«Люди — это мусор»

Каждый раз, наблюдая за толпой людей, мне на ум приходит эта фраза из известного анимационного фильма*. И я подозреваю, что найдётся немало людей, кто думает также.

Ненависть — единственная причина, из-за которой люди сбиваются в группы, хотя на одиночек это не часто распространяется. Одни воспринимают других, как горючий материал, и скидывают на них бомбы или сжигают в печах. В любом случае люди не могут противостоять желанию сжечь мусор дотла.

Допустим, что такая сущность, как Бог, действительно существует и является чем-то, превосходящим понимание человечества и взирающим на землю с высоты. Тогда из этого предположения мы можем сделать вывод, что хаос и беспорядок доставляют ему удовольствие. Бог не желает покоя. Всё это, несомненно, потому, что Ему не нравится, когда низшие существа грезят о великом. Своей невидимой дланью он ведёт человечество к убийствам. Он делает это не ради развлечения и не для того, чтобы отогнать скуку, а лишь из естественного отвращения, подобного тому, с каким я или вы наблюдаем за расползающимися насекомыми.

Вдруг я заметил, что за этими рассуждениями совсем отвлекся от переписывания с доски. Стараясь наверстать упущенное, я начал лихорадочно записывать.

Я проанализировал свои необычные мысли — они были нежелательны. Скорее всего, причиной их появления было то, что мы изучали, как на протяжении всей истории сильные истребляли слабых.

Мои идеалы были другими. Конечно, такое разделение по силе на самом деле существует. Именно поэтому я желал стать сильным и вместо того, чтобы отбирать у слабых, протянуть им руку помощи. Справедливо править ими. Это единственный способ достичь мира.

Тогда единственным препятствием на моём пути было зло, что погружает человечество в безрассудство. Я должен был уничтожить его. …Я понял. Те мысли появились из-за того, что моя ненависть ко злу оказалась направлена на всё человечество.

Зло, да?

Я посмотрел на парту позади меня. Сегодня она пустовала. Место за этой партой принадлежало человеку, которого можно было описать, как воплощение зла.

За шестнадцать лет жизни я никогда не встречал человека настолько же извращённого, каким был Масато Яхара. Причиной его ненормальности не были ни его пороки, ни его глупость. Множество людей куда сильнее противостоит обществу, чем он, и такое же множество гораздо глупее, чем он.

Но наблюдая за Яхарой, я осознал его нечестивую природу. Он был почти в прямом смысле слова чудовищем. Он буквально поедал людей. Его щупальца проникали глубоко в их души. Его мировоззрение было настолько искажённым, что единственным способом для него утвердить своё существование было уничтожение других.

Яхара — поезд без тормозов — и давно сошёл с рельс. Он верил, что переезжая других людей, он вернётся на правильный курс. Конечно же это бред. Сошедший поезд не вернется на рельсы. Он будет разрушать и убивать всё на своём пути до тех пор, пока с чем-нибудь не столкнётся и не уничтожит сам себя.

Если его не остановить, он, несомненно, продолжит поглощать людей. Как конфеты, он будет жевать, а затем, когда ему надоест, выплёвывать драгоценные человеческие души.

Современные законы слишком снисходительны к подобным преступникам. Но хотя все мы недовольны этим, общество отказывается меняться. Прогнивших людей не исправить, они продолжат гнить. И также, как и в случае с мандарином из старой школьной драмы*, — гнить будет всё вокруг них.

Но грязные отбросы нашего мира продолжают беззаботно извиваться, как змеи. Это бесконечно омерзительно.

Поэтому долг сильных — истребить зло. Этим благородным деянием они спасут слабых.

Мне уже самому неловко от того, насколько сильно я люблю правосудие. Насколько сильно я хочу стать героем.

В ту ночь на обратном пути с дополнительных занятий я заметил Масато Яхару.

Я испытал его. Это испытание должно было установить, достоин ли он жизни. И он блистательно провалился. Он набрал ноль баллов.

И я заслуженно убил его.

Первое, с чем я должен был разобраться, — как избавиться от тела. Неважно, насколько справедливыми были мои действия, даже если все поддержат их, современные законы ни за что не оправдают убийство. Поэтому мне необходимо было его скрыть.

Изначально Яхара собирался убить меня и поэтому оказал мне милость и умер там, где его не найдут в ближайшее время. Для меня наилучшим исходом было бы, если бы его смерть не всплыла вообще. Тогда его просто считали бы пропавшим, и никто не узнал бы правды.

Но трудно себе представить, что тело вообще никогда не найдут. На этой заброшенной фабрике встречались следы пребывания людей — разбросанные то тут, то там фонари и подстилки. Посещавшие это место люди, скорее всего, были мразями, подобными Яхаре.

Лучше всего было бы избавиться от тела в таком месте, где на него тяжелее наткнуться.

Если труп найдут в нынешнем состоянии, оно сразу же станет уликой при расследовании преступления, и будет проведена экспертиза. Случай определят как убийство.

В идеале тело вообще не найдут, и этот случай никогда не выйдет на свет. Если бы я мог бросить тело в горах, то избежал бы поимки. Но мне было только шестнадцать, водительских прав у меня не было. Я не мог придумать ни одного способа переместить мой зловещий груз незамеченным.

Мне нужен был сообщник. Но кто? Родители… может, они и признают моё правосудие, но вид трупа, скорее всего, заставит их колебаться, и они посоветуют мне сдаться. Даже если их убеждения истинны, люди с сомнением в сердцах не подойдут.

Я вспомнил ещё нескольких взрослых, которых уважал. Но любой из них испугается при виде тела и будет советовать сдаться, не пытаясь понять всю картину. Ни у кого из них не было столь же сильной страсти к правосудию, как у меня, и никому из них совершенно не выгодно помогать мне.

Я оказался в затруднении. Я не мог вспомнить никого подходящего.

Какой-либо другой план не желал составляться в моей голове, поэтому, немного медля, я покинул это место. Если бы сейчас кто-то случайно наткнулся на тело, это стало бы для меня концом.

Я убрал кровь с ножа и протёр носовым платком места, которых касался, чтобы избавиться от отпечатков. К счастью, пятен крови на моей черной форме видно не было. Покинув фабрику, я сумел добраться до станции, никого не встретив.

В конце концов, произошедшее стало для меня тяжелым стрессом. Добравшись до дома, я улёгся на кровать и сразу же уснул без задних ног.

Я проснулся. И сразу же шестерёнки в моей голове пришли в движение. Первым делом, достав смартфон, я проверил, нет ли новостей о Яхаре. Просмотрев несколько новостных сайтов, я так и не обнаружил ни одной заметки о том, что его тело нашли. Новости в прямом эфире тоже не упоминали об инциденте.

Я спустился по лестнице и, коротко поприветствовав семью, зашёл в душ. Как мне избавиться от этого чёртового тела? Намыливая волосы, я всё продолжал ломать голову над этим вопросом.

Я мог расчленить его. Такой способ перемещения был бы довольно удобным, но всё же прибегать к нему мне не хотелось. Даже учитывая, что это тело раньше принадлежало чудовищу по фамилии Яхара, оно, несомненно, оставалось человеческим. Психологическая нагрузка будет слишком велика. Шанс, что тело всё-таки обнаружат, один на миллион, но если это произойдёт, то смерть Яхары уже нельзя будет списать на несчастный случай. Аргументов против этого метода было достаточно.

Таким образом, я снова вернулся к варианту просто бросить тело там, где его не найдут. Это решение оставалось наилучшим.

По субботам занятий не было, поэтому я сидел в гостиной и, просматривая новости, один за другим запускал на телефоне поиски по ключевым словам, которые могли вывести на упоминания о событии. Для меня было необычно возиться с телефоном вместо того, чтобы учиться, поэтому родители бросали на меня подозрительные взгляды, но я сомневаюсь, что они догадались об убийстве. Мне не стоило обращать на них внимание.

Хотелось бы транспортировать труп на машине, но мне не удавалось найти сообщника. Конечно, было уже слишком поздно думать об этом, но учитывая сложившуюся ситуацию, я начал жалеть об убийстве Яхары. Если бы перед этим я тщательно продумал свои действия, всей этой неразберихи можно было бы избежать.

В следующий раз, когда мне нужно будет кого-то убить, я обязательно спланирую всё заранее.

Кто-то, кого мне нужно убить. В той же степени, что и Масато Яхару. Кто бы это мог быть?

— …

Едва эта мысль пришла мне в голову, я наконец придумал, кто может мне помочь. Вернувшись в свою комнату, я начал размышлять, как склонить его на мою сторону. В настоящий момент у меня не было с ним общих интересов.

Но затем я придумал невероятно простой способ.

Я потратил всю субботу на подготовку. Наступило воскресенье. Ровно в 3 часа пополудни я стоял напротив местного магазинчика. Войдя внутрь, я за несколько подходов к банкомату снял со своего счета миллион иен. Постоянно откладывая с пособий и карманных, я скопил эту сумму — больше у меня не было. Не увидев человека, которого искал, внутри магазина, я вышел наружу — и наконец обнаружил свою цель, одетую в униформу и вяло выносящую мусор.

— Ямадзаки-семпай.

Рюске Ямадзаки с угрюмым выражением на лице и сигаретой в зубах повернулся ко мне. Казалось, что его безвкусные светлые волосы уменьшают его IQ.

— Что ты за хрен с горы?

— Сюити Акияма, староста класса 1-2.

— Что. Ты. За хрен? Какое дело может быть у великого и могучего старосты к такому, как Я? Не вздумай даже заикаться о том, что собираешься выпереть меня из школы за курево.

Проигнорировав его идиотские вопросы, я перешёл сразу к делу.

— Я слышал, у тебя есть права. Своя машина есть?

Я видел, как он водил чёрную машину, но на всякий случай хотел убедиться.

Ямадзаки засиял, довольный, что может похвастаться своей машинкой.

— Да. Я тут и работаю, чтобы платить по кредиту. …Так чё тебе надо? Нравится моя машина? Хочешь прокатиться на пассажирском сидении? Прости, оно только для тёлок, что платят натурой. Я не из этих, голубых.

Не собираясь обращать внимание на его шуточки, я вытащил миллион и показал ему. От вида такого количества налички Ямадзаки ошалел.

— Чё…Ты!.. Нахрена столько бабла?..

Он отреагировал именно так, как я и ожидал. Мне трудно было сдержать смех.

С открытым ртом и глупым выражением на лице, не требуя никаких объяснений, Ямадзаки принялся пересчитывать купюры взглядом. С сияющими глазами и учащённым дыханием, он был в точности, как свинья, неспособная сдерживаться при виде помоев. Он не сможет отказаться от своего нового наркотика и, несомненно, сделает всё, что я попрошу.

— У меня есть к тебе просьба. Выполнишь её?

Ямадзаки остановил машину около заброшенной заправки рядом с фабрикой. Я немного волновался, не заметят ли нас. Но благодаря нескольким незаконно припаркованным машинам, мы несильно выделялись. Так что, если мы не задержимся надолго, проблем быть не должно.

— Акияма, ты собираешься заплатить мне лимон за работу на полдня? К тому же где мы, черт возьми?

Выйдя из машины, Ямадзаки из разумных опасений осматривал территорию.

— Я не соврал. Но главное, ты приготовил всё, что я просил?

Чтобы не создавать лишних связующих нитей между мной и Ямадзаки, я не дал ему ни номера телефона, ни ID в LINE’е. Он был весьма небрежным человеком, поэтому я беспокоился, действительно ли он закупил всё необходимое.

— Да, всё в багажнике. Что ты собираешься со всем этим делать?

Я проверил содержимое багажника. Внутри был большой лист из чёрного винила, моток упаковочной ленты и несколько верёвок — инструменты для транспортирования трупа.

— Всё вроде бы на месте. Отнесём это на ту фабрику.

— …Ну, жаловаться мне не на что.

Хотя у него присутствовали некоторые сомнения насчёт происходящего, миллион иен подавил всё его желание возражать, и он вошёл в здание.

— Чёрт! Как же тут воняет!

Действительно, как только мы вошли, нас встретил запах, будто источаемый целой горой тухлой рыбы. Похоже, Яхара оставался мусором даже после смерти. Разумеется, он будет вонять, ведь плоть имеет свойство гнить. И тут я осознал: я оставил здесь труп на долгое время.И теперь из-за запаха шанс его обнаружения стал намного выше.

— Стой. Это же…

Тело лежало здесь, накрытое покрывалами. Они насквозь пропитались кровью.

— Это труп.

Застывшее поначалу лицо Ямадзаки медленно сложилось в мерзкую гримасу.

— Я понял. Теперь мне ясно, зачем Я тебе понадобился.

Испугавшись трупа, он мог и вовсе отказаться выполнять мою просьбу. Чтобы этого не произошло, я показал ему деньги заранее. Люди могут смириться с тем, что они чего-то не получат. Но они станут сопротивляться, если попытаешься отобрать то, что они уже считали своим.

Но похоже, я напрасно волновался.

— Понятно, зачем ты вытащил миллион. Чёрт! Ты ещё дешево отделаешься.

Я и не ждал, что он предложит мне сдаться. Значит, вот какая у него реакция. Он не оценивал моё телосложение, ему был неинтересен труп. Он лишь инстинктивно старался вытянуть из меня побольше денег.

Как хорошо, что он верен своей страсти.

— Это ты его прикончил?

— По итогу, да. Это была необходимая самооборона, но нет никого, кто мог бы это подтвердить.

— Понял, понял. У тебя нет выбора, кроме как спрятать его.

С улыбкой на лице Ямадзаки, уже не мешкая, приблизился к телу. К моему удивлению, он сам скинул покрывала. Его решительность заставила меня задуматься: а не психопат ли он?

— Что? ...Эй, Акияма! Это же Масато Яхара!

— Да, это действительно мой одноклассник, Масато Яхара. Я думаю, теперь ты сам понимаешь, почему я так стараюсь.

— То есть он напал на тебя и, когда ты отбивался, получил ножом. Всё так, да? Чёрт! Я всегда думал, что он один из тех ребят, которые не умирают, даже если их убить. Но вот он раз и умер, безо всяких последствий.

— Ты был знаком с Масато Яхарой?

— Не. Только слышал, что он был тем ещё отморозком, и держался от него подальше. Ты же знаешь, ходили слухи, что он положил целую банду и что он хозяин борделя. Также Я слышал, что один из друзей моего семпая попытался влезть в бизнес Яхары и чуть не был заколот.

На меня волнами накатывало отвращение. Похоже, моё решение убить его было верным.

— Так что дальше, босс?

— Сначала накрываем тело покрывалами и закатываем в винил, затем выносим. Оружие тоже заберём с собой. Я уверен, что стёр всю кровь, но лучше будет перепроверить. После этого никто не сможет определить, что это было местом преступления.

— Ну, кроме меня.

Не было ли это скрытой угрозой?

Ха-ха.

Я засмеялся про себя.

Он действует точно, как я и ожидал, не отклоняясь ни на микрон.

Слава Богу!

Выбрать Рюске Ямадзаки моим сообщником действительно было правильным решением.

Когда мы погрузили тело в багажник, я оставил его транспортировку на Ямадзаки и направился домой. Вчера, проехав на поезде, автобусе и пройдя пешком, я нашёл далеко в горах отличное место, чтобы спрятать труп. Если Ямадзаки последует моим инструкциям, выкопает яму и закопает тело, то найти труп Яхары станет практически невозможно. Доверив эту задачу одному Ямадзаки, я не мог перестать беспокоиться, но это всё равно было не так опасно, как если бы меня увидели в его машине, — так что выбора у меня не было. В идеальном мире никто бы и не подумал, что у меня есть какая-то связь с Ямадзаки.

Но я просчитался.

Я недооценил, насколько некомпетентным оказался Ямадзаки.

Прошла неделя с тех пор, как Ямадзаки отвёз тело Яхары в горы. Было утро понедельника. Для меня стало привычкой просматривать сводки новостей с телефона. И тут моя сонливость мгновенно улетучилась. Появилось объявление, что в тех самых горах обнаружено тело. Выскочив из кровати, я мгновенно спустился в гостиную и уставился в телевизор. По новостям сообщали, что тело Масато Яхары нашёл турист. Я был шокирован, когда услышал, что личность установили по ученическому билету в кармане одежды. Рюске Ямадзаки. Этот идиот не только не закопал тело, но и проигнорировал моё указание раздеть его. Даже больше того, он оставил ученический билет… Насколько глупым он вообще может быть? Если бы он хоть немного думал головой, то и сам бы понял, сколько проблем это принесёт. Даже если сокрытие тела не преступление, насколько же отсутствует у него чувство опасности?

— Сю, ты ужасно выглядишь. Что случилось?

Прокричала мама пронзительным сопрано. Как обычно, её голос прогремел у меня в голове.

Стараясь изобразить спокойствие и успокоить своё дыхание, я сказал:

— Ничего, о чём стоило бы волноваться, мама. …Я сейчас пойду в школу.

Но мой голос дрожал. И как заметила мама, моё лицо было очень бледным.

— Не мели чепухи, посмотри на себя. Ты явно не в порядке.

В действительности, я с трудом сдерживал ярость. Страх и тревога были на втором месте. Презрение. Ненависть. Обида. Именно эти эмоции заставляли меня трястись.

Всё, на что способна эта мразь, — это тянуть вниз великих людей. Он и ему подобные не просто бесполезны, они — обуза. Одно их существование оскверняет землю.

— Сю… Сегодня ты останешься дома.

Так, заметив моё необычное состояние, приказала мне мама, которая обычно настаивает, чтобы я ходил в школу даже с температурой. Но я окажусь под немалым подозрением, если не приду на занятия.

Я сделал глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.

Образы заброшенной фабрики заполнили мою голову. С того момента, как я заколол Масато Яхару, мыслями я не мог оттуда выбраться. Как будто моя душа была прикована к нему вопреки моей воле. Я поступил правильно, так почему должен проходить через подобное?

Неожиданно весь мир перед моими глазами разделился на чёрное и белое. Чёрные и белые частицы ползали по моей коже, проникали в поры, оставляя ощущение зуда в тех местах, где они касались меня.

Помню, что на той фабрике был пресс, назначение которого я не смог определить. Мог ли этот пресс раздавить? Мог ли он раздавить?

Что он хотел раздавить?

Огромный пресс. Пресс, чтобы раздавить их полностью. Чтобы раздавить их глаза, их кости, их ногти, их внутренние органы, их гениталии, их вены в кровавое месиво. Мы будем собирать эти бесформенные куски мяса бульдозерами. Шлёп, шлёп, шлёп. Мы специально будем делать это громко. Шум будет приятно отвратительным. Шлёп, шлёп, шлёп. Мы будем представлять себе их беззвучные крики, пока лепим тефтели из их мяса. Эти тефтели будут чёрными, или красными, или розовыми. Это будет каннибализмом. Мы заставим их есть эти тефтели. Проливая слёзы, они начнут безумный танец, возглашая, как же восхитительны эти тефтели. Они восхитительны, не так ли? И хлюпающие, и липкие, и хлюпающие. Они будут жрать, издавая мерзкие звуки. Погружаясь в безумие, они будут жрать. Когда они поймут, из чего эти тефтели, они даже не будут ждать пресса и набросятся на своих же собратьев. Тефтели будут настолько вкусными, что они просто не смогут себя удержать. Они не смогут сдержать свои желания. Они будут съедены живьём. Они будут выть от боли. Их никто не спасёт. В них нет сочувствия, поэтому они не способны понять боль других. Я буду смеяться, взирая на них свысока. Тефтели. В конце концов, все вы, мрази, не более, чем обычные тефтели. Так же, как и огромный тефтель вон там, все вы — охапки мяса. Охапки без душ. И последний выживший в оргии каннибализма возопит. «Где же восхитительные тефтели?» Он спросит у меня. «Принесите мне ещё! Принесите мне ещё тефтелей!» Он будет умолять меня. И я укажу ему, где лежит кусок мяса. И он станет есть то мясо, на которое я ему укажу. Он будет есть со смаком. Он будет есть с наслаждением. Безумный, он будет есть. Он станет есть собственное мясо. Он станет есть сам себя. Схватившись за живот, я буду смеяться. Да. Все вы, люди, только и делаете, что поглощаете сами себя. Милосердный, я укажу вам на это. Я покажу вам, кто вы такие.

— Сю!

Крик матери вырвал меня из мира бредовых фантазий.

— Да, похоже, ты права. Мне сегодня лучше остаться дома.

Прошептав это, я проковылял в свою комнату. Я не мог идти прямо. Я даже думать нормально не мог, как будто все свои силы я потратил на это последнее видение.

Улёгшись на кровать, я стал глубоко дышать, стараясь успокоить часто бьющееся сердце. Но мой мозг вышел из строя, сигналы не доходили. Я чувствовал такой зуд, что хотелось расцарапать всю голову.

Но я не мог успокоиться. Абсурдные образы не покидали меня.

Тысяча ножей. Кровавый дождь. Плоть, растекающаяся как клей.

Я потряс головой, надеясь прогнать иллюзии. Если мой разум опустеет, они ворвутся внутрь меня!

…Внутрь меня?

Разве это не означает, что это не мои мысли?

Я чувствовал. Эти мысли были ненормальными и опасными. Они были нежелательными. Тогда почему они не останавливаются?

Я не знал. Я ничего не знал.

— Ха-ха-ха.

Неожиданно я услышал смех. Оскорбительный, полный презрения смех.

— Насколько же ты дефектный? Ты этого не осознаёшь?

Спрыгнув с кровати, я осмотрел комнату.

Я потерял дар речи.

Где я? Что происходит?

Казалось, что я нахожусь в сердце ужасного чудовища. Всё вокруг было коричнево-красным и пульсировало. Хлестала пахнущая кровью магма. Она пахла гнилью. Воздух был заполнен каким-то мелким мусором, и ясно видеть было невозможно. Что-то важное для мира умирало.

Аа…Это всё было настолько отвратительно, что меня тошнило.

Но всё вокруг странным образом вызывало во мне и восхищение. Дыхание стало рваным, мне хотелось скакать.

Я понял. Это та самая фабрика. Это реальность? Бред? Не знаю. Граница между ними казалась смутной.

— Я вижу, ты неплохо поработал, уничтожая нас.

Масато Яхара стоял передо мной. Его появление было внезапным, но мне оно показалось естественным.

— Я уничтожил тебя. Я действительно уничтожил тебя. И что с того? Всё вокруг — иллюзия.

— Иллюзия, да? Хреновую иллюзию ты тут создал. Разве ты не должен был быть справедливым и с чистыми руками?

Лицо Яхары исказила ухмылка.

— Заткнись, мясо. Это мир моих иллюзий, и всё здесь должно быть покорно моей воле. Я просто раздавлю тебя на восхитительные тефтели.

— Хах. Ну попробуй, Я жду!

Он не сопротивлялся, и я уронил на него гигантский пресс. Шлёп. Раздался звук, будто раздавили что-то мягкое, и всё вокруг стало красным. Всё кончилось слишком быстро.стро.

— Почему?

Я был раздавлен слишком быстро.

Я создал цельный образ. Но раздавило меня. У меня не было горла, которым можно было что-то сказать, но я снова прошептал: «Почему?»

— Хреновая иллюзия, не правда ли?

Если это иллюзия, то почему всё закончилось так абсурдно. Почему Масато Яхара стоит здесь, будто так и должно быть.

— Этого не может быть…

До меня наконец дошёл смысл слов Яхары.

— Ты же чувствовал минуту назад, как в тебя что-то проникает, верно? Всё просто. У меня нет тела, так что для меня легче лёгкого проникнуть внутрь тебя.

Недовольная ухмылка Яхары никуда не исчезла.

— Это не твоя иллюзия. Твои мысли тебе не принадлежат. Ты сам не принадлежишь себе.

Я был не более, чем куском мяса. И он топтал меня ногами.

— Я управляю этим миром.

Я открыл глаза. Чувствовал себя ужасно. Я видел неприятный сон, но не мог вспомнить, о чём он.

Почему? Я был уверен, что сон был неприятным, но чувствовал себя необычно свежим. Это было похоже на ощущение лёгкости после того, как перенес тяжёлую простуду. Но в то же время я понимал, что потерял что-то в обмен на эту лёгкость. Я потерял это окончательно. И я никогда это что-то не верну.

Ну и ладно. Значит, я освободился от ненужной привязанности. Люди — существа, которые боятся изменений. Но это отторжение неразумно.

Моя строгая приверженность морали исчезла.

Аа… Он встречает меня.

Он открывается передо мной…

…новый мир.

Может быть, тот странный сон был даром от Бога? С того момента, что бы я ни делал, всё получалось просто идеально. Решение проблем, получение информации, работа над проектами — всё шло превосходно. Моё умение концентрироваться тоже значительно улучшилось. Не позволяя себе ни на что отвлекаться, я мог погрузиться в одно необходимое дело.

Наконец-то я правильно расставил приоритеты. Это получилось бессознательно. Но теперь я чувствовал, что у меня есть твёрдый набор неосознанных правил.

Это было после школы. Заходящее солнце освещало класс, выделяя тени моих одноклассников. Я уже не различал их лиц. Мой разум отказался от этих усилий, посчитав их ненужными.

Но лицо одного человека оставалось видимым.

Мне нужно было уточнить его характер.

— Хираги, у меня есть к тебе разговор. Не уделишь минутку?

Кота Хираги. Насколько я знал, он был единственным другом Масато Яхары.

Если судить по внешнему виду, он был образцом нормальности, совсем не из тех людей, которых я обязан уничтожать. Но его близость с Яхарой требовала осторожности.

— Верно ли, что когда Яхара был ещё с нами, ты был ближе все к нему?

Я испытывал его. Если он был таким же, как и Яхара, то, естественно, мне следовало уничтожить его.

— Мне интересно, действительно ли Яхара был замешан в какие-то очень нехорошие дела? В широком смысле слова. Если учесть это, тогда, наверное, то, что с ним что-то случилось, неудивительно. Ты же знаешь, что о нём печатали в разных изданиях? Ты совсем ничего об этом не слышал?

— Я знал о стимуляторах. Но он никогда не говорил ни о проституции, ни о каких-либо бандах. Также Я не видел никаких признаков, его связи с ними. Я уверен, что это дезинформация.

— Может быть, ты не был достаточно близок с Яхарой, чтобы он втягивал тебя в свои дела? Ты говоришь, он не брал тебя с собой на встречи с другими преступниками?

— Да. Он меня ни во что не втягивал. Мы даже никогда не обедали вместе. Он никогда не предлагал мне начать курить. Мы иногда болтали, время от времени, если складывались обстоятельства, ходили вместе до дома. Но он никуда меня не приглашал. Это всё, что можно сказать о наших с ним отношениях. Я уверен, что, если бы Я не хотел с ним разговаривать и начал бы избегать его, он не стал бы навязываться.

Я тщательно обдумал его слова. Кроме того факта, что он молчал о стимуляторах, ничего из сказанного им не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Но была вероятность, что он изображает дурачка, чтобы не навлечь на себя подозрения.

Кроме того, было очевидно, что он обожал Яхару.

Изначально я пришёл к выводу, что нет необходимости обозначать его целью. Как-то так.

— Так всё-таки, почему ты спрашиваешь?

На ум мне пришла фраза.

Не будет необычным, если и тебя убьют.

Он может быть злом в достаточной степени, чтобы заслуживать уничтожения.

Да, я обязан был выявлять людей, которых требовалось уничтожить. Такой указ я получил, убив Яхару и возвысившись над обычными людьми.

Но выразить это словами будет сложно. Хотя я безоговорочно верил в собственную правоту, я не ожидал, что весь остальной мир с готовностью её примет. Давным-давно Галилея тоже судили за его гелиоцентрическую модель мира.

— Я думаю, что Яхара был убит, потому что совался в опасные места. И по этой логике, ты, его друг, можешь повторить его судьбу. Я не прав?

Он мог неправильно истолковать мой ответ, поэтому я продолжил и сказал то, что на самом деле думал:

— На самом деле, я думаю... что не будет необычным, если и тебя убьют.

Хираги был не очень проницательным, так что он вряд ли поймёт мою настоящую цель.

Но вопреки моим ожиданиям, Хираги отреагировал на мои слова.

— …О чём ты так задумался?

— Я, Я не…

Возможно ли, он был умнее, чем я думал? И тогда он только изображал из себя посредственность? Он скрывал, что он такой же, как и Яхара, что он из тех, кого необходимо уничтожить?

Похоже, я слишком расслабился.

В любом случае лучше всего сейчас — мирно закончить нашу беседу, чтобы не вызывать подозрений. Но пока я обдумывал, как лучше прервать разговор, случилось нечто невообразимое.

— Эй! Акияма здесь?

Этот идиот громко позвал меня.

Вы, должно быть, шутите. После всех предупреждений о том, что надо избегать того, чтобы нас видели вместе, он заявился вот так… Моё мнение о нём осталось прежним: он — идиот.

Но я не мог его игнорировать. Обменявшись с Хираги парой пустых фраз, я направился к Ямадзаки.

Сказав, что он хочет поговорить подальше от посторонних глаз, Ямадзаки привёл меня в конференц-зал. Обычно дверь в помещение закрыта, но Ямадзаки вставил проволочку в замочную скважину, и дверь вскоре открылась. Длинный стол был завален коробками из-под закусок и пустыми бутылками, из чего я сделал вывод, что Ямадзаки и его дружки часто пользовались этим помещением.

Встав перед большим проектором, Ямадзаки расставил руки, как политик, и начал свою речь.

— Давай сначала о моих обстоятельствах. Мы с мамой живём одни. Её обманул и бросил какой-то ублюдок, она родила меня всего в семнадцать лет. В то же время её родаки, то есть мои дед с бабкой, порвали с ней все связи, и она растила меня совсем одна. Она уже чертовски устала, мужик. Она сидит за кассой в супермаркете днём, а затем идёт работать в ночной клуб. Я хочу ей чем-то отплатить, понимаешь меня? Например, Я хочу свозить её на барбекю, ну или ещё что-нибудь такое придумать. Начнём с этого.

Любой способен выдумать такую историю.

— Ты не против, если я перейду сразу к делу? Проще говоря, тебе нужны ещё деньги, так?

— Ты быстро соображаешь! Недаром староста!

По его реакции на труп я предполагал, что рано или поздно он начнёт вымогать у меня деньги. Вот и оно.

Разумеется, больше денег у меня не было. Миллион, что я ему отдал, — все мои накопления за прошедшие годы.

— Ямадзаки-семпай. У меня больше нет денег.

— А?

— И хотя мне неудобно указывать на чужие ошибки, но тело было обнаружено только потому, что ты не последовал моим указаниям и не закопал его. Мы оба недовольны, поэтому, может быть, мы мирно разойдёмся?

— Что за чушь? У тебя есть хоть одно чёртово доказательство, что Я его не закопал? Кто знает, может, его дикие животные выкопали, а? Кроме того не надо мочить штаны раньше времени. Если они не узнают, где его пришили, то до тебя точно никак не доберутся.

Этот человек хоть что-нибудь слышал о кризис-менеджменте?

— Ну, и кроме того, если бы Я его туда не вывез, они бы тебя в момент схватили. А Я должен теперь ощущать вину и всё прочее. Мне от этого теперь спать тяжело. Что ж ты за человек такой? Сказал мне бросить бедного маленького Ма в горах. Чёрт! Я чувствую, что должен сдаться полиции.

— Семпай, мы оба будем в беде, если правда всплывёт. Сокрытие тела — серьёзное преступление, ты же знаешь об этом?

Ямадзаки издевательски засмеялся.

— Не смеши меня. Да, мне тоже будет нелегко. Но какая, к чёрту, разница? А вот ты не можешь допустить, чтобы правду узнали. Только об этом и паришься. Ты не можешь проигнорировать даже самый малюсенький шанс.

Вероятно, коварство было его единственным достоинством. Он догадался, что мои предыдущие слова были пустыми угрозами. Это то же самое, что говорить человеку, держащему тебя на мушке, что он попадёт в тюрьму, если выстрелит. Вполне очевидно, у кого было преимущество.

— …Сколько ты хочешь?

— Ещё миллион, пока.

Пока.

Это слово засело в моей голове. Оно означало, что потом он будет требовать ещё и ещё.

— Ты правда думаешь, что школьник вроде меня способен быстро собрать подобную сумму?

— Ты несёшь какую-то чушь. Какое мне вообще дело до этого?

Прозвенел звонок. Ямадзаки ухмыльнулся и хлопнул меня по спине.

— Я рассчитываю на тебя, убийца.

Сказав это, он махнул рукой и вышел из комнаты. Звук закрывшейся двери эхом прокатился по кабинету, нарушив тишину. Безмолвная комната будто ругала меня за молчание, поэтому я раскрыл рот.

— ХА-ХА…

Моя радость вырвалась наружу.

И когда это случилось:

— АХАХАХАХАХАХА!

Это слишком смешно!

— Какое ему дело?! Действительно, какое ему, чёрт побери, до всего этого дело!

Ямадзаки ни на секунду не сомневался. Не сомневался в том, что именно он будет отбирать. Миллион иен? Разумеется, я не смогу заплатить такую сумму. Ямадзаки сказал много забавных вещей. Я совершенно точно не могу допустить, чтобы правда всплыла.

Только об этом я и парюсь.

Действительно так.

Но ничто из этого, и деньги в первую очередь, не имело никакого отношения к человеку, который скоро умрёт.

Я решил так с самого начала. Когда я не смог придумать благородного человека, который мог бы помочь мне с транспортировкой, когда я не смог найти сообщника, я кое-что понял.

Если сообщником будет тот, кого мне необходимо уничтожить, то проблема исчезнет.

Ямадзаки, известнейший подонок, станет последней уликой, от которой мне надо будет избавиться. Тогда не останется никого, кто знает правду.

Но чтобы он настолько ошибался, считая себя хозяином положения, ох, как же это смешно.

Рюске Ямадзаки.

Ты упадёшь в вырытую мной яму и умрёшь.

Снова та фабрика. Я снова был на той заброшенной фабрике.

Как и в прошлый раз, я уничтожил его. Я махал ножом с намерением убить его.

Он спровоцировал меня, пытаясь ножом поразить меня в сердце. Но этого было недостаточно, чтобы заставить меня отступить. Я решился убить его одним ударом.

Я сделал выпад и попал ему в грудь.

Почти не было сопротивления. Но я чувствовал, что правда попал. Человеческая плоть была мягче, чем мне казалось, и почти не оказывала сопротивления.

Я медленно вытащил нож из Яхары. Брызнула кровь. Она попала мне на лицо, лишая зрения. Тёплая жидкость была липкой и неприятной.

Тело Яхары ударилось о землю.

— Тебя необходимо было уничтожить. Мир стал лучше, потому что ты не совершил непоправимый поступок.

— Правда?

— Что?..

Его рана была смертельной, но он встал, будто ничего не случилось.

— Что, ты ещё не понял? Ты на это не способен.

Даже истекая кровью, Яхара продолжал смотреть на меня свысока.

— Будь ты проклят! Просто заткнись и умри уже.

Я снова ударил его. Неудовлетворенный ощущением плоти, я ударил снова, и снова, и снова…

Но Яхара, как безумец, всё вставал и вставал. Он выглядел абсолютно равнодушным к бесчисленным ранам.

— Хватит надо мной издеваться… Почему ты не умираешь! Просто умри! Умри! Умри!

Удар. Удар. Удар.

Встал. Встал. Встал.

— Почему… Почему, чёрт побери!

Сколько бы раз я ни вонзал в него нож, Яхара отказывался умирать. Он харкал кровью, его кишки вылезли наружу, но он по-прежнему глядел на меня своими выпученными глазами и ухмылялся.

— Ты не можешь убить меня. По крайней мере, до тех пор, пока жив сам. Так это работает.

Он говорил это языком, свисающим изо рта и указывающим на меня.

Я опустил голову и недоверчиво посмотрел на себя.

— Что за..

Моё тело было разорвано на части. Почти как у Яхары… Нет, в точности как у Яхары.

— Почему? Почему это со мной происходит? Что ты со мной сделал, Яхара?

— Постой. Я сделал? Хех… Я нихрена не делал.

— Тогда…что происходит? Почему я весь изранен?

— Черт подери! Ты до сих пор не понял, что происходит? У кого в руках нож? Кто бьёт раз за разом? Кто здесь психопат?

Не нужно было и думать, это…

— Правильно, это ты. Ты уничтожаешь сам себя.

Яхара коснулся моей щеки окровавленной рукой.

— Давай, братишка. Если хочешь убить меня, то тебе нужно всего лишь притащить свой зад на скалу и сигануть вниз.

Когда до меня дошёл смысл его слов, на моём лице было такое глупое выражение, что им стоило полюбоваться. Яхара не смог удержаться. Схватившись за свой выпотрошенный живот, он заржал.

— АХАХАХАХАХАХАХ.

Он продолжал смеяться.

— АХАХАХАХАХАХАХ.

Прежде, чем я осознал это, я тоже смеялся.

Это было настолько смешно, что я просто не мог не смеяться.

В конце концов, мы были одним и тем же.

В конце концов, смеющийся Яхара и смеющийся я были одним и тем же.

Наши голоса наложились и слились в один. Они были единым целым с самого начала. У Яхары не было тела, он не мог смеяться, а значит, это смеялся я сам.

Словно стоя перед зеркалом, каждый из нас был отражением другого. Мы были противоположностями. Но если смотреть с правильной стороны, — были одинаковыми. Подобно ненависти, которая хоть и является антонимом любви, но близка к ней настолько, что их можно назвать одним и тем же чувством.

Чёрное и белое снова слились воедино.

Я принял это и сделал своей силой.

Я принял, кто я такой.

Я нашёл подходящий для моей задумки «трамплин» и начал действовать. Я не планировал этого заранее, так что можно сказать, что мне повезло. Мой разум был кристально чист, я не собирался упускать такой шанс. Всё, что оставалось сделать, — привязать верёвку к крыше и поместить Ямадзаки на этот «трамплин».

Возбуждённый таким удачным стечением обстоятельств, я уже собирался направиться домой, но тут мне на глаза попалось нечто, что поразило меня до глубины души.

Я чуть не задохнулся от удивления.

Это что? Кота Хираги и Ририко Мацуми разговаривают?

Ририко Мацуми. Одна тех из людей, с которыми я всегда настороже. Она не была злом, скорее неорганической субстанцией, в существовании которой не было никакого смысла. И поскольку она была неорганической, она не могла общаться с людьми.

Но даже с ней, неорганическим существом, Хираги разговаривал так, будто они старые друзья.

Что здесь вообще происходит?

Я не мог так этого оставить. Я рванул к Хираги и спросил о его взаимоотношениях с Ририко Мацуми.

— Нет, просто разговаривали пару раз.

Он разговаривал с неорганическим существом «пару раз»? Как такое вообще возможно?

На меня накатило странное беспокойство. Понимание того, что Хираги в некотором смысле ненормален, пришло ко мне не от размышлений, а на каком-то интуитивном уровне.

— Ты часто общаешься с людьми вроде неё?

Скрывая свои эмоции, я копнул глубже.

— Вроде неё?

— Сейчас уточню: с людьми, у которых проблемы с головой. Ририко Мацуми, Масато Яхара, наверно, стоит включить в этот список и Мики Кодзуки.

— Не то чтобы Я специально выбираю странных людей…

— Но ты очень близок с ними. И у тебя вроде бы нет близких друзей кроме них.

— Ну, у меня правда не так много близких друзей…

— Ты хочешь сказать, что ты не сходишься с такими людьми намеренно? Тогда, может быть, ты чем-то привлекателен с их точки зрения?

Хираги, на первый взгляд, выглядел совершенно безобидным. То, что он общался с Масато Яхарой, сначала заставило меня насторожиться, но если бы не этот факт, я бы вообще не стал его проверять.

Но именно это оказалось серьёзной проблемой.

Если Хираги окажется таким же, как Яхара или Ямадзаки, то есть человеком, которого мне необходимо уничтожить, значит зло скрывается под такой маской, которую я не могу распознать. И если это так, то количество людей, которых мне нужно убить, намного больше, чем я думал. Им нет числа.

Сколько я должен буду вести эту чистку?

Неожиданно Хираги понял, что я таращусь на него во все глаза. Так не пойдёт. Мои эмоции проявляются.

Я выдохнул. Всем видом я старался показать спокойствие.

— Прошу прощения. Похоже, я наговорил много резкостей. Давай забудем об этом. Я просто немного нервный после случившегося.

«Немного нервный»… и насколько же нервным я должен быть?

Для начала я должен выяснить, почему Хираги так сблизился с Яхарой. От общения с ним столько же неприятностей, сколько звёзд на небе. Кроме того, одноклассники Хираги стали относиться к нему с опаской, и потому он не смог завести близких друзей. Из-за общения с отморозком он был на плохом счету даже у учителей.

Но он всё равно сблизился с Яхарой. Это просто невозможно себе представить, если, конечно, в этом не было какой-то сравнимой выгоды.

Бритва Оккама диктует: в этих отношениях должна была быть для него хоть какая-то польза.

…Польза. Его интересовали стимуляторы? Он хотел спать с женщинами, которых Яхара мог для него найти? Нет… человека с настолько примитивными желаниями я бы вычислил сразу. Тот факт, что он не был очевидным злом, и был проблемой.

Какую выгоду он мог получить? На что вообще мог сгодиться Масато Яхара? Но что если раздуть пламя его позывов к убийству, чтобы заставить его кого-то убить? Никто, кроме демона, не способен на…

…Стоп. Заставить его кого-то убить?

Настолько ли глупа эта мысль, чтобы можно было отбросить её без колебаний? Я же почти был убит. Это чистая правда.

…Что если, сугубо гипотетически, действиями Яхары можно было манипулировать?

Я ещё раз вспомнил недавнюю сцену. Кота Хираги спокойно разговаривает с Ририко Мацуми, девочкой-машиной. Он даже встречается с самозваным магом Мики Кодзуки. Возможно ли, что эти двое учат его способам управления другими людьми? Я слишком спешу? …Даже если так, происходящее вокруг Хираги было слишком подозрительным.

Что-то в нём вызывало тревогу. Он чем-то отличался от остальных людей.

— Я просто беспокоюсь о тебе, Хираги.

Этими словами я проверял его. Если он действительно тот человек, о котором стоит беспокоиться, он может догадаться о моих настоящих намерениях.

Я молился, чтобы Хираги воспринял мои слова, как обычно. Я не хотел верить, что в мире существует настолько коварное зло, что я не могу его обнаружить с первого взгляда.

Но к моему сожалению, Хираги поморщился от неубедительности моих слов. Очевидно, он понял их настоящий смысл.

— Что значит «беспокоишься»?

Возможно, он старается обмануть меня, задав этот невинно звучащий вопрос.

— Хм. Я хочу сказать,, что ты можешь повторить судьбу Яхары, и я беспокоюсь об этом. Что ещё я мог иметь в виду?

Я проанализировал все слова Хираги до нынешнего момента. Похоже, он обладал невероятными способностями к чтению мыслей. Слишком многое не имело бы смысла, если бы это было не так.

Ещё раз пробегусь по фактам.

Возможно ли было для Хираги манипулировать Яхарой?

Ответ — возможно. Учитывая его способность чтения мыслей, для него легче лёгкого предугадать, как другой человек отреагирует на его слова и поступки. Если применить это знание, то можно специально говорить и поступать так или иначе, чтобы влиять на других.

Я не знал, на что он способен. Но одно я знал точно.

Кота Хираги мог вмешаться в случай с убийством Масато Яхары.

Мотив очевиден. Для человека, обладающего такой силой, вполне естественно пожелать её испытать. И разумеется, манипулировать отморозком вроде Яхары намного веселее, чем обычным человеком.

По лицу Хираги было заметно его отвращение ко мне, так что я задал ему вопрос:

— Что случилось?

—…Мне пора уходить.

Он ушёл, практически сбежал. Похоже, он сумел увидеть часть моих мыслей.

Я не знал, в какой степени Хираги повлиял на действия Яхары. Но вывод был очевиден.

По вине Хираги меня чуть не убили.

Такое тяжело простить.

Он — злодей, которого я обязан уничтожить.

— Он следующий.

Следующим, кого я убью после Рюске Ямадзаки, станет Кота Хираги.

Небольшое отступление прежде чем это решение станет реальностью.

Этой ночью Рюске Ямадзаки упал с крыши школы и умер.

Он умер, потому что должен был умереть.

И всё.

Стоя на стоянке и равнодушно наблюдая за полётом Ямадзаки, я обдумывал, как мне загнать в угол Коту Хираги.

1. ↑Небесный замок Лапута
2. ↑Кинпачи-сенсей. Первая серия дорамы вышла в 1979 году.