я хочу, чтобы ты, послушала, Мэри...

— Слушаю.

— Я должен извиниться перед тобой. За то, что позволил тебе умереть, и за то, что вернул тебя после. Я решил это сам, не спросив.

— Да, но...

— Послушай.

— Хорошо.

— Но я до сих пор не жалею об этом. Что бы это ни стоило, я хотел, чтобы ты вернулась. Я не мог вынести мысли, что больше никогда тебя не увижу. Я хочу быть с тобой. Я знаю, что однажды нам придётся расстаться. Каким бы ценным что-то ни было, в конце концов мы всегда это теряем.

— Да. Я полагаю... это то, что нам очень дорого.

— Ага. Но до тех пор. Я хочу быть с тобой. Даже если это всего на одну минуту или на одну секунду дольше. Я бы сделал что угодно ради ещё одного момента с тобой. Вот насколько ты важна для меня.

Хотел ли Харухиро сказать всё это ей в лицо?

— Потому что я люблю тебя, Мэри.

Харухиро был потрясён, когда эти слова сорвались с его губ. Но, несмотря на всё его удивление, какая-то его часть не теряла голову из-за этого. Он даже подумал: «Ага, поди разберись». Чувства Харухиро к Мэри уже давно были запредельно ясны. Если она не была невероятно глупой, она уже знала, и без его слов.

Харухиро уже давно питает чувства к Мэри. К этому моменту он не был уверен, было ли это её красивое лицо, доброта, скрытая за колючей внешностью, или её прямолинейная искренность, в которую он влюбился. Как бы то ни было, чем больше они были вместе, тем важнее становилась Мэри для Харухиро.

Даже когда Мимори и Сэтора ясно заявили о своих романтических намерениях, сердце Харухиро не дрогнуло. Ни капельки. Он очень любил их обоих как людей. Но он чувствовал, что это было что-то совсем иное. Харухиро любил Мэри. От всего сердца. Он никак не мог любить кого-то ещё, когда его сердце уже было занято другой.

— Я действительно тебя люблю. Всё, всё в тебе. Не думаю, что мои чувства когда-нибудь изменятся. Нет, я знаю, что не изменятся.

— Хару, — Мэри закрыла глаза. Слёзы лились ручьём. Возможно, она пыталась их удержать. Но их было не остановить. — Я тоже тебя люблю. Я люблю тебя, Хару.

— Я никогда… — Харухиро прижал Мэри к себе. — …не отпущу тебя вновь.

Мэри не была миниатюрной. Но когда он держал её вот так, она казалась невероятно нежной. Мэри был такой мягкой, что это ошеломляло. Помимо этого, однако, у неё был определенный вес, так что не было похоже, что она рассыплется на части. Когда Харухиро крепко обнял Мэри, с её губ рядом с его ухом сорвался вздох. Мэри обняла Харухиро в ответ. Затем она прижалась к нему, как кошка, и потерлась головой о щеку и подбородок Харухиро. Это было так приятно. Он уже был достаточно удовлетворен. Там тоже было нетерпение. Он не мог просто стоять на месте, обнимая ее вот так. Харухиро начал тереться с Мэри в ответ. Вскоре их щеки соприкоснулись.

Щёки Мэри были мокрыми от слёз.

Если бы он немного повернул лицо, казалось бы, что-то произойдет.

Но он не мог этого сделать. Он не мог, и тем не менее именно это Харухиро и сделал.

Легкий поворот его лица, и губы Харухиро слегка коснулись чего-то невероятно, исключительно мягкого.

«Я должен отстраниться», подумал он.

Честно говоря, он колебался.

Он даже не знал, как избавился от своей нерешительности.

Харухиро прижался губами к губам Мэри.

Если выразить это словами, всё, что это было, было прикосновением рта к другому рту, так почему же это было так? Что это было за ощущение?

«Я думаю, что люблю Мэри».

«Я люблю её так сильно, что моя грудь может разорваться, а тело развалиться на куски».

«Мэри единственная, кто мог сшить мою грудь, восстановить все мои сломанные части».

«Ведь она мне очень дорога».

Мэри отвела лицо. Их губы разошлись. Но только на мгновение. Мэри немедленно прижалась губами к его губам по собственной воле.

Харухиро не мог сказать, кто закончил поцелуй и как. Он не помнил.

Что бы ни случилось, они все ещё держали друг друга. Они делали это все это время, так что он довольно привык к этому. Они оба научились обнимать друг друга так, что расстояние между ними было минимальным.

— Я люблю тебя, — сказала Мэри. Ему казалось, что он спит. Но Харухиро знал, что это не сон. — Хару, ни за что не отпускай меня.