Конечно, сегодня о никакой совместной прогулке до школы вместе с Аясэ даже думать не стоило. Узнав, что мы оба учимся в одной и той же школе, она сказала мне, чтобы мы держались друг от друга на расстоянии, дабы исключить распространение по школе нежелательных слухов. Я даже и глазом не повёл, ведь это был правильное решение с её стороны. Мой старик и Акико-сан, похоже, догадывались, что это вызовет проблему, потому они не думали менять наши фамилии сразу же после женитьбы, поскольку бы это привело к недоразумениям, а бумажная волокита была бы одним сплошным мучением. По этой причине мы с Аясэ вышли из дома в разное время.

Мир основан на конкуренции, и, чтобы выживать в этой жестокой борьбе, нужно не жаловаться и не хвастаться, а показывать только свои результаты. Такой был девиз нашей школы, в котором говорилось, что результаты намного важнее, чем усилия, — это значит, что её ученикам разрешается устроиться на неполный рабочий день, если поддерживать хорошую успеваемость или показывать какие-либо успехи в клубной деятельности. Восхищаясь такой свободой, я решил подать документы в Суисэй, однако в мои планы поступать в университет не было: я просто не хочу этого. Я выбрал школу Суисэй не потому, что хотел достичь каких-либо высот, а просто хочу быть образованным, дабы избежать проблем в будущем.

Когда мой старик развёлся с моей мамой, тогда я учился в начальной школе. Он пытался сделать из меня человека, который бы подавал большие надежды, чего не смог достичь он, поэтому ему и порекомендовали отправить меня на дополнительные занятия, чтобы я смог поступить в известную гимназию… и только для того, чтобы я разочаровался в себе на вступительном экзамене. Очутившись рядом с другими детьми в одном помещении, которые в моих глазах выглядели так, словно от этого зависела их жизнь, мне было очень трудно догнать их, и, в результате, всё дошло до того, что я просто успевал и заболевал от переутомления. Именно тогда я понял, что страдаю от коммуникативного расстройства, и чтобы как-то с этим справиться, я вкладывал в учёбу всего себя, чтобы улучшить свои оценки. А сейчас, когда я учусь в школе Суисэй, мои оценки находятся в верхней половине, но в средней школе я был на первом месте.

Я не стремился к каким-либо высотам или к чему-то приземлённому, а просто не хотел посещать школу для отстающих, и благодаря своим усилия мне удалось этого избежать. Единственная причина, по которой я устроился на работу, помимо моей хорошей успеваемости, — желание похвастаться перед моим стариком, чтобы он не переживал за моё будущее, ну а я при принятии такого решения не говорил «против», потому что это и мне самому казалось обыденностью. Я даже не чувствую, что сделал что-то необычное, или чего-то, что заслуживало бы уважения, поскольку я даже не работал ради достижения каких-либо целей. И это было правдой, ведь мой верный друг Мари Томокадзу был из такого числа людей.

— Эй, Асамура. Утра.

— Мару. С утренней тренировки?

Мы встретились рано утром в нашем классе. Классный час должен был начаться через десять минут, но Мару пришёл после меня и сел на своё место, которое находилось прямо перед моей партой. Он выглядел как настоящий отличник: очки на носу, коротко подстриженные волосы и хорошо упитанный живот. Если встретиться с ним впервые, то его можно было бы назвать толстяком, но это было огромным заблуждением; когда я сам узнал, что всё его тело покрывает не жир, а мышцы, я чуть со стула не упал. Как говорят, нельзя судить о человеке, опираясь на его внешность.

— Ага. Ни дня без тренировки, — сказал он с кислой миной.

Мару — член бейсбольного клуба, кэтчер, если судить по его физической форме. По нему сразу скажешь, что он любит этот клуб, но даже такие люди иногда жалуются на свои увлечения.

— Этот клуб — как чёрная компания, уж точно.

— Принимают без стажировки и всегда переработки. Конкуренция и зависть. Возраст не имеет значения, поскольку самое главное — мастерство. С этого момента это уже и называется игрой.

— И ты проиграл?

— Как в воду глядишь. Если ты окажешься в бейсбольном клубе без искренней любви к спорту, то ты проиграешь. Я уже привык к тяжёлым условиями, но… я не думаю, что многие готовы пойти на этот шаг.

— Эх, а для меня это звучит безнадёжно.

Мару снял очки и достал из сумки футляр, в которой лежала другая пара очков, и надел их вместо первых: одна пара — для занятий в клубе, а другая — для учёбы. Со стороны это выглядит так, словно он меняет снаряжение в какой-нибудь ролевой игре. Вполне очевидно, что он придумал это затем, когда на одной из его тренировок сломались очки.

— Ну, оно и правда. А как у тебя дела? — Мару даже не задумался, когда сменил тему разговора.

Конечно, я рассказал моему верному другу о повторном браке моего старика и о том, что у меня появилась младшая сестра. Честно признаюсь, в школе у меня почти не было друзей: мой круг общения после беспрерывной зубрёжки при первой встрече с классом достиг дна. Что касается Мару Томокадзу, то он сидел напротив меня, и так уж получилось, что наши вкусы в области манги и аниме сошлись, и слово за слово так мы и подружились. Вам может показаться странным, что он состоит в бейсбольном клубе и в то же время является отаку, но когда-то он просто подсел на одну бейсбольную мангу и захотел испытать себя. В таком ключе я больше вижу в нём отаку: есть и такие, кто под впечатлением от просмотренного аниме начинает посещать спортзал.

Но всё-таки главной темой разговора была моя новая семья.

— Как это… сказать одним предложением?.. Я по-другому себе это представлял, что ты мне рассказал.

— У тебя же появилась младшая сестричка, старший братик.

— Не используй это как оскорбление… Я просто не воспринимаю за младшую сестру…

— Не можешь нарадоваться тому, что она тебе неродная?

— Я даже не воспринимаю её как за родную или даже сводную… — сказав это, я тут же представил лицо Аясэ. — Она больше похоже на взрослую женщину, чем на младшую сестру.

— Звучит так, будто у тебя грязные мыслишки.

— По-другому я не могу сказать. Я даже не знаю, как мне с ней заговорить.

— Хм-м-м, понятно. Женщина, говоришь… Полагаю, что младшеклашки уже давно вырастают из себя.

— Младшеклашки? О чём это ты говоришь?

— Мы ведь говорим о твоей младшей сестре, да? — растерянно заморгал Мару.

Это я должен не понимать, но… Стоп, секундочку. Если судить по той фотографии, которую мне показал мне мой старик, то можно было с уверенностью сказать, что она училась в начальной школе, однако Мару даже не мог себе представить, что та девочка уже давно выросла.

— Нет, моя младшая сестра… — и я чуть ли не выговорился, потому остановил себя.

Моя младшая сестра мало того, что учится вовсе не начальной и не в средней школе, а в старшей школе Суисэй на том же году обучения, что и я. Я не знаю, в каком именно она классе, но одно могу сказать точно, что она красивая… Если бы я сказал так, то только бы разжёг интерес этого парня, и тогда грядущей катастрофы точно не избежать. Я ничуть не сомневался в том, что он сможет кому-то проболтаться, но я всё равно не могу нарушить обещание, которое дал Аясэ. Я больше всего ценю в себе то, что люблю держать язык за зубами.

— Твоя младшая сестра… что?

— Моя младшая сестра… отличается от тех, каких я себе представлял. Она совершенно не соответствует сестрёнкам из двухмерного мира.

— Мда-а… Ты что, перестал отличать двухмерный мир от трёхмерного?

— Что значит перестал отличать? Говоришь так, словно сам это понимаешь.

— И это правда.

— Но это не значит, что ты можешь говорить всё, что захочешь.

— Ну, такой у меня характер.

Да я и сам знаю, ведь знаю его уже целый год. Мне хорошо известно, что у него язык без костей, но порой он им пользуется не тогда, когда нужно.

— В любом случае, мне совершенно не нравится наше общение, которое можно сравнить с борьбой… Вернее, я просто не могу понять, что я должен к ней чувствовать или как относиться к ней.

— Я так и подумал.

— Но давай лучше сменим тему… Ты знаешь ученицу по имени Саки Аясэ?

— А?.. Да, я слышал о ней, но с чего ты так внезапно? — словно что-то подозревая, Мару сузил свои глаза.

«Информационная сеть» между спортивными клубами настолько огромна, насколько можно себе это представить. Если говорить о девушках — в особенности о тех, кто считается красивой среди всей школы, как Аясэ, — то они, несомненно, станут главной темой обсуждения. Поскольку меня никогда не волновали слухи, я никогда о них не слышал; Мару рассказывал мне разного рода слухи о девушках, о существовании которых я даже и не подозревал. Именно сейчас я пришёл к выводу, что мне нужно спросить его об Аясэ.

— Аясэ, говоришь? Хм-м… почему именно она?

— Ну, знаешь, она же… красавица, верно?

— Лучше забудь о ней.

— А?

— Как твой друг, я говорю тебе, что ты зря тратишь на неё время.

— Постой, о чём это ты?

— Не моя эта натура — мешать влюблённым людям, но…

— Я не спрашивал у тебя любовного совета.

Я не знал, с чего это он вообще взял, поэтому быстро перебил его.

— А что тогда? Я подумал, что ты запал на Аясэ.

— Я просто не понимаю, как влюбиться в девушку. Тем более уж в Аясэ. К тому же я не думаю, что такая красивая девушка, как она, влюбится в такого, как я.

Она — как кукла с очаровательными светлыми волосами, которую сшили заботливыми руками, а я — просто мальчик, который, если посмотрит на себя в зеркало, в очередной раз поймёт, насколько он скучно выглядит. Да и вообще, кому такое могло прийти в голову? Я вздохнул, не понимая этого.

В этот момент Мару посмотрел на меня так, словно ему было что рассказать мне.

— Нет, всё наоборот — если бы ты начал встречаться с Аясэ, ты бы в ней разочаровался.

— …Ха-ха-ха, хорошая шутка.

— Я сейчас не шутил.

— Тогда к чему ты это? Должен же быть предел слухам.

— Я согласен, что она привлекательная, но… также ходят о ней «некоторые» слухи, — сказал он последнее с кислым лицом. — Я не очень люблю говорить за спиной о других людях, но если на неё положил глаз мой друг, то я не могу оставаться в стороне. Счастье в неведенье, как говорят, но сейчас я не хочу молчать.

— О каких слухах идёт речь?

Конечно, я не испытывал никакой привязанности к Аясэ, но из-за того, что мы сводные брат и сестра, я захотел услышать о них. Так как этот разговор уже раздражал меня, я просто проигнорировал тот факт, что всё это общение сплошное недоразумение.

Мару быстро осмотрелся по сторонам и приблизился ко мне, прошептав мне на ухо:

— Аясэ… Вполне вероятно, она занимается… проституцией.

— …Что?

— Светлые волосы, серьги в ушах, всегда раздражительна, не разрешает никому подойти к себе ближе… Наверное, она больше всех выделяется среди всех учениц этой школы, не говоря уже о внешнем виде. Нашлись даже очевидцы, которые видели, как она выходила из каких-то подозрительных заведений в Сибуе или отелей.

— Я не знал, что есть такие слухи, — я кивнул, не отрицая и не воспринимая эту информацию всерьёз.

Если посмотреть на неё сейчас, я не удивлён, почему о ней ходят такого рода слухи. За то небольшое количество раз, за которыми мы друг с другом разговорились, она не произвела на меня впечатление, в которых она представлена в таком виде, но я и сам мало что знаю о ней, чтобы опровергнуть эти нелепые слухи.

— Должен заметить, что ты иногда не веришь в предрассудки, Мару: ты всегда скептически к ним относишься.

— В бейсбольном клубе есть один парень, который признался ей.

— Что? Не все её стороняться?

— Слухи слухами, но внешность — есть внешность. Она довольно популярна и даже для меня недоступна.

— Понятно.

— И он сказал мне её словами…

— …Какими?

— «Я именно та девушка из слухов. Я не собираюсь ни с кем встречаться». Так она сказала.

Мару попытался подрожать её манере речи, и по этому ответу мне стало понятно, что у него были не самые лучшие впечатления об Аясэ.

— Может, тот парень просто всё выдумал?

— Не могу сказать точно, но, наверное, какой-то процент всё же имеется. Помимо него, это не первый случай, когда она отшивает ещё и других парней, которые признавались ей и из других клубов.

— Мнение может быть субъективным, но цифры говорят об объективности.

— Верно подмечено.

Нет никакой гарантии, что всё сказанное теми людьми — чистая правда, но, по крайней мере, можно с уверенностью сказать, что Аясэ именно так отреагировала на их признания.

— М-м-м… Пандора…

Такое ощущение, будто я открываю ящик Пандоры. Как было написано в той книге, сперва мне нужно было изучить другого человека, и потому я решил, что лучшим вариантом будет понять, как мне нужно вести себя с Аясэ, но теперь у меня появилось ещё куча проблем, с которыми тоже нужно разобраться.

А правдивы ли эти слухи вообще? Если да, то знает ли об этом Акико-сан или мой старик? Если они не знают, то должен ли я им сообщить?.. Нет, не стоит. Не в моих интересах верить слухам, которые не подкреплены никакими доказательствами. Однако, если же эти слухи окажутся правдой, у меня абсолютно нет никаких прав отчитывать её, и если она и вправду встречается с другими людьми за деньги или чего похуже, то это дела тех, кто платит ей за подобные услуги. Это не моя проблема — беспокоится о людях, с которыми я незнаком, но с этого момента, как Аясэ стала частью моей семьи, в этом есть своя досада, и даже если эти слухи окажутся правдой, то я никогда не стал бы её ругать. Более того, мне стало бы просто грустно от той мысли, если бы кто-то принуждал её.

— Итак, Асамура, а теперь давай начистоту.

— …О чём ты вообще?

— Я рассказал тебе всё, что знаю о ней, а теперь давай и ты рассказывай, почему ты вдруг заговорил об Аясэ.

— Забудь. Оставлю тебя с этими мыслями наедине.

— Что? Эй, не оставляй меня без ответов.

— Поверь, я бы хотел сказать тебе, но просто не могу, так что, пожалуйста, просто забудь.

— Не смей оканчивать интересный диалог, будто мы в манге… Боже, вот что я от тебя получаю, когда делюсь с тобой информацией, — Мару жаловался на меня, но я просто смотрел, как он выпускает на меня пар, и эта черта мне нравится в нём: он понимает, когда нужно остановиться.

Я повернулся к окну, которое находилось рядом со мной; в нём я увидел своё отражение, которое держало голову на одной ладони и которое задумалось об Саки Аясэ. Я был очень рад услышать, что она учится в той же школе, что и я. Если бы я был на её месте, наверное, начал бы переживать до такой степени, что не смог бы сосредоточиться на уроке. Само собой, даже после уроков я продолжал бы думать об её положении в школе, потому эти мысли решил оставить на потом. Думаю, в этом и заключается человеческая сущность… Однако то, что я хотел отложить на потом, вскоре ко мне вернулось спустя два часа.

Судьба всегда жестока и непоколебима. Каждый понедельник на третьем уроке у нас была физкультура, и в это время в нашей старшей школе Суисэй проходил спортивный фестиваль, поэтому, дабы подготовиться к нему, примерно в середине учебного года два класса проводили совмещённые занятия. Это только усугубило моё положение, ведь именно в этот день началась тренировка.

— Вот, получай! Таинственный удар — Великая эфирная подача! Хия-а-а-а-а!!!

Я стоял около теннисного корта. Под пасмурным небом один «громкоговоритель» выкрикивал секретную технику, которую можно встретить только в манге, и обладательницей этого голоса была одна девушка в спортивной школьной форме, которая собиралась замахнуться ракеткой. Её волосы были ярко-оранжевого цвета, а сама она была невысока, что делало её похожей на миленького хомячка. Она была из моей параллели, и я знал её имя — Мая Нарасака. О ней можно сказать то, что она была энергичной и навязчивой девушкой, и при всём при этом была довольно популярной. Если сложить всю её энергию, то такого бы сырья хватило на миллион энергетических напитков. Она заботилась о других людях, как какая-то бабушка. Из-за довольно симпатичной внешности у неё имелись друзья по всей школе. Как её ни опиши, она — нормальный человек, но в какой-то степени она выделяется даже среди нормальных.

Нарасака также известна и в нашем классе, и, поскольку она иногда заглядывает к нам в класс, игнорировать её существование я никак не мог: как бы не старался, но я не сильно отгораживался от людей, о которых ходили слухи.

Все — и наблюдатели, и наблюдательницы, и даже её оппонентка в этой партии — смотрели на её подачу, ожидая, с какой грациозностью она покажет её остальным. Прошла одна, две, три секунды…

— Эй, ты что делаешь?! Смотри, куда ты подаёшь! — оппонентка была поражена этой подачей и в недоумении накричала на неё.

— Аха-ха-ха, прости-прости!

— Боже… и что за подача такая?

— Я подумала, что так будет круто, хе-хе!

— Не «хехекай» мне тут! Чтоб тебя!..

— Не-е-е-ет, не ерошь мне волосы!

Её оппонентка зажала голову Нарасаки в подмышку и локтем начала трепать её по голове. Две симпатичные девушки, которые играются вот таким вот образом — зрелище не из самых приятных, однако все парни очень заинтересованно наблюдали за этой парочкой. Что касается меня, то я даже не смотрел на это блаженство для души и устремил свой взгляд на одну точку.

На другом краю теннисного корта выделялась одна особа, которая спиной откинулась на металлическое ограждение. В её руках я не увидел теннисную ракетку, но вместо этого я увидел провода от наушников, которые тянулись из кармана её куртки в уши. Она просто слушала что-то и смотрела вперёд без какого-либо выражения на лице… И этой особой была никто иная, как Аясэ. Никогда я ещё не видел, чтобы так откровенно отлынивал от уроков. На секунду уж я подумал, что она в чём-то провинилась или сделала что-то плохое, и решил, что она стоит там, потому что её наказал учитель. Никто другой, похоже, даже не побеспокоился за неё, так как ни ученики, ни учитель не обращали на неё внимания, не говоря уже о том, что именно они оставили её одну. Эта старшеклассница, которая не вписывалась в коллектив класса, если исходить из слухов, занималась неправомерными делами. Если сейчас сфотографировать её, где она стоит одна, такая фотография идеально подчёркивала бы все эти слухи.

С одной стороны были ученики, которые с улыбками на лицах играли в теннис, а с другой — я, который медленно приближался к Аясэ. Я находился на противоположной стороне ограждения и делал вид, что решил перевести дух.

— Отлыниваешь? — обратился я к ней.

Аясэ с сомнительным видом вытащила наушник из уха и приоткрыла глаза.

— Удивил меня. Зачем ты со мной заговорил?

— Я просто увидел, что кое-кто знакомый мне прогуливает занятия, и, как видишь, пришёл проверить.

— Ты что, решил поиграть в старшего брата и отчитать меня?

— Не совсем: я не гожусь на эту роль, и даже такого права у меня нет, но я просто удивился, что ты тоже выбрала теннис.

— Меня вынудила Мая, потому что мы должны выбрать один и тот же вид спорта. Конечно, это не единственная причина.

— Ты про Нарасаку говоришь? Вы обе подружки? — я посмотрел на корт и увидел рыжеволосую девушку, которая гонялась и отбивала теннисный мячик. Как на неё ни посмотри, а она выделяется.

— Ага. Но я не думаю, что она не найдёт общий язык с кем-либо.

— Сто друзей, как говорят…

В одном классе примерно находятся двадцать девочек, и если сложить все восемь классов, то получится сто шестьдесят. Какая большая цифра на всю школу.

— Не думаю, что у неё так много друзей, с которыми бы она могла быть сама собой. Наверное, она может поладить со всеми, даже если они ей не друзья.

— А, теперь понимаю.

— Асамура, а ты почему выбрал теннис?

— Эм-м, мне нужно тебе говорить? Ты бы, наверное, меня не похвалила за это.

— Не бойся, у меня самой жалкая причина.

Тогда почему «не бойся»? Мы же ведь не соревнуемся, кто построит карточный домик быстрее, а всего лишь выясняем, у кого из нас более постыдная причина. Однако она смотрела на меня так, словно старалась просверлить во мне дыру, и в итоге я не видел ничего другого, кроме как сказать ей.

— Потому что настоящие игры — это одиночные.

Мару принимал участие в футболе, баскетболе и других подобных играх, а в теннисе нет даже пары, поэтому ты соревнуешься в одиночку с другим одиночкой.

— Я не хотел играть в команде, потому и выбрал теннис.

Тех людей, которые сейчас думают: «О чём они вообще говорят?» — поздравляю от всего сердца. Пожалуйста, продолжайте жить в неведенье. Что касается меня, то я не умею уживаться с другими людьми, которые ожидают от меня чего-то большего. При одной только мысли о том, что я могу подвести команду, мне становится не по себе. Если бы я мог прожить свою жизнь без этих мыслей в голове, мне бы гораздо легче давались командные игры… Иногда такие мысли посещают мою голову.

— Мда… А мы и вправду похожи.

Если она проявила сочувствие к моему жалкому оправданию, то это было больше похоже на признание, что она тоже живёт сама по себе.

— И ты, Аясэ?

— Да. За меня решила Мая, но я и так не желала принимать участие в командных играх. Ты, наверное, и сам об этом догадался, но я всё равно держусь подальше от остальных девушек.

Несмотря на то, что сам по себе ответ был довольно удручающим, Аясэ проговорила это совершенно без каких-либо эмоций что на лице, что в голосе, но я понял причину, почему никто не обращал на неё внимания даже несмотря на то, что она вместо занятий слушала музыку и отлынивала. Её что, в стекло превратили и просто перестали замечать? На секунду я засомневался, потому посмотрел на неё и даже ощутил слабый аромат её духов. Осознав, чем я занялся, смутился и отвернулся в сторону.

— Ты не вписываешься в свой класс?

— Удивлён?

— Ну, вопреки мои ожиданиям, я думал, что такая девушка, как ты, будет центром внимания всего класса.

— Ну, наверное, я с тобой соглашусь, — кивнула Аясэ, — но я другая.

Я решил, что одной из главных причин её отречённости должны быть слухи, и то если не принимать во внимание, какими они были. Большинство людей в этой школе, по крайней мере, относились с сомнением к таким байкам.

— Наверное, всё не так уж и плохо… Меня не особо волнует спортивный фестиваль, но всё равно трачу на это время. Если бы не этот спортивный фестиваль, я бы больше времени потратила её на саму себя

— Потратишь на музыку?

— Что?.. А, ну да, — Аясэ слегка взволновалась и отвернулась.

Она что-то скрывает. За этой реакцией явно прячется что-то таинственное, но я не хотел быть грубым и лезть не в своё дело, потому промолчал. Если же вам интересно, то стоит подождать, когда сам человек расскажет вам, а попытка надавить на это только может усугубить ситуацию вплоть до того, этот человек может вас возненавидеть.

— В этот раз я приняла решение! Убийственная техника! Великая эфирная подача!

— Ха-ха-ха, даже название не изменилось, а подача та же.

Я снова услышал голос Нарасаки, за которым последовал ответ другой девушки. Какие же они бывают громкими, эти девушки, но поскольку я вновь подумал о Нарасаке, я повернулся к Аясэ.

— Разве тебе не нужно тренироваться с Нарасакой? Она же тебя пригласила, и мне кажется, что вы должны играть вместе… вернее, против друг друга.

— Нет.

— Быстро, но ладно.

— Ведь я ей не нужна. Мая и так понимала, что я просто буду отлынивать. Наверное, такая доброта и делает её популярной.

Её имидж, прогул занятий, отречённая речь — все эти факторы только поспособствовали появлению подобных слухов, но характер, скрытый за такой оболочкой, и её реакция полностью развеивали все ложные слухи. Так какая же на самом деле эта Саки Аясэ? Я не так долго её знаю, потому я не мог ответить на этот вопрос.

Когда я пришёл домой со школы, Акико-сан как раз собиралась уходить.

— Ой, Юта.

— Ах… я дома.

— С возвращением! Я приготовила ужин!

— Большое спасибо… Но в это не было необходимости, вы ведь собираетесь уходить.

— Ага… Я только вчера переехала, а расслабиться у меня не получается… — моя мачеха приложила ладонь к щеке и беспокойно улыбнулась.

На ней была дорогая одежда, которая оголяла плечи, а аромат духов был таким пробойным, что у меня чуть ли не закружилась голова. Она была похожа на бабочку, которая распространяла своё очарование на весь мир. Если бы мне сейчас сказали, что с этого момента она взлетит и будет трепыхать по городскому ночному воздуху, я бы в это сразу поверил.

— Мой старик всегда занят на работе допоздна, поэтому я ем на ужин всё, что могу найти. Не нужно было вам напрягаться перед работой.

— Мне не сложно, потому что я готовила Саки. Раз уж мы теперь семья, я подумала…

— Я бы не хотел, чтобы вы переутомлялись, поэтому, прошу вас, не чувствуйте себя должной.

— Ну, наверное… С завтрашнего дня мне придётся полагаться на твою доброту… Саки тоже умеет готовить, так что я думаю, что могу оставить её на тебя.

Услышав это, я почувствовал, как у меня вздрогнули уши. Я представил себе, как готовит Аясэ, и сразу же подумал, что это совершенно не соответствует её образу. И теперь, когда я уже подумал о ней, тут же вспомнил о тех слухах. Возможно, именно по этой причине я случайно начал задавать вопросы её матери.

— Кстати, а где вы работаете?

— В торговом районе Сибуя.

— …А что это за заведение?

— Ах, ты мне не доверяешь? Боже… — Акико-сан по-детски надула свои щёки.

Честно говоря, она была полностью права, и я не собирался спрашивать её об этом, но в моей голове зародилось небольшое сомнение.

— В обычном баре, в котором клиентов обслуживаем только алкоголем, а с ними я общаюсь только через стойку.

— Вы не имеете никакого личного контакта с клиентами?

— В каком-то смысле да, но я же ведь бармен, — и Акико-сан жестом показала мне, как она умеет взбалтывать напитки.

Даже я мог сказать, что у неё отлично получилось, потому её ответ полностью успокоил меня.

— Простите меня, что неправильно всё понял. Просто…

— Ничего не попишешь, ведь это и правда звучит подозрительно… Не говоря уже о предрассудках, которые возникают у людей, когда я говорю о ночной работе. Ты старшеклассник, и потому даже тебе будет немного неприятно узнать, какие заведения также работают в ночное время.

— Это правда.

Когда я подумал об этом, то я бы ни за что не поверил, что мой старик будет завоёвывать женщину в каком-нибудь кябакуре или подобных местах. Он простой, нормальный, честный, но доверчивый; он не стал бы выбирать женщину в каком-нибудь нежелательном месте. Так как с того момента, когда я начал понимать своей головой, прошло уже десять лет, и я продолжаю приглядывать за ним, и потому ни в чём не сомневаюсь.

— Юта, мне пора уходить. Пожалуйста, позаботься о Саки.

— Ах, да. Берегите себя.

На прощание Акико-сан плавно помахала мне рукой, когда шла по коридору в сторону входной двери. Она и впрямь была похожа на бабочку, которая направлялась в ночной город? Нет. Больше всего она была похожа на чихуахуа, гуляющей в высокой траве в общественном парке. В её примере я снова убедился, насколько предрассудки могут быть ошибочны, и, честно говоря, зачастую они ими и бывают.

Я смотрел, как Акико-сан удалялась в сторону лифта и за неё я закрыл входную дверь. В моём доме — вернее, только в своей комнате — я решил расслабиться и быть самим собой, но по итогу я был весь в напряжении. Наверное, это было связано с тем, что пространство по ту сторону стены теперь принадлежало другому человеку. Коридор, гостиная и ванная теперь не являлось личным пространством для меня и моего старика. Осознав это, я почувствовал некое отчаяние, потому мне пришлось уткнуться в учебники, которые лежали на моём столе. Учёба важнее всего.

Прошёл уже час, когда я посмотрел на время из-за того, что в реальность меня вернул звук открывающейся входной двери. После по коридору раздались шаги, которые стихли у соседней двери дальше по коридору.

— С возвращением, — тихо поприветствовал я источник этих шагов, но ответа я так и не услышал.

Это должно быть очевидно, поскольку она никак не могла услышать меня через стену. Так как у меня было к ней никаких важных дел, я просто убедил себя забить на это и опустился обратно в учебник.

Я услышал шаги и звук падения школьной сумки на пол. Вслед за ними открылся шкаф и шорох одежды… «Чёрт, нехорошо. Я не хочу это слышать, потому что это отвратительно», — я жаловался самому себе и ждал, когда Аясэ пропадёт из моей головы.

— Асамура, можно войти? — но как только я был готов про неё забыть, объект моего напряжения постучал в дверь и материализовался прямо дверном проёме.

— Эм… Да, конечно.

На секунду я огляделся, прибрано ли у меня, и, не увидев ничего опасного, что могло бы смутить Аясэ, дал ей разрешение войти.

— Прости.

— За что?

— Ты ведь учишься. Ты упорно трудишься, а ведь до экзаменов ещё далеко.

— Учусь также, как и все остальные ученики, наверное.

Я не всегда сижу за учебниками дома или самообразовываюсь, но у меня так же есть привычка читать мангу или играть в игры в перерывах между домашними заданиями, и когда я расслаблюсь, то нахожусь посреди комнаты или лежу на кровати. Поскольку я не хотел бы, чтобы меня видели в такой обстановке, и ещё более важное не показаться таким перед Аясэ, я просто решил заняться домашним заданием.

— Хочешь попасть в хороший университет?

— Не думаю, что люди необдуманно станут сигать в пропасть.

— Ну да, ты ведь и учишься, и работаешь неполный рабочий день.

— Разве в этом есть что-то плохое?

Не думаю, что это редкость — видеть, как ученики именно так проводят свои дни.

— Я к тому, что ты тратишь время на работу, чтобы заработать, и одновременно занимаешься в школе, чтобы достичь больших результатов, поэтому я просто подумала, что делать и то, и другое, наверное, довольно сложно.

— Ты говоришь о простых вещах. Я никак не считаю себя таким трудолюбивым, — я пожал плечами.

— Хм-м-м… Я так, в общем.

Казалось, что ей было трудно говорить со мной, так как она отвела от меня свой взгляд и начала играться с прядью своих длинных волос. Её румянец на щеках выглядел немного краснее, чем обычно, и я подумал, что причиной тому был яркий свет моей настольной лампы. Из данной ситуации я мог утверждать, что слухи о ней, которые распространены по всей школе, полнейшая чушь. Она — невинна, если добавить к общей картине её личности.

Аясэ пришлось подобрать несколько секунд, чтобы мысленно подготовить себя, и тогда она повернулась ко мне с решимостью в глазах.

— Ты, случаем, не знаешь какую-нибудь работу с неполным рабочим днём, где много платят?

— Порочна!

— Что?

— А, нет, ничего… — и я пожалел, что бездумно ответил.

По крайней мере, хорошо, что я не выкрикнул: «Проститутка!» Тогда бы мне пришлось не сладко.

— Мне нужны деньги, но я не хочу уделять работе много времени. Может, на час или на два, где я могу получать десять тысяч йен.

— С такой работой ты, скорее всего, таких денег не увидишь, — спокойно ответил я.

Когда я ответил ей, посмотрел на неё с каменным выражением лица, дабы не выдавать, что я знаю о тех слухах.

— Понятно. Значит, ничего другого не остаётся, кроме как продавать себя.

Ты хочешь убить меня? Мы можем и не быть родственниками, но ты всё ещё моя младшая сестра, и я не желаю слышать, что именно ты решила «продавать» спустя два дня, когда мы стали семьёй.

— «Если вы хотите заработать, то продайте себя». Так было написано в книге.

Мне бы хотелось узнать, что это за книга такая и почему она оказалась в руках у старшеклассницы? Но не стану скрывать, что подобные книги я видел у себя на работе, так что мне не на что даже и жаловаться.

— Аясэ, скажу тебе, что это плохой совет…

— Ничего, ведь я и пришла тебе с таким вопросом.

— Я думаю, что тебе не нужно продавать своё тело.

— По-моему, ты раздуваешь из мухи слона. Есть и другие люди моего возраста, кто занимается этим.

— Другие люди не имеют к тебе никакого отношения. Ты должна думать своей головой.

— Я могу о себе позаботиться, и мне нужны деньги, — говоря это всё мне, который пытался переубедить Аясэ, как какой-то старикан, опираясь на свою логику, она, на удивление, была очень серьёзно настроена.

Платные знакомства, оплачиваемые свидания, абонентский счёт… Я думал, что все девушки, которые грешат нечто подобным, делают это от скуки или просто потому, что могут, но в ответе Аясэ я чувствовал уверенность и решимость, что она готова пойти на этот шаг, чего я даже не замечал в ней до сего дня. Тем не менее, как бы она мне не отвечала, я всё равно не могу спускать этого с рук. А уж тем более, когда она стала моей младшей сестрой, я не готов с этим мириться.

Когда я вспомнил просьбу Акико-сан позаботиться об Аясэ, я почувствовал себя виноватым за то, что не уделял этому должного внимания.

— Станешь ли такое говорить перед Акико-сан?

— …Стану? Если уж на то пошло, то она, скорее всего, похвалит меня, что я стала взрослой.

— У тебя совершенно нет уважения к людям!

— В твоей семье было по-другому? Я думала, что твой отец был рад узнать, когда ты начал вести свои дела, Асамура.

— Тогда бы это стало проблемой, если бы он дал своё согласие. И это правда, что мой старик большую часть времени ни на что негоден, но если бы за него всю работу делал ребёнок, то он бы точно расстроился. Кроме того… с чего ты решила, что я тоже занимаюсь «этим»?

— Эм, а разве ты не ходил вчера туда? На подработку.

— …Подработка.

— Да, подработка.

Между нами возникла неловкая тишина. Мы оба, видимо, пытались понять, на каком этапе мы потеряли суть разговора, после которой пришли к этапу недопонимания.

— А ты про что подумал, когда я спрашивала? — спросила Аясэ, странно на меня посмотрев.

— Секс-услуги, где платят большие деньги, или что-то подобное.

— …Что? — Аясэ посмотрела на меня таким холодным взглядом, которого я никогда не видел. — А-а-а, понятно. Значит, ты подумал, что я решила заняться проституцией.

— Прости меня! Честно!

Осознав, что мы оба думаем о своём в этом разговоре, мы почувствовали, что хотим есть, и потому мы ушли на кухню, чтобы поужинать. Мы нашли необычную еду, которую Акико-сан приготовила перед уходом — жаренные овощи с мисо-супом, который разогрели каждый на своей тарелке. После того как мы оба сделали по глотку мисо-супа, Аясэ начала меня отчитывать. Поскольку у меня не было никаких оправданий, мне ничего не осталось делать, кроме как хлопнуть в ладони и наклонить перед ней голову вниз. Аясэ, похоже, была раздражена моему заблуждению, и она вздохнула, когда посмотрела на меня.

— Подними голову. Я знаю, что об этом говорит вся школа, ведь если ты выглядишь не как все, то люди будут думать о тебе всякое. Да и я сама виновата, что пользуюсь этими слухами, чтобы избежать лишнего внимания.

— Аясэ…

Я совсем не ощущал от неё никакой злобы. Её безразличие, вероятно, сыграло свою роль, потому что между ней и её сверстниками возникло недопонимание, а эти слухи только убеждали людей поверить в них. Мне показалось кое-что странным, когда она чётко заявила, что понимает, как её имидж провоцирует людей на распространение подобных слухов. Так почему же она не начнёт одеваться так же, как и все другие ученики в школе?

Скорее всего, она уже догадалась, что я начинаю сомневаться в ней, поскольку на полпути она остановила руку, которой держала палочки для еды.

— Я понимаю, о чём ты сейчас думаешь — зачем мне нужен такой имидж, если я и так знаю, какой он производит эффект.

— Ну, да… мне интересно узнать.

— Это моё вооружение.

— Что?

— Ни один воин не стал бы выходить на поле боя без оружия и доспехов, верно? Это моё вооружение, чтобы выжить в обществе, — и она поднесла свои пальцы к мочке уха, показывая мне серёжку.

Даже некоторые девушки, которые хотят выглядеть очень модно, не решаются прокалывать себе ухо. Одноклассники в старшей школе относились бы к ним как к героям, а взрослые и учителя — как к правонарушителю. Всего один крохотный кусочек металла, а уже вызывает столько проблем.

Смотря на эту серёжку, я пробормотал…

— И она повышает твою защиту? Или зачарован на двойной урон?

— Пфх-х-х… А ты говоришь забавные вещи, — и она посмеялась над моим вопросом.

Мои мысли не поспевали за ней, и потому я просто проговаривал популярными терминами из видеоигр, которые всплыли у меня в голове.

— Ну, что-то вроде того. Моя цель — поднять как атаку, так и защиту.

— Звучит опасно. Знаешь, ведь этот мир сейчас находится в состоянии покоя.

— Но битвы всё равно продолжаются, просто мы о них не знаем, — Аясэ заговорила так, словно она была главной героиней, которая находилась на стороне сил тьмы.

Начиная с этого момента, я был вовлечён в мир битв, где основным оружием являлись только сверхспособности… Конечно же, это просто шутки, так как я знал, что это был всего лишь риторический вопрос.

«Для Саки и Юты. Разогрейте и съеште». Я уже вынул это послание и развернул плёнку, в которой лежали жаренные овощи, и теперь взгляд Аясэ был устремлён на эту бумажку.

— Ты виделся сегодня с мамой?

— Да, она как раз собиралась уходить, как я пришёл.

— И тебя она очаровала, правда?

— Ну, скорее да, чем нет, — неловко ответил я.

Даже если теперь она является моей матерью, я не совсем понимаю, как мне говорить о её красоте перед её дочерью, которая теперь приходится мне младшей сестрой. Из-за этого Аясэ смотрела на меня дольше, чем обычно, но потом просто забила на это. Затем она заговорила так, словно собиралась рассказать мне какую-то жуткую историю.

— Она окончила старшую школу.

— …Правда?

Эта новость застала меня врасплох, потому я почти безэмоционально удивился. Аясэ с сомнением посмотрела в мою сторону.

— Ты что-то хочешь сказать?

— А надо ли?

— Выпускница старшей школы, красавица, работает в ночное время… что будет, если эти три условия образуют одно целое?

— Тогда я буду думать о ней как о красивой выпускнице старшей школы, которая работает в ночное время?

Я не совсем понимаю, чего она от меня хочет услышать. Логично, что у меня есть свои мысли в голове, когда я слышу эти слова отдельно друг от друга, но ничего особенного мне на ум не приходит, если связать их воедино.

— Хм-м-м, ты мало, чего понимаешь, Асамура, — сказала Аясэ и поднесла ко рту ещё немного овощей.

Интересно, почему я чувствую проблеск счастья в её словах на совершенно безразличном выражении лица? Может, так она смеётся над несчастным девственником? Я не совсем понимаю, о чём думают девушки, чтобы откинуть из головы эти мысли.

— Думаю, что твой ответ довольно редкий.

— Я очень ценю твою доброту по отношению к девственникам.

Поскольку она честна со мной, мне не нужно быть менталистом, чтобы понять её, и это позволяет мне легче с ней разговаривать.

На мгновение взгляд Аясэ помрачнел. Возможно, я переборщил со словом «девственник», но то, что она сказала, стало намного серьёзнее, чем я того ожидал:

— Я многое слышала от других людей, что выпускница старшей школы, красавица и работница в ночное время использует свой имидж как оружие, зарабатывая на этом деньги… что-то в этом роде. Я и не раз видела, как с ней обращаются возмущённые люди.

— Какие глупости.

Конечно, в этом мире есть и те, кто станет сравнивать биографию и внешность человека, но нет никаких гарантий, что это будет говорить об его истинной натуре. Даже если соглашаться с этим, то всё равно можно найти кучу несостыковок, когда узнаешь этого человека. Люди, которые зачастую оценивают людей таким образом, даже не могут проникнуться к нему, и таких людей лучше всего просто игнорировать, поскольку именно они не представляют никакой ценности… Так было написано в книге, порекомендованной мне Ёмиури, которая уже не в первый раз выручает меня. Даже такой школьник, как я, может говорить так, будто уже прожил чужую жизнь.

Услышав эти слова, лицо Аясэ слегка покраснело, и она долго смотрела на меня.

— Точно, это просто чушь.

— А-ага.

— Не говоря уже о том, что некоторые люди, подобные им, соглашаются с этим. Из этого заблуждения нет выхода.

— Например?

— Если женщина умна, но не привлекательна, то её заклеймят уродиной и необразованной, а если не умна, но довольно привлекательна, то к ней будут относиться как проходимке, которая использовала своё тело для продвижения по карьерной лестнице. Те люди просто выдумывают, что она получила эту должность через постель, но когда она добивается благодаря своим усилиям, то её начнут высмеивать и жалеть за то, что у неё нет мужчины, на которого можно было бы положиться.

— А-а-а, я понял тебя… Я понимаю, о чём ты говоришь.

— Точно также случается и с мужчинами: я в этом уверена.

— Соглашусь. Если попытаться подойти к девушке, к которой ты не ровно дышишь, тебя назовут отвратительным, обвинят в сексуальном домогательстве и выставят преступником, но если ты откажешься от своей любви, то станут высмеивать твою девственность.

— Звучит как правда. Это твой собственный опыт?

— Нет, я вычитал это из социальных сетей. Я не хочу испытывать это на себе только потому, что не хочу быть на их месте. Для меня это будет невыносимо. Я дал себе слово, что не буду ввязываться в любовные интрижки.

— В какой-то степени я тебя понимаю.

Слушая ход моих мыслей, которые вполне могли бы высмеять одну из самых известных басен Эзопа, «Лиса и виноград», Аясэ сразу же проявила сочувствие. Вероятно, она поняла, что мы оба разделяем схожие мнения, так как её голос и выражение лица немного смягчились.

— Вот почему у меня такое вооружение.

И мы вернулись к первоначальной теме.

— Создать такой имидж, чтобы среди остальных людей тебя называли красавицей, а сама в это время буду улучшать успеваемость, тем самым став сильной личностью. Это всего лишь первый шаг к моей заветной цели. Чтобы стереть с их лиц все предрассудки, мне нужно стремиться стать сильной, — и она сказала это, как обычно, с безразличие в голосе, однако само по себе это звучало очень уверенно.

И это полностью отличается от моего мировоззрения. Я посчитал, что мне надоедает роль, которую мне навязывают, и потому начал убегать, но, в отличие от меня, Аясэ была готова плюнуть в лицо всему миру. В её словах я почувствовал опасность, которая исходила из той же точки зрения, что и у меня.

— Тебя это устраивает? Звучит как нечто трудное.

— Если я могу доказать своё превосходство, потратив на это свои силы, то оно прекрасно.

Кому? Я не понимал, кому она собиралась это доказывать, но я не хотел, чтобы она посчитала меня прилипалой, который суёт нос не в свои дела, однако я подумал, что причина, по которой она придерживается такой позиции, возможно, скрывается во влиянии на неё родного отца — бывшего мужа Акико-сан. Если это так, то я не хотел наступать на такую мину. Да что тут говорить, даже я не хотел бы рассказывать кому-либо о моей родной матери, поэтому логичным выводом было бы воздержаться от вопросов к другому человеку по поводу покинувшего его родную семью родителя.

— Разве мы не похожи друг на друга, Асамура?

— У меня не такой же позиции, что у тебя, Аясэ; мне не хочется бороться с мнением общества.

— Но в корне всей этой проблемы заложено то, что люди желают от тебя увидеть, а ты просто не можешь им это показать, потому что мы ещё дети, верно?

Она права. Вот почему мы сразу же нашли друг с другом общий язык, когда впервые встретились в семейном ресторане.

— Чтобы начать жить самостоятельно, нужны силы, и тогда появится возможность освободиться от мнений чужих людей и их ожиданий.

— Я понял. Наверное, я начинаю понимать, почему ты ищешь работу с хорошей зарплатой.

— Да, у тебя хорошая интуиция.

— Я хотел сказать, что с такими намёками даже такой глупый человек, как я, смог бы догадаться, — я пожал плечами и продолжил. — Ты это делаешь для того, чтобы жить независимо от других людей, я прав?

— Ага… И прости, — с горьким тоном голоса Аясэ закрыла глаза.

Я не буду спрашивать у Аясэ, почему она извинилась, но и не стал копать глубже, чтобы задать ей вопросы; и не дай бог разозлить её, ведь она решила найти себе хорошо оплачиваемую работу на неполный день как раз в то время, когда она начала жить вместе с нами.

Не полагаться на остальных и ничего не ожидать от меня — всё это она придумала для того, чтобы самой встать на ноги и зажить благодаря своим усилиям. Причина, по которой она так отчаянно полагалась только на саму себя, заключалась в том, чтобы ни от кого не зависеть.

— Честно говоря, нет такой работы, где бы ты заработала много и сразу. Не могу сказать, что и моя работа в книжном магазине тоже хорошо оплачивается.

— Понятно… — Аясэ кивнула с сожалением на лице. — Тогда мне остаётся только сдаться.

— Уже всё?

— Нет. Если я потрачу время на поиски, то у меня останется меньше времени на учёбу. Я практически ничего не знаю о подработках, но и других идей у меня нет, как заработать денег. Конечно, при правильном распределении времени я, возможно, что-нибудь для себя найду, но если для этого перераспределения уйдёт куча времени, а результата никакого не будет, то это будет пустой тратой времени. Наверное, мне всё равно придётся пожертвовать либо своей успеваемостью, либо работой на неполный рабочий день.

— Мда. Чтобы найти нужную тебе информацию, ты пришла ко мне, потому что у меня есть опыт.

Так как я не мог похвастаться перед ней количеством своих друзей, я подловил себя на мысли, что могу быть даже лучше, чем Аясэ. У неё ведь была ещё подруга, Нарасака, но она навряд ли может чем-нибудь ей помочь.

— Наверное, я тебе помогу.

— Правда?

— Ага. У меня есть друг в школе, который как раз владеет разного рода информацией.

И потому что это был мой единственный друг во всей школе.

— Мой коллега по работе также может что-нибудь знать. Завтра у меня смена, так что я у них спрошу.

— Спасибо. Но будет очень несправедливо, если ты вызвался за просто так мне помочь, — размышляя об этом вслух, Аясэ сделала глоток мисо-супа.

— Мисо-суп.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты готовила мне мисо-суп каждый день.

Сидя за одним столом, я смотрел на одну девушку, которая недавно была для меня незнакомкой. Наблюдая за её необычным поведением, эти слова сами собой вырвались из моего рта.

Аясэ растерянно смотрела на меня, продолжая держать тарелку с мисо-супом у своего рта.

— Ты признаёшься мне в любви?

— Вовсе нет.

Я не могу винить её в том, что мои слова прозвучали так, словно я признался ей, а просто Акико-сан мне сказала, что ей будет довольно трудно готовить ужин, и ввиду этого мне придётся готовить его самому. Поскольку всё это время я жил с моим стариком, в основном я питался готовой едой из магазина. Я подумал, а останется ли у меня вообще время на приготовление ужина, если я и так уделаю время учёбе, работе, ну и себе? Кроме того, я давно не ел домашний мисо-суп, и он мне кажется намного вкуснее, чем покупной.

Все эти мысли перемешались в моей голове, после чего они превратились в одну фразу, которую я пробормотал, и сразу оцепенел.

— Ну, я не против. Я неплохо умею готовить, да и готовить тебе мне не сложно. К тому же, моя еда и твоя информация — равноценный обмен.

Похоже, что она согласна.

— Итак, я буду искать информацию, где можно заработать большие деньги…

— А я буду готовить для тебя.

Несмотря на такую погрешность в составлении и подписании договора, мы оба просто смотрели друг на друга.